... у кузни...
- Мира и благоденствия вам!
- Аааа, отец Феодор! И вам здравствовать! С чем пожаловали?
- Да на сынову работу посмотреть. Как он? Справляется, али время отнимает?
- Толковый он у вас, батюшка! Да и силушкой Бог не обидел. Хорошо всё. - Так что? Возьмёшься за него, Михайло Данилыч?
- От чего и не взять? Возьму. Так уже взял. - кузнец приветливо подмигнул парнишке.
- Так думаешь, толк будет?-отец Феодор подошёл к наковальне.
- Думаю - да! При должной науке да при его сноровке - быть ему мастером!
- Ну что ж, быть по-сему! Знать, Господь так управил! Что притих, Панкрат? Думал ругать стану?
Панкрат кивнул.
- Не буду, не бойся! За труды не наказывают! Но смотри, ты сам этот труд себе выбрал. Коль чуешь, что до мастера не дорастёшь, не берись! А взявшись, обязан стать равным своему учителю. Дай мне слово, что не блажь это в твою голову засела.
- Истинно, батюшка, не блажь это! По душе, по сердцу мне ремесло такое !
- Ну так тому и быть! Трудись себе с Богом, сынок! - он осенил сына крестным знамением и похлопал его по плечу. - Помогай вам Бог в трудах ваших! - благословил он Михайлу Данилыча.
Отец Феодор ещё до дому не дошёл, когда его догнал Панкрат. Парнишка поравнялся с отцом и подладившись под его шаг, зашагал с ним в ногу. Отец глянул на сына.После того, как отпала надобность таиться перед семьёй, у мальчонки отлегло от души. Теперь он даже выглядел взрослее. Гордо расправленные плечи прибавили пареньку росту. Панкрат шагал рядом с отцом так, как возвращаются домой все мужики-добытчики.
- Трудится не грех, грех - самолюбование и честолюбие. От них стяжательство и сребролюбие произрастают в душе человека. Стоит хоть малюсенькой семечке в душе осесть и, почитай, душа пропала. Берегись! Не путай гордость с гордыней! А трудится - почётно! Труд человеку надобен. Так что, ты сынок, всё правильно делаешь. Матерь вот только твоя не довольна.
Панкрат сник, услышав о матери. На днях она наседала на него: не дело это, сыну священника да у горнила стоять, в подмастерьях бегать... Панкрат не спорил. А чего спорить, когда и так понятно: они друг друга не поймут. Ну не лежит у него душа ни к семинарии, ни к военному делу. А мать ни чего про то и слышать не желает. Так чего спорить? Вот и теперь она его будет пилить, Панкрат знал это.
- Позволь мне, батюшка, до Верушки сейчас пойти? А как матушка спать ляжет, я домой и проберусь.
Отец понял мысли своего сына. Понял он и нежелание пререкаться с матерью. Всё-таки, хорошего сына дал им Бог.
- Ступай, сынок. Она давеча спрашивала о тебе.
- Благодарствую, отец!- парнишка обрадовался и рысью сорвался к дому подруги.
Верушки дома не оказалось. Соседка сказала, что у Спелой её видела. Панкрат рванул к реке. Издали он увидел её. Она сидела на мостках, с которых бабы бельё стирают, и болтала ногами в воде.
- Привет! - радостно воскликнул Панкрат, с разбегу приземлившись рядом. Верушка приложила палец к губам и шёпотом ответила:
- Привет! Чего голосишь, как оглашенный?
Панкрат наклонился с мостков, зачерпнул пригоршней воды, умыл лицо и зашептал в тон подруги:
- Мне батюшка дозволил кузнечному делу обучаться!
Девчушка просияла радостью. Она теперь смотрела на Панкрата с улыбкой, а он снова запустил руку в Спелую, набрал со дна речных камешков и продолжил:
- Думал, ругать будет, а он не стал. Вер, я так рад!
Он посмотрел на неё, не скрывая своих чувств. Она обняла его, разделяя его удачу.
- Я тоже рада за тебя. Михайло Данилыч сказывает, что ты сноровистый. Он на тебя не нарадуется никак.
- Да уж! Вот только матушка не довольна. Ворчит. Чую и отца будет изводить...
- Отец у тебя хороший. И подход к людям умеет найти. Не кручинься, перемелется - мукА будет!
- Думаешь, обвыкнется?
- Думаю, отойдёт.
Панкрат кивнул головой, мол, ладно. Он стал по-одному кидать камешки в реку.
Сказки Тимофея Савича
Предыдущая часть
Продолжение
Веренея
Рудана