В начале июля, вместе с отступающими частями Красной Армии, отряды Рабочей гвардии оставили Латвию. По решению ЦК КП (б) и СНК Латвийской ССР на базе этих отрядов при содействии ЦК КП(б) Эстонии и командования 8-й армии было создано два рабочих добровольческих (истребительных) полка. Базой для создания одного полка (1-го) стали бойцы рабочих батальонов и отрядов партийного и советского актива, сконцентрировавшихся к северу от Валги. В районе Тырва, 6 июля началось его формирование. Основу части составляли рабочегвардейцы из Риги, Тукумского и Валмиерского уездов. Возглавил полк начальник милиции Тукумского уезда, в прошлом красный латышский стрелок, Аугуст Жунс (1904-1941), комиссаром был назначен 1-й секретарь ЛКСМ Латвии Эдуард Либертс (1909-1981).
Помощником командира полка стал Карлис Васкис, командиром 1-го батальона -- Аугуст Пупа, 2-го батальона -- Янис Виксниньш, 3-го -- Фрицис Вейсенфелд. Одним из политработников полка был участник гражданской войны в Испании Жанис Фолманис (писатель, известный под именем Жан Грива). Полк под названием «истребительный» был подчинён в оперативном отношении штабу 10-го стрелкового корпуса 8-й армии. Вооружение его состояло из английских винтовок, 16 английских ручных пулемётов «Виккерс» и одного немецкого, снятого со сбитого самолета. 16 июля командование 8-й армии издало приказ о включении латышского рабочего истребительного полка, располагавшегося тогда в Коэру, в состав 10-й стрелковой дивизии в качестве 1-го отдельного Латышского стрелкового полка.Группы латышских добровольцев, отступавшие в северо-восточном направлении, вошли в состав другого полка (2-го), который был сформирован в середине июля у местечка Торма севернее Тарту. Командиром полка стал проректор Латвийской сельскохозяйственной академии Карлис Улпе, до этого командовавший Елгавским рабочим батальоном, комиссаром -- заведующий отделом ЦК КП(б)Л Карлис Циелавс (1889-1974), начальником штаба -- Янис Скрастыньш. Командиром 1-го батальона стал Фрицис Пуце, комиссаром -- Арнольд Деглав, командиром 2-го батальона -- Криш Годкалн, комиссаром -- Эдуард Озолиньш, командиром 3-го батальона -- лейтенант Владимир Попов, комиссаром -- Евгений Долбе, начальником разведки полка -- прибывший с группой пограничников из-под Пярну Ольгерт Крастыньш. Полк получил наименование 2-го отдельного Латышского стрелкового полка. В течение 15 июля происходило формирование его подразделений. В связи с тем, что латышские добровольцы должны были выполнять боевые задания на территории Тартуского уезда, их передали в оперативное подчинение уездному штабу добровольческих отрядов, который возглавлялся секретарём Тартуского укома КП(б) Эстонии Э.Авальдом. Для организации постоянной связи между латышскими и эстонскими добровольческими подразделениями, уездный штаб командировал в латышский полк 16 эстонских оперативных работников.
Командирами в добровольческих латышских полках в первую очередь назначались прошедшие школу гражданской войны в Испании бывшие бойцы интернациональных бригад, а также лица, занимавшие младшие командные должности во время службы в латвийской армии. В ходе боёв выдвинулось много талантливых воинов, которым в дальнейшем в случае необходимости поручали командовать ротами и взводами. В полках состояло также несколько кадровых командиров Красной Армии; в частности, начальником штаба (после гибели 24 июля А. Жунса -- командиром) 1-го полка являлся капитан А. Мельников. Латыши составляли большинство бойцов, но было много русских, особенно из Риги и восточной части Латвии, а также представителей других национальностей. Согласно письму ЦК КП(б) Латвии и СНК Латвийской ССР Центральному Комитету КП(б) Эстонии от 26 июля 1941 г., на 16 июля число латвийских бойцов на территории Эстонской ССР составляло 2400 человек[1]. По другим данным, численный состав означенных латышских полков был следующим: в 1-м полку на 26 июля – 1314 человек [2] (позднее – 1480 чел.). Во 2-м полку на 16 июля – 1200 человек [3].
Известны также другие группы добровольцев из Латвии, действовавшие в то время на территории Эстонии: Елгавский истребительный батальон, под командованием заведующего кафедрой Елгавского учительского института К.Жубитиса, латышский контингент 6-го эстонского истребительного полка в районе Нарвы и др. Имеются документальные свидетельства о ряде групп латвийцев, участвовавших в военных действиях на территории Эстонии в составе эстонских добровольческих формирований и частей 8-й армии. Так, в составе одной из двух караульных команд, созданных 9 июля 1941 г. службой тыла 8-й армии для обеспечения железнодорожных перевозок, было 47 граждан Латвии, в основном сотрудников 15-го (Юрмальского) отделения милиции [4]. Из воспоминаний С.С.Лащенко (12-й погранотряд): «По приказу командования 9 июля в 11 часов оставлен город Пярну. Отход происходил с боем. Мы в количестве 240 человек с несколькими станковыми пулемётами за городом заняли оборону и в 16 часов начали бой с подошедшими немецкими войсками. Бой длился 17 часов. В этом бою я командовал группой пограничников-латышей. Мы имели 4 станковых пулемёта и 27 бойцов. Мы обороняли самый тяжёлый рубеж, отбили 4 атаки и стойко держались» [5]. В этих же боях у Пярну участвовали бойцы рабочего отряда, отошедшего из Лимбажи [6]. В июле-сентябре 1941 г. разведывательное управление штаба Северо-Западного фронта и Краснознамённого Балтийского флота укомплектовало из состава латышских добровольцев несколько разведывательных групп, которые были заброшены на занятую немцами территорию Латвии [7].
Они являлись добровольцами – сознательными и стойкими. Все, кто колебался, чувствовал душевную слабину, имели возможность дезертировать раньше, ещё на территории Латвии. Кто-то мог в Валке сесть в отходящий эшелон и отправиться на восток в качестве эвакуированного. Именно так поступило немалое число представителей партийно-советского и комсомольского актива, интеллигенции. Сражаться с гитлеровцами оставались, прежде всего, идейные рабочие парни. Они оказались в крайне сложных условиях. Воинскую присягу не принимали и военнослужащими не считались, красноармейской формы нет, синие «гвардистские» блузы вызывали сильное подозрение у окружающих, тем более, что многие из бойцов не знали русского языка. В условиях царившей тогда шпиономании, это создавало крайне опасные ситуации, когда рабочегвардейцев нередко задерживали органы безопасности. Оружие не советское, патронов к нему мало, питание не организовано, снабжения нет… Рабочегвардейцы испытывали сильные затруднения с боеприпасами, поскольку вооружены были винтовками и пулемётами английского производства, которые ранее принадлежали старой латвийской армии и организации айзсаргов. В связи с этим, они не могли пользоваться патронами, употреблявшимися в Красной Армии, и пополнение боеприпасов стало сложной проблемой. Самое страшное, что все они по существу являлись смертниками. Для немецкой армии эти люди были вооружёнными некомбатантами, «бандитами» и в случае пленения подлежали расстрелу на месте. Но верные долгу, они шли на смерть. Причём, все добровольно…
Боевой путь обоих латышских полков можно разделить на два этапа: первый -- эстонский, когда они с начала июля до середины августа (1-й полк -- до 27 августа) оперировали на территории Эстонии, и второй -- ленинградский (до конца октября), отмеченный их участием в боях на подступах к Ленинграду. Вначале (1-й полк -- до 16 августа, 2-й -- до 6 сентября) оба полка рассматривались как добровольческие народные формирования типа истребительных батальонов, затем их признали регулярными армейскими частями, и их бойцы после принятия присяги были зачислены в ряды Красной Армии.
Официальное включение в середине июля латышских добровольческих полков в состав сил 8-й армии означало решение ряда вопросов, неурегулированность которых мешала нормальной деятельности подразделений. Они зачислялись на все виды армейского довольствия, тогда как до этого продовольствие и снаряжение полкам приходилось добывать самим. По воспоминаниям ветеранов, местные жители относились к ним неприязненно, дескать, бандиты латыши – пришли и забрали имущество, продукты… Годы спустя, бывшие рабочегвардейцы говорили с досадой: «Мы ведь никого не грабили, брали на время посуду, ложки, тарелки, чтобы поесть. Мы брали простыни, для бинтов, ведь надо было раненых перевязывать…».Принцип добровольности выгодно отличал латышские полки от других частей Красной Армии, укомплектованных по мобилизации, но до сентября оставался нерешённым вопрос о присвоении командному составу латышских добровольческих частей воинских званий, отсутствие которых иногда оказывалось помехой во взаимоотношениях с соседними подразделениями. В тактическом отношении оба полка в основном участвовали в активной обороне, их подразделениям приходилось также вести бои в полном окружении. Разделённые первоначально озером Выртсъярв, а позднее, оказавшись отрезанными немцами друг от друга, оба полка действовали совершенно самостоятельно, в оперативном отношении подчиняясь разным соединениям. Поскольку в районах, где действовали латышские полки, сплошной линии фронта не было и бои в основном велись у главных коммуникаций, то и батальоны каждого из полков зачастую оперировали в отрыве друг от друга, не имея постоянной связи со штабом (особенно это относится к 1-му полку). Боевой путь латышских добровольческих полков отмечен могилами погибших бойцов. Чаще всего мы не знаем мест их захоронения, так и оставшихся навсегда безымянными.
Первой боевой задачей, поставленной перед 1-м латышским полком, стало освобождение городка Пыльтсамаа от эстонских националистов, которые блокировали дороги в тылу советских войск, нападали на местных активистов и красноармейцев, совершали диверсии. Вечером 7 июля 1-й батальон полка занял Пыльтсамаа и, опираясь на помощь местных активистов, установил в нём порядок. Командир батальона А.Пупа вспоминал: «Жители города вышли нам навстречу, в нас они видели освободителей от белого террора. Руководство полка установило тесный контакт с эстонской ротой самоохраны… Местные жители и командование эстонских добровольцев давали нам сведения и указания, где прячутся бандиты»[8]. В дальнейшем, столкновения с повстанцами из «омакайтсе» (Omakaitse -- «Самооборона» -- эстонская военизированная националистическая организация) стали частью постоянной боевой работой латвийских рабочегвардейцев.
В Пыльтсамаа продолжилось формирование полка. Комплектовались роты, взводы, отделения. Состоялся митинг, на котором бойцы приняли письмо-воззвание к трудящимся Латвии: «Свободолюбивый латышский народ! Революционный пролетариат Латвии всегда был в рядах борцов против исторических врагов народа -- немецких баронов, являющихся сейчас интервентами. Ненависть, которая росла столетиями в сердцах латышского народа, пусть теперь горит в ваших сердцах! Пусть разгорается беспощадная борьба! Уничтожим везде и повсюду немецко-фашистских захватчиков, где только они появятся в облике кровавого пса. Мы, промышленные рабочие ВЭФа, вагоностроительного завода, завода «Саркана звайгзне» и других предприятий и учреждений, рабочие из всех городов и сёл Латвии, с оружием в руках вместе с Красной Армией будем бороться против немецких захватчиков на территории Эстонской ССР. Мы шлём вам горячий боевой привет! Будем бороться до окончательного разгрома фашизма! Ждите нас, мы скоро вернёмся как победители!» [9].Из Пыльтсамаа полк двинулся далее на север, где получил новую задачу -- охранять коммуникации в центральной части Эстонии в районе населённых пунктов Катиквере, Арисвере, Пуяту, Валли, Коэру в тылу 11-й стрелковой дивизии. Полк действовал побатальонно в тесном взаимодействии с частями Красной Армии и эстонскими истребительными отрядами, а также местными партийными и советскими органами Эстонской ССР. Так, например, роты 1-го батальона, разместившегося в местечках Коэру и Валли, несли охрану мостов и дорог. Бойцам удалось уничтожить несколько вооружённых диверсионных групп эстонских националистов. Вблизи местечка Колга-Яани латышскими добровольцами была разгромлена автоколонна гитлеровцев, которые потеряли несколько автомашин и 25 человек убитыми [10]. 16 июля, решением Военного совета 8-й армии по согласованию с ЦК КП(б) Латвии полк был включён на правах отдельной части в состав 10-й стрелковой дивизии [11], понесшей в боях большие потери. В соответствующем приказе указывалось также, что в полк с 17 июля вливается Валмиерский истребительный батальон под командованием А. Лукашенко [12]. 10-я стрелковая дивизия выделила полку в дополнение к его вооружению и снаряжению несколько миномётов, 2 станковых и 4 ручных пулемёта, гранаты, обмундирование, 30 лошадей, полевую кухню и т. д. Одновременно полк получил приказ занять позиции в районе города Тюри.Бойцы Валмиерского батальона, организованного в конце июня из партийных и советских активистов Валмиеры и её уезда, которые первоначально участвовали в эвакуации материальных ценностей из района Валмиеры, 4 июля двинулись с большим обозом по маршруту Валмиера—Руйиена—Тарту—Нарва. 10 июля батальон достиг поселка Мерекюла на берегу Финского залива, где передал для дальнейшей эвакуации в глубь страны большое стадо скота и обоз в 150 подвод. На следующий день состоялся митинг, на котором было принято решение: женщин, стариков, детей и всех тех, кто не может сражаться, эвакуировать дальше, а остальным остаться в батальоне для борьбы с врагом. Было решено командиром батальона назначить командира запаса А. Лукашенко, начальником штаба -- инструктора отдела кадров Валмиерского уездного комитета партии К.Миллера, комиссаром – первого секретаря уездного комитета партии Арвида Калниньша. 17 июля батальон, насчитывавший 320 человек, покинул Мерекюла и на следующий день прибыл в город Пайде, в район расположения 1-го латышского рабочего полка.
Следуя из Коэру через Пайде, подразделения 1-го латышского полка прибыли в Тюри. В Эстонии в те дни линии фронта в обычном понимании этого слова ещё не было, прикрывались лишь главные дороги, и поэтому полк действовал разобщённо. 1-й батальон расположился юго-западнее Тюри, в районе Яндья, а 2-й и 3-й -- на южной окраине города.В это время, преодолевая сопротивление частей 10-й стрелковой дивизии и отрядов эстонских ополченцев, в центральные районы Эстонии вторглись передовые силы немецкого 26-го армейского корпуса -- части 61-й и 217-й пехотных дивизий. К 17 июля они приблизились к Тюри -- важному узлу железных и сухопутных дорог [13]. Вечером 18 июля штаб 10-го стрелкового корпуса 8-й армии, прикрывавшего своими частями этот район Эстонии, издал приказ о переходе с утра 19 июля в наступление силами 10-й, 22-й и 11-й стрелковых дивизий и 156-го полка 16-й стрелковой дивизии с целью нанести удар противостоящим войскам противника и выйти на северный берег реки Навести, протекающей между Тюри и Вильянди. 10-й стрелковой дивизии ставилась задача совместно со 156-м полком 16-й стрелковой дивизии и латышским полком (последний находился в резерве командира 10-й дивизии) окружить и уничтожить противника в районе Рыуза—Суурейыэ—Мядара и выйти на реку Навести. При этом латышский полк в дальнейшем намечено было использовать на стыке 10-й и 22-й стрелковых дивизий [14]. План этот осуществить не удалось, поскольку перешедшие в наступление соединения 10-го корпуса, встретившие войну на границе с Восточной Пруссией, были измотаны и ослаблены в предшествовавших боях. Упорные бои южнее Тюри затянулись, причём главную роль в них зачастую играла артиллерия [15]. С переменным успехом они продолжались в этом районе до конца июля.
20 июля батальоны 1-го латышского рабочего полка вступили в бой с частями немецкой 61-й пехотной дивизии, которая, закончив перегруппировку своих сил, в этот день пыталась наступать в направлении Тюри—Рапла. После короткой артиллерийской подготовки бойцы латышского полка совместно с красноармейцами отбросили немцев южнее Тюри примерно на 1 км [16]. Когда противник начал обстреливать позиции полка из миномётов, бойцы заметили, что из 28 выпущенных по ним мин не разорвалось 18. Вывинтив взрыватели, они обнаружили, что вместо взрывчатки в минах был песок, нашли и записки: «Помогаем, чем можем. Чехословацкие рабочие» [17]. 21 и 22 июля бои под Тюри продолжались. Противник, встретив упорное сопротивление непосредственно у города, предпринимал попытки обойти его справа и слева. Особенно в эти дни отличились бойцы 1-го батальона, продолжавшие сражаться у Яндья. 22 июля гитлеровцы атаковали позиции латышских стрелков, однако батальон не дрогнул. Понеся потери, враг откатился на исходный рубеж. Стрелки захватили радиостанцию, пулемёты и винтовки. Командир 10-го стрелкового корпуса генерал-майор Николаев объявил всем бойцам и командирам 1-го латышского полка благодарность за проявленные в бою упорство и решительность [18]. Представитель политотдела 8-й армии старший политрук Старчевский 25 июля доносил в политотдел: «С этим полком я участвовал в бою у Яндья. Надо отметить, что латышский полк по своим моральным и политическим качествам находится на высоком уровне. У Яндья первая рота проявила выдержку и хладнокровие. Несмотря на ураганный огонь она нанесла противнику значительный урон». Политрук особенно отметил действия командира 2-й роты Лагздыня, который, взяв английский ручной пулемет, во время атаки огнём из него обеспечил продвижение роты, продолжая при этом чётко командовать взводами [19].
23 июля бои, происходившие теперь непосредственно у Тюри, приняли особенно ожесточённый характер. К исходу дня гитлеровцам обходным маневром справа удалось захватить город. 3-й батальон латышского полка под командованием Жаниса Фолманиса получил приказ отступить на правый берег реки Пярну в нескольких километрах от Тюри и занять здесь оборону у железной дороги на Пайде. За реку отошли и другие батальоны полка, заняв оборону у Карьякюла, севернее Яндья и северо-западнее Тюри. На этих позициях бойцы 10-й стрелковой дивизии и латышского полка находились вплоть до 30 июля. Особенно упорные бои происходили на подступах к Пайде. Позиции полка ежедневно подвергались сильному артиллерийскому и миномётному обстрелу, он нёс большие потери.Обычно немцы перед наступлением начинали интенсивную стрельбу в центре своих боевых порядков, имитируя подготовку к атаке на этом участке, и в то же время основной удар наносили с флангов, с тем чтобы окружить советские части. В результате такого маневра противнику удалось занять Тюри [20]. Изучив тактику противника, командование латышского полка противопоставило ей свою -- укрепление флангов и контрудары по центру. Бойцы полка приобретали навыки ведения боя, научились окапываться, искусно маскироваться. Умело действовали разведчики 2-го батальона Я. Бартуш и К. Зиемелис. Проникнув в тыл противника примерно на 15-20 км, они по пути уничтожили два вражеских миномёта, мотоцикл и подожгли дом, где укрепились два немецких пулемётчика.Ярким эпизодом стали действия 3-го батальона у Кирнаской школы возле дороги Тюри-Пайде. Здание школы (бывшая баронская усадьба) располагалось на возвышенности и господствовало над окружающей её местностью. Бойцы батальона укрылись за массивной каменной оградой, откуда вели меткий огонь по врагу. В подвале школы находился штаб батальона, а на чердаке -- штабные и артиллерийские наблюдатели. При помощи артиллеристов бойцы отбили несколько атак немцев, пытавшихся прорваться на дорогу, ведущую к Таллину. 24 июля, когда бойцы батальона ринулись в рукопашную схватку с противником, был тяжело ранен командир полка Аугуст Жунс; его увезли в госпиталь в Тапу, где он вскоре скончался. В результате наступления немецкий войск полк вместе с другими подразделениями Красной Армии оказался в окружении. Немцам удалось перехватить все дороги, ведущие к Таллину. Учитывая это, а также большую растянутость фронта 10-й стрелковой дивизии -- до 55 км (при наличии в ротах по 15 человек) [21], командир дивизии в ночь с 31 июля на 1 августа приказал частям дивизии и латышскому полку отходить на рубеж Лелле—Кяру—Апари. При этом латышский полк своими 1-м, 2-м и 4-м батальонами прикрывал отход частей дивизии. На указанной линии закрепиться не удалось, и 2 и 3 августа части дивизии продолжали двигаться на новые рубежи, ведя с противником сдерживающие бои [22]. Идти приходилось через труднопроходимые болотистые места. Захватив с собой оружие, снаряжение и раненых, в результате трёхдневного перехода бойцы вышли к Мустла, где проходила линия фронта, и 2 августа заняли боевой рубеж, приняв участие в Таллинской оборонительной операции [23].Под Мустла снова начались упорные и кровопролитные бои. Бойцы полка отбили несколько немецких атак, зачастую переходивших в рукопашные схватки. Особенно мужественно сражались бойцы 1-го батальона, прикрывавшие отход полка. Из строя выбыли командир батальона А. Пупа, командиры рот К.Карклиньш, А.Зиранс, политрук роты П.Бейкманис, депутат Верховного Совета Латвийской ССР Я.Янсон, бойцы Ниманис, Алкснис и многие другие [24]. Был ранен 15-летний Артур Катлапс (из Ерской волости Валмиерского уезда), который, взобравшись на вершину ели, удачно корректировал огонь 82-миллиметровых миномётов 4-го батальона, а также несмотря на обстрел, вёл непрерывное наблюдение за противником [25]. Метко разили врагов стрелки братья Алфред и Янис Меднисы, проявившие в обороне храбрость и упорство. Орган Центрального Комитета КП Эстонии газета «Коммунист» 9 августа писала: «Коммунисты и комсомольцы Латвии сейчас сражаются на боевой линии за свою социалистическую Родину – у Таллина. Рабочие из Риги проявляют примеры мужества и геройства».
Под натиском превосходящих сил врага подразделения полка вынуждены были отходить дальше, к Таллину, продолжая вести упорные бои. 5 августа латышские воины вели бои на рубеже Ау—Аэла—Эс-Выбу близ Рапла. 6 августа разгорелся бой у станции и населённого пункта Кеава южнее Рапла. Сначала части 10-й дивизии были потеснены противником, но затем в результате контратаки положение было восстановлено. Особенно оперативно действовали стрелки латышского полка. Его передовые подразделения, поддержанные миномётной батареей под командованием М. Мершона, уничтожили до взвода противника и подорвали машину с боеприпасами [26]. У населённого пункта Козе к юго-востоку от Таллина полку удалось прочно закрепиться. Здесь линия фронта, как и на других участках в Эстонии, в результате упорного сопротивления советских войск на некоторое время стабилизировалась. Важную роль в этом сыграли артиллеристы, день и ночь громившие из орудий пехоту и танки противника.Район Таллина приобретал всё большее значение для оборонявшихся в Эстонии советских войск. Таллин оставался единственным портом, через который шло снабжение этих войск. Верховное главнокомандование приказало командованию Балтийского флота защищать Таллин до последней возможности и возложило руководство обороной города на Военный совет флота, подчинив ему 10-й стрелковый корпус.
Используя передышку, командование 10-го стрелкового корпуса принимало срочные меры по укреплению ослабленных в предшествующих боях частей. Некоторые из них с целью пополнения их людьми и вооружением выводились на вторую линию обороны. 7 августа в тыл, в район населённых пунктов Перила и Кивиллоо, был выведен и латышский полк, находившийся здесь до 21 августа. За это время малочисленные батальоны, роты, взводы, отделения были объединены. Полк стал регулярной частью Красной Армии. 16 августа бойцы и командиры полка приняли присягу, младшему командному составу были присвоены воинские звания. Полк получил также миномёты, стрелковое вооружение, военное обмундирование. 18 августа 1941 года в радиопередаче из занятой немцами Риги сообщалось, что в Эстонии действуют латышские части, которые препятствуют наступлению германских войск на Таллин. Гитлеровцы предлагали премию в 5000 марок тем, кто будет содействовать поимке латышских бойцов и командиров. Лицам же, которые окажут им помощь, угрожали смертной казнью [27].19 августа немцы после, сильной артиллерийской и миномётной подготовки возобновили наступление по всему фронту у Таллина. Защитники города к исходу 24 августа под давлением превосходящих сил противника были вынуждены отойти непосредственно к городу. Бойцы 1-го латышского полка заняли позиции вблизи предместья Таллина Нымме, между Вильяндским шоссе и озером Юлемисте. Здесь рабочегвардейцы приняли свой последний бой в Эстонии. «Удерживать этот участок нам помог батальон морской пехоты Балтийского флота, имевший несколько бронемашин. Морские пехотинцы были доблестными, самоотверженными бойцами, и вскоре мы с нашими новыми фронтовыми товарищами установили самые близкие связи», -- вспоминает командир 3-го батальона Жанис Фолманис [28]. За один день 24 августа было отражено 12 атак противника. Особенно стойко сражались бойцы 3-го батальона. В результате двухдневных ожесточённых боёв значительная часть их погибла, но никто не отошёл без приказа. Комиссар батальона М. Луманис был ранен в ногу. Когда санитары на носилках выносили его с поля боя, началась контратака батальона. Раненый выхватил наган и, преодолевая боль, бросился в цепи атакующих. Там он и погиб. Здесь же погибли секретарь Ленинского райкома партии Риги П.Валбакс, секретарь Кировского райкома комсомола Риги А.Озолиньш [29], инструктор Валмиерского уездного комитета партии Я.Спреслис и др.2-я рота 1-го батальона под командованием Эдуарда Упеслея укрепилась в старинном здании в предместьях города и четыре дня выдерживала осаду, а потом, прорвав кольцо окружения, вышла к своим. К концу боёв из трёхсот рабочегвардейцев этой роты, в живых осталась лишь сотня. Вот отрывок из письма-завещания бойца 1-го латышского полка комсомольца Бины Лурье, погибшего во время уличных боёв в Таллине: «Жалко умирать в 24 года, но в настоящей борьбе, где на весы истории всего человечества ставятся миллионы жизней, я свою также отдаю, зная, что будущее поколение и вы, оставшиеся в живых, будете нас чтить, вспоминать как освободителей мира от ужасной чумы...» [30].Ночью 27 августа отдельным группам вражеских солдат удалось прорваться на окраины Таллина. Начался обстрел из артиллерии и тяжёлых миномётов рейда и причалов порта. Бои достигли кульминации. Комиссар 1-го латышского полка Э.Либертс вспоминал: 27 августа «…противник предпринял в послеобеденные часы решающее наступление. Фашисты были пьяны и шли в атаку с громкими криками, поливая наши позиции автоматным огнём… Мы подпустили гитлеровцев на 40-50 м и тогда открыли огонь из шести станковых и десятка ручных пулеметов. От сильного огня оружие накалилось, а потерявшие последний рассудок ,,завоеватели мира” всё продолжали лезть на нас через трупы своих солдат. Только к вечеру гитлеровцы прекратили атаки, но зато усилили артиллерийский и миномётный обстрел» [31].
Оценив сложившуюся обстановку, советское командование отдало приказ об эвакуации. В соответствии с приказом командования бойцы латышского полка в ночь на 28 августа отошли на последний рубеж -- к морю. Отступление, жертвуя собой, прикрывала героическая 2-я рота 1-го батальона. Во время боя командир роты Эдуард Упеслея был тяжело ранен и попал в плен. В 1943 г. сумел бежать из лагеря и добраться до Латвии, где установил связь с рижским антифашистским подпольем. Он был снова схвачен, заключён в Центральную тюрьму в Риге и весной 1944 г. казнён [32]. Мужественно сражались с нацистами также помощник командира роты Э.Циммерс, рабочий рижской шоколадной фабрики «Узвара» Р. Брандис и многие другие бойцы. Немало подвигов совершили в те дни женщины полка, выполнявшие обязанности санинструкторов. Десятки раненых под артиллерийским и пулемётным огнём вынесли с поля М.Кандате, З.Лутере, Л.Васкс, А.Брисоне, Э.Геркане и др.
По словам генерал-майора в отставке В.М.Козлова, 1-й латышский добровольческий полк, использовался в качестве «ударной надёжной силы на самых напряжённых участках фронта. Неоднократно отдельные роты полка придавались частям соединения, а порой и другим дивизиям [33]. Эта часть из добровольцев была в эти трудные дни самым надёжным подразделением». Он же отмечал: «10-я стрелковая дивизия составляла основное ядро 10-го корпуса, а ядро 10-й стрелковой дивизии составлял латышский стрелковый полк» [34]. В ходе упорной и кровопролитной борьбы на территории Эстонии пять немецких дивизий группы армий «Север» были отвлечены от наступления на главном направлении -- на Ленинград и понесли, особенно под Таллином, большие потери. Бои в Эстонии происходили в очень сложных условиях. Частям приходилось оборонять протяжённые, растянутые рубежи при наличии открытых флангов. И всё же бойцы армии, флота и отряды народного ополчения сумели оказать гитлеровцам сильное сопротивление, в силу чего его суточное продвижение сократилось с 25 до 1-2 км [35].Эвакуация морем из Таллина происходила при ожесточённых бомбардировках с воздуха, Финский залив был заминирован противником. Во время трагического Таллинского перехода, погибли десятки боевых кораблей и гражданских судов. Среди многих тысяч жертв были и бойцы 1-го латышского добровольческого полка. Его поредевшие подразделения совместно с 10-й стрелковой дивизией были вывезены из Таллина на острова Гогланд и Котлин (Кронштадт).Из остатков полка был сформирован латышский батальон, вошедший в состав 62-го стрелкового полка 10-й стрелковой дивизии. Его формирование началось 3 сентября в Кронштадте, а закончилось 7 сентября в Стрельне под Ленинградом [36]. Командиром батальона был назначен Жанис Фолманис (Жан Грива), начальником штаба -- Борис Егоров, политруком -- Карлис Васкис. Всего в батальоне, в составе которого были три стрелковые, пулемётная и миномётная роты, числилось 237 бойцов, из них 179 латышей, 27 русских, 21 еврей, 4 поляка, 2 белоруса, по одному литовцу, немцу, татарину и эстонцу [37]. Кроме того, ряд бывших бойцов 1-го полка был зачислен в миномётную батарею 62-го стрелкового полка.
После того как советские части 12 сентября оставили Красное Село (южнее Стрельны), 62-й полк вместе с другими частями 10-й стрелковой дивизии, являвшейся на тот момент последним резервом командования под Ленинградом, при поддержке танков контратаковал гитлеровцев в районе шоссе Володарский -- Красное Село. Несколько дней шли бои за Новое Село, которое неоднократно переходило из рук в руки. В конце концов противнику удалось потеснить советские войска, занять Стрельну и 16 сентября выйти к Финскому заливу. В ходе боя 62-й полк понёс большие потери, причём латышский батальон был расчленён на две части. Хозяйственный взвод и миномётная рота оказались восточнее Стрельны, остальные подразделения батальона -- западнее её. Первые, как это показано ниже, продолжали под командованием В.Озолиньша сражаться с гитлеровцами у Ленинграда, а вторые -- 50-60 человек во главе с Ж. Фолманисом и К.Васкисом -- двинулись с боями в сторону Петергофа (ныне Петродворец). Они выбили гитлеровцев из деревни Васильево, а затем упорно обороняли мост у Немецкой колонии. По выходе к Петергофу группа была включена в состав уже находившегося в этом районе 76-го латышского отдельного стрелкового полка (бывшего 2-го латышского рабочего полка) [38]. Впоследствии многие бойцы и командиры бывшего 1-го латышского полка продолжали сражаться с врагом в рядах Латышской стрелковой дивизии.
И.Н.Гусев, Э.А.Жагарс
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 44. Л. 20а.
[2] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 115.
[3] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 44. Л. 2.
[4] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 32. Л. 126-127.
[5] Савченко В.И. Указ соч. С. 68.
[6] Там же.
[7] Достоверно судьба их неизвестна.
[8] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 109. Л. 64.
[9] Там же. Д. 46. Л. 2.
[10] Райд Я.Г. Боевые действия латышских добровольческих полков против немецко-фашистских захватчиков на территории Эстонской ССР в 1941 году. Эстонский государственный архив, фонд 32, опись 12, дело 24; Интернет-сайт Русского Общества в Латвии (РОвЛ) http://voin.russkie.org.lv/raid_latyshskie_dobrovolcy_v_estonii_1941.php
[11] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 32. Л. 191.
[12] Там же. Л. 211а.
[13] Ларин П. Эстонский народ в Великой Отечественной войне. 1941-1945. -- Таллин, 1964. С. 69-72.
[14] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 34. Л. 93.
[15] Савченко В.И. Указ соч. С. 74.
[16] ЦАМО РФ. Ф. 344. Оп. 5592. Д. 7. Л. 107.
[17] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 46. Д. 18; Гамшик Д., Пражак И. Бомба для Гейдриха -- М., 1965. С.110.
[18] ЦАМО РФ. Ф. 10-го ск. Оп. 1. Д. 2. Л. 19.
[19] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5592. Д. 33. Л. 132-133.
[20] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 46. Л. 67.
[21] Таллин в огне. -- Таллин, 1971. С. 41.
[22] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 87. Л. 61.
[23] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 109. Л. 69.
[24] Там же. Д. 104. Л. 8.
[25] Там же. Д. 117. Л. 59.
[26] ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии, оп. 5554, д. 87, л. 62.
[27] Райд Я.Г. Указ. соч.
[28] На правый бой, на смертный бой. -- Рига, 1968. Т. 1. С. 57.
[29] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 16. Л. 94.
[30] Говорят погибшие герои: Предсмертные письма советских борцов против немецко-фашистских захватчиков (1941–1945 гг.). -- М., 1982. С. 26.
[31] Таллин в огне. -- Таллин, 1971. С. 223.
[32] Советская молодежь. 1968. 23 oктября.
[33] Например -- 16-й дивизии. ЦАМО РФ. Ф. 8-й армии. Оп. 5554. Д. 87. Л. 45.
[34] Материалы конференции в Институте истории партии при ЦК КП Эстонии, доклад генерал-майора в отставке В.М.Козлова.
[35] Таллин в огне. -- Таллин, 1971. С. 75.
[36] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 65. Л. 3.
[37] Там же. Л. 96.[38] ЛГА. Ф. РА-301. Оп. 1. Д. 104. Л. 4.