Сражаюсь с теорией вероятностей уже несколько лет. Сказать, что я ее не знаю — не могу, но и сказать, что знаю — тоже.
Периодически возникает ощущение ее инородности в математике. Почему теория о случайностях (его величество-случай) стала ее разделом?
Один любитель азартных игр в кости — француз шевалье де Мере, живший в 17 веке, — желал всегда выигрывать. Он придумал свою версию игры. Рассчитывая на солидный выигрыш, пригласил других игроков и … проиграл. За советом, как сделать так, чтобы всегда быть в выигрыше, он обратился к другу, которым, случайно, оказался математик Блез Паскаль.
Тот состоял в научной переписке с Пьером Ферма. В письме к которому он изложил свои идеи касательно способа увеличения вероятности выигрыша при игре в кости. Между учеными завязался бурный обмен идеями. С этого все и началось.
Получается, что теория вероятностей стала развиваться как ветвь математики лишь по стечению обстоятельств. По сути она должна была стать разделом философии. «Теория вероятностей есть в сущности не что иное, как здравый смысл…» (Лаплас).
Окончательно судьбу теории вероятностей решил советский математик А.Н. Колмогоров, разработав ее аксиоматику и превратив, тем самым , в строгую математическую дисциплину, свободную от допущений и логических противоречий.
И стало как-то скучно. «А мы случайно повстречались», «благословляю ту случайность» и т.д. Ушла таинственность, какая-то загадочность. А по существу, ушла сама случайность.
Теория вероятностей есть даже в школьной программе. Но там она
изучается вперемешку с комбинаторикой и статистикой.
Но один плюс в ее школьном изучении есть — вы будете застрахованы от разочарования, играя в рулетку (если вдруг вам это вообще придет в голову). Владельцы казино отлично знают математику, и прибыль им гарантирует секция зеро. Та самая, что снижает ваши шансы на выигрыш.
Так что, наверное, есть смысл дальше в изучении математики в целом и теории вероятностей в частности. Ведь не зря говорят: «В знании – сила».
Это не вранье, не небылица:
Видели другие, видел я,
Как в ручную глупую синицу
Превратить пытались журавля…
Спрятали в шкафу, связали крылья
Белой птице счастья моего,
Чтоб она дышала теплой пылью
И не замышляла ничего…
(из фильма "Доживем до понедельника")