Экипаж неожиданно ускорился. Вскрикнул шофер. По нервам стегнуло ощущение опасности. Безотчетный страх. Отец повернул голову и, открыв шторку, заглянул к водителю.
— Брин, все в порядке?
— Кристалл. Он сильно греется. Я обжег руку, — в голосе шофера звучала тревога.
— Останови, — приказал отец.
— Я пытаюсь, но…
Страх. Холодный, поднимающийся из самых глубин души, отдающий медью на дрожащих губах. Ужас перед неминуемой смертью. Той самой, с которой каждый встречается лишь один на один. Той самой, пред ликом которой одинаково беспомощны и нищие, и короли.
Они все были уже мертвы. Но еще не понимали этого.
Отец, мать, дядя…
Там, через шторку, около водительского сидения наливалось багровое сияние кристаллического мобиля. Руническая вязь словно змея шипела, впиваясь в хрустальные грани, ставшие вдруг такими хрупкими.
Смерть. Бежать.
Вот и все.
Перед этим страхом нет ни чести, ни совести, ни верности. Особенно, когда тебе всего девять лет.
— Фрэнни!!!
Вспышка. Темнота, из которой медленно проявляется до боли знакомое лицо.
— Ты никто! Тебя нет! — холодные голубые глаза Ричарда Кавендиша смотрят презрительно. — Ты призрак! Оставайся в своей могиле!
***
Джеймс открыл глаза, пытаясь выровнять дыхание.
Сон. Это всего лишь проклятый сон... В третий раз... на этой неделе.
С трудом оправившись от кошмара, граф положил руку на светоч, закрепленный на витой кованой подставке, и вскоре комнату залили неяркие желтоватые лучи. Взяв стакан с водой, молодой человек сделал несколько глотков и откинулся на подушки. Постель казалась холодной, словно могильная плита. Не выдержав, дернул за шнур, вызывая камердинера.
— Опять кошмары, сэр? — спросил старый Томас, входя в комнату хозяина.
— Да. Разожги камин. Холодно, — попросил граф, зябко кутаясь в одеяло. — Проклятый Ландерин. Здесь все время промозгло и сыро. Ненавижу этот город.
