Действительно, ландшафт (как способ смотреть на землю) принимает различные значения. Социальные и культурные элементы рассматриваются как неотъемлемые от него, образуя “дискурс", посредством которого социальные группы формируют себя и свои отношения как с территорией, так и с другими социальными и политическими группами. "Идея ландшафта представляет собой способ видения – способ, которым некоторые европейцы представляли себе и другим окружающий их мир и свои отношения с ним, и через который они комментировали социальные отношения. Ландшафт - это способ видения, который имеет свою собственную историю, но историю, которая может быть понята только как часть более широкой истории экономики и общества” (Косгроув, 1984-1997, с. 14).
История концепции ландшафта движется вперед от идеи видения (Шапиро, 2003), или художественного представления, к ландшафту как культурному продукту.
На сегодняшний день основным определением ландшафта остается культурное, которое устанавливает баланс между эстетикой и памятью, восприятием и привязанностью к месту, историей и отсутствием мест. Большинство анализов все еще связано с художественным / визуальным определением. Тем не менее, наиболее важным аспектом (или, возможно, целью) культурного определения ландшафта является то, что оно выходит за рамки эффекта открытки: восприятие ландшафта не может считаться чем-то естественным или наивным; скорее, оно зависит от конкретной культурной предрасположенности и образования.
Недавно Совет Европы (2000 год) предпринял попытку дать еще более полное определение ландшафта, включив в него шаги по определению политических и этических аспектов этой концепции. ELC признает, что ландшафт - это не просто вид, но и место со своим собственным культурным и социальным измерением (см. Также Howard, 2004, p. 425). Самое главное, что Конвенция преодолевает прежнее эстетическое различие между красивыми и уродливыми местами, между выдающимися пейзажами и теми, которые просто не стоит рассматривать. Его главное новшество - идея о том, что все является ландшафтом: уродливые районы так же красивы, как и городские окрестности, как и сельские. По мнению Элк, все ландшафты способствуют формированию местной культуры, как хорошей, так и плохой, и все они оказывают влияние на благосостояние человека и консолидацию европейской идентичности. Ландшафт, таким образом, понимается как: “территория, воспринимаемая людьми, характер которой является результатом действия и взаимодействия природных и/или человеческих факторов” (ELC: Глава 1, Общие положения, Статья 1. Терминология). Его изучение и управление требует как культурного, так и экологического подходов. Ландшафт имеет свою собственную специфическую идентичность, которую необходимо охранять и защищать, но в то же время он требует трансграничного сотрудничества на местном и региональном уровнях для подготовки и реализации совместных ландшафтных программ (Совет Европы, 2000).
Хотя ELC также включает элементы, которые позволяют нам рассматривать ландшафт как общее благо и даже право человека, эта тема выходит за рамки данной статьи (см. Egoz et al., 2013; Менатти, 2015с). То, что мы попытались представить в этом разделе, - это просто Краткая история концепции ландшафта с визуальной, перцептивной и культурной точек зрения. Тем не менее, чтобы избежать риска разделения и преодолеть разрыв между социальными и естественными науками в их подходе к этой концепции, мы считаем необходимым сделать шаг вперед в натурализации ландшафта и внести свой оригинальный вклад. Именно это мы и попытаемся сделать в следующем разделе.
Шаг к биологии и экологии: натурализация ландшафта.
Следующим шагом в обеспечении более широкого понимания ландшафта является его натурализация в связи с экологией. Эта связь с естественными и поведенческими науками (биологией, медициной, психологией и экологией) все еще недооценивается. По состоянию на 11.11.2015 года поиск на веб-сайте Frontiers с ключевыми словами "ландшафт и психология" дал 39 результатов, но только один из них был релевантен для целей установления связи между ландшафтом и психологией в натуралистических терминах (Lin et al., 2014). На самом деле существует резкое разделение между теми, кто изучает ландшафт как физическую среду, и теми, кто изучает его как социальный и культурный продукт. С другой стороны, мы утверждаем, что изучение ландшафта как культурного продукта и экологического процесса должно рассматриваться как приоритетное направление как для его определения, так и для управления им.
В этой дискуссии участвуют два основных вопроса: (1)Как мы воспринимаем ландшафт? (2)Что же такое на самом деле пейзаж? Эти вопросы взаимосвязаны, и их ответы имеют последствия для нашего здоровья и должны быть проанализированы в соответствии с культурным/натуралистическим подходом.
Некоторые более ранние аргументы, выдвинутые в рамках этой дискуссии, могут оказаться более ясными в этом отношении. Некоторые авторы успешно пытались соединить эстетику и экологию (Bourassa, 1990; Naveh, 1991, 2005; Nassauer, 1995, 2011, 2012; Carlson, 2000). В частности, эти авторы-архитекторы и экологи, которые верят в концепцию ландшафта, которая расширяет спектр и возможности его управления. Их тезис основан на признании того, что ландшафт моделируется на основе социальных взаимодействий, которые порождают новые и всегда адаптивные эстетические, культурные и экологические определения. Например, Даниэль (2001) утверждает, что визуальная оценка качества ландшафта (в 21 веке) является продуктом взаимосвязи между различными перспективами: экспертными и дизайнерскими параметрами, сенсорными и перцептивными параметрами и когнитивными конструктами (Daniel, 2001, p. 268). Эти три вида параметров отражают (соответственно) три определения ландшафта: ландшафт как вид, как богатая культурой среда и как часть территории, рассматриваемая как прерогатива экологов, архитекторов и других специалистов. Когда мы должны работать над ландшафтом/управлять им, все эти аспекты должны быть рассмотрены и объединены вместе. Однако, как представляется, до сих пор экологические ценности и социокультурные парадигмы были противопоставлены друг другу. Вопреки этому подходу, целью новой модели управления ландшафтом было бы успешное слияние этих двух подходов, поскольку она могла бы “лучше служить экологическим менеджерам и обеспечивать более эффективное представление визуального эстетического качества в управленческих решениях и политике” (Daniel, 2001, p. 278). “А как мы воспринимаем ландшафт?- это становится главным вопросом. Ответ всегда сложен, но наши способы восприятия ландшафта, несомненно, влияют на то, как мы производим, создаем и пребываем в нем.
Продолжение в части №7
