Фильм о том, как серьезная спортивная травма превращает остроумного футболиста в продавца ручек, мечтающего о восьмиугольных полях в необычном документальном портрете Корнелиу Порумбою.
Однажды Вендерс снял фильм о страхе вратаря перед пенальти. Румынский режиссер Корнелиу Порумбою придумал личный документальный фильм, который можно было бы назвать тревогой теоретика футбола при мысли о своей старой спортивной травме.
Это правдивая история, которая также является странной социально-реалистической притчей, с немного мертвой комедией и бюрократической сатирой, которые можно найти в вымышленных особенностях Порумбою, таких как 12:08 к востоку от Бухареста и полиции, Adjective. Она беременна подразумеваемым смыслом и поддается различным уровням интерпретации, и, тем не менее, решительно непоследовательная и тонально не обязательная, пустая съемка до самого последнего, когда Порумбою переключается на медленный, сепия-фильтрованный снимок проселочной дороги, простирающейся впереди путешественника, с неким голосом размышлений о наказании, знаниях и судьбе. На протяжении всего фильма я продолжал думать о Брайане Клафе, который был выведен из игры из-за травмы в возрасте 29 лет, а затем направил свое разочарование и перфекционисткую ярость в управленческое русло.
“Бесконечный футбол" - это мрачный портрет друга румынского режиссера Корнелиу Порумбоя и современного футболиста Лауренциу Джингхина, который дает интервью в разных местах: на спортивной площадке, в тренажерном зале, на рабочем месте, где он является административным чиновником.
В 80-е годы, когда он был студентом, Джингхина во время игры в футбол получил очень жесткую травму, которая в будущем поставила крест на его спортивной карьере. Получившийся перелом ноги не был должным образом обработан врачами и так и не зажил полностью. Какое бы будущее у него ни было в футболе - и это один из многих вопросов, на которые он не ответил однозначно, - все было кончено. Но с тех пор Джингхина стал одержим собственными теориями капитального преобразования футбола, которые он подробно излагает прямолинейному Порумбою и всем, кто будет хоть немного его слушать. Он хочет создать более подвижную игру, которая будет проходить на новом виде поля с расплющенными углами, создавая квази-октагональную форму, и следуя системе, по которой каждая команда делится на две подгруппы, нападающих и защитников, каждая из которых прикована к своей половине поля, и самое главное, игру в которой меньше вероятность получения травм. Джингхина видит себя как футбольного революционера, стремящегося непрерывно совершенствовать и дорабатывать игру: “бесконечный футбол” как он сам это называет.
В то же время он должен довольствоваться тем существованием, которому его ввергла жестокая судьба: быть продавцом (толкателем, как он сам говорит) ручек в скучной правительственной конторе. В разгар их разговора там Джингхина и Порумбою подвергаются причудливому перерыву со стороны старушки в свои 90 лет, которая хочет вручить Джингхина какие-то документы о здании, которое незаконно взошло на ее землю 27 лет назад - ситуация, которая до сих пор не решена чиновничьим правом. Это может быть сценарный момент состояния страны из любого другого фильма Порумбоя.
Другой тип режиссёра попал бы в какие-нибудь хитрые раскопки типа Дэвида Брента в Ginghină. Порумбою этого не делает, хотя это ответ, доступный зрителям. О чем он молчаливо спрашивает? Мог ли Джингхина стать приличным футболистом, если бы не травма? Или в его идеях что-то есть? И каков вообще экзистенциальный статус спортивной травмы? Если бы он был выведен из игры в результате автомобильной аварии, то, возможно, Джингхина был бы обречён на несправедливую судьбу. Но жестокое обращение с ним на поле - то есть нападение таким образом, чтобы вызвать серьезную постоянную травму - это риск, с которым каждый игрок, любитель или профессионал, соглашается, не задумываясь об этом. Джингхина в каком-то смысле молчаливо впитал в себя это ужасное событие и стоически принял его, без жалости к себе, в то же время раздувая его значение, как самое значительное, что когда-либо происходило с ним.
Не исключено, что он видит в этом своего рода трагический или героический прорыв: мучительное и ужасное дело, которое, тем не менее, породило его дальновидные взгляды на футбол. Джинхгина получил травму в давнюю эпоху, а свои теории разработал в 1990-х годах. Не исключено, что он сам и его "бесконечный футбол" - это пустынный, сатирический образ самой Румынии, прихрамывающей и надеющейся на лучшее. Бесконечный футбол - это строгий 70-минутный опыт, но эксцентричный идеализм Лаурентиу Джинхгина остается в памяти.