Красная армия уходила из Харькова, ветер взвивал поздние осенние листья над опустевшими дорогами. А с другой стороны в город въезжали фашисты.
Началась оккупация города.
Оставшееся население (исключая подпольщиков) разделилось на несколько групп.
Первая группа работала на новых хозяев, получала зарплату рейхсмарками, им было все равно, кто над ними.
Вторая группа стиснула зубы, скрутила сердце в комок, и вышла на работу. Надо было выживать, кормить детей в любых условиях.
В третью группу вошли молодые девушки, которым хотелось красиво одеваться, роскошно жить. А гитлеровские офицеры были такими галантными кавалерами, что у Марусь кружилась голова и они ощущали себя небожительницами. Особенно, когда проходили мимо бедно одетых скрюченных женщин, щеголяя чернобурками.
Вторая группа запретила себе даже мечтать о возвращении Красной армии. Иначе они бы не выдержали такого напряжения.
Так прошло больше полутора лет.
Фронт приближался к городу.
Гитлеровские офицеры спешно паковали чемоданы и бросали своих временных подруг. Те пытались умолять взять их с собой, но зачем просвещенным европейцам тащить в Европу этих самок?
Первой группе было все равно.
Вторая группа даже не разрешала себе мечтать об освобождении. Их силы души были уже на пределе. Если бы они дали себе слабину, то уже не смогли бы собраться обратно.
Но это случилось. По улицам города шли советские солдаты. Люди второй группы наконец-то могли отпустить свое нечеловеческое напряжение. Слезы застилали им глаза.
Был конец августа.
К командиру одной из частей подошла, волнуясь, женщина неопределенного возраста, в обносках, и заговорила.
- Товарищ командир, учебный год на носу. Детям учиться надо. Они почти два года пропустили.
Командир внимательно посмотрел на учительницу и кивнул.
Через неделю дети в освобожденном Харькове пошли в школы.