Дома прослужившие не одному поколению людей и видевшие многое на своем веку умирают медленно, гораздо дольше, чем люди.
В небольших деревеньках, удаленных от райцентров или других населенных пунктов домов очень мало.
Молодежь уезжает, чтобы искать лучшей доли, старожилы уходят. Постепенно место, где когда-то кипела жизнь, покидает последний человек. Некоторое время по таким деревням шарятся мародёры, падкие до чужого добра, а после совершает набеги мелкая живность.
И вот, дом стоит ещё полный впечатлений, его тело помнит как оно было вместилищем звуков, запахов, тепла очага и прикосновения любящих человеческих рук. Его душа - свидетель судеб тех, кто жил в нём. Он хранит их рождение и смерть, радость и боль. По мере того, как его одиночество становится долгим, он начинает страдать.
Сначала он вздыхает по-стариковски тяжко: скрипят старые половицы, слышатся шорохи и потрескивания, а потом вдруг раздается протяжный стон. Дом погружается в тяжёлый и бессрочный сон. Его хлещут дожди, заметают снега, через разбитые окна задувает ледяной ветер.
Иногда, можно услышать странные и жутковатые звуки похожие на безутешные рыдания. Старики говорят, что это плачет домовой, плачет от тоски и одиночества в умирающем доме.
Натурам впечатлительным и способным к тонкому восприятию, такой дом может рассказать, а то и показать ретроспективу своей жизни. Но даже закоренелые материалисты, не могут объяснить свои ощущения , которые овладевают ими в умирающих домах. Тоска наваливается на сердце человека, когда он видит как с пожелтевших фотографий висящих на ветшающих стенах дома на него смотрят глаза тех, кто когда-то жил в нём.