Двухмоторная старенькая Цесна нырнула в широкое белое облако, похожее на черепаший панцирь. В кабине находились двое. Сзади раздалось утробное рычание, и Олег устало покосился на своего напарника.
Подбородочная лямка лётного шлема глубоко врезалась бывшему курсанту в оскаленную пасть, и каждая попытка вырваться из удерживающих его ремней безопасности, заталкивала позеленевший язык долговязого тубана внутрь прогнившего организма.
- Незачёт курсант, - Олег снова повернулся к затянутому облаками лобовому плексигласу фонаря. - За неправильную подгонку снаряжения и попытку сожрать инструктора.
Мафрутдин впился пожелтевшими зубами в кожаный ремешок шлемофона и навремя отвлекся от маячившего перед ним лётного инструктора.
В кабине было прохладно, но Олег этому даже был рад. В противном случае - не особо-то благоухающий и при жизни Мафрутдин Сегизмундбашиевич, после своего превращения в живой труп наполнил бы тесную кабину их учебного самолетика неописуемым амбре. Хотя, дух и так стоял невозможный.
Олег покосился на приборную панель. Приборы не работали - спасибо начальнику аэродромного хозяйства господину Кустяку. Предприимчивый завхоз ловко распределили бюджет Школы Высшей Лётной Подготовки в угоду личного обогащения, развив тем самым навыки невербального общения с авионикой у оставшихся в институте пилотов до воистину сверхъестественных. По прикидкам Олега Иршатовича, как его называли зеленые курсантики, топливо должно было закончиться минут пятнадцать назад. Самолет, собранный талантливыми американскими ребятишками, не переставал восхищать Олега. Что только с ним не делали не менее талантливые наши соотечественники! Вместо масла заливали непонятную жижу, приборы отправлялись на ближайший пункт приема цветмета, авиационное топливо бодяжилось напополам с народным АИ 92-м - аллюминиевому малютке все было не почем. Что из того, что один из двигателей регулярно останавливался - их же два! Долетали на одном. Подгонка деталей была сделана настолько скрупулёзно, что все программы оптимизации расходов на содержание лётного хозяйства господина Кустяка, не могла вывести из строя все механизмы одновременно. А машинка была сконструирована, похоже, таким образом, что пока хотя бы одно крыло оставалось в пределах досягаемости кабины, то у пилотов оставалось достаточно шансов на то, чтобы отделаться парой царапин во время вынужденной посадки.
Капли воды, осевшие на фонаре кабины, превратились в ледяные сосульки, протянувшиеся вдоль защитного стекла кабины. Обогрев не работал с прошлого года, и Олег хлопнул кулаком по прозрачному колпаку, сбивая мешающие обзору ледышки. Шум удара снова привлёк пристегнутого сзади озомбевшего курсанта. Тот снова потянул свои корявки к преподавателю. Ремни натянулись, и скрюченные пальцы снова ткнулись в пустоту в каких-то сантиметрах от спины Олега.
Первые часы Олег нервничал, справедливо опасаясь, что списанные ремни, сильно погрызенные крысами, не выдержат напора мертвого Мафрутдина. Однако и здесь самолётик приятно удивил - легендарное американское качество оказалось не по зубам местным рататуям. Вскоре он почти перестал обращать внимание на воняющего подопечного, пытающегося отхватить от него кусок.
Олег поежился - было и холодно и душно. Когда же, наконец, покажется родной Ульяновск?
Хотелось пить, но ни воды, ни привычного термоса с чаем не было. Чтобы хоть как-то отвлечься от гнетущей жажды и холода, Олег стал вспоминать их стремительное бегство с Щекинского аэродрома...
Вопреки всеобщему карантину из-за разразившегося макароновируса, занятия по подготовке лётного состава не были запрещены. Более того, с Центра поступил приказ утроить количество вылетов, в связи с “острой стратегической необходимостью”, как гласила директива под номером 221, поступившая накануне. Мучившийся с недавних пор ноющими болями в правом боку, Олег рассчитывал воспользоваться всеобщим карантином и незаметно пройти обследование в какой-нибудь платной клинике, дабы не схватить отстранение “по здоровью” от полетов, что грозило бы образованием дыры в семейном бюджете размером с пачку документов о разводе. Анька вкалывала на Авиастаре, сутками пропадая на своем посту, он мотался по всей стране, на чермете, стоящем меньше собственного веса. Членораздельная семейная жизнь трещала по швам, и проблемы со здоровьем делали перспективу одинокой старости в компании обоссаных подштанников реальнее десятого президентского срока нынешнего главы правительства. Вот и в этот раз, получив в распоряжение бестолкового сынишку главы нефтеперерабатывающего заводика из калмыцких степей и груду металлолома, гордо именуемого “борт 412”, Олег, скривившись от прострела в боку, оставил закорючку подписи на лётном листе и залез в тесную кабинку Цесны. Высоченный курсант Ики-Чонгар Шикян Дорджи Мафрутдин Сегизмундбашиевич ловко приложился лбом в верхнюю планку фонаря, дав понять Олегу свой уровень знания матчасти летательного аппарата.
Спустя два часа полета Олег выучил все пятьдесят оттенков аромата сына калмыцких степей. На пути к промежуточному пункту учебного полета в московской области - аэродрому Щекино, они выучили и прохождение грозового фронта, и аварийный отказ правого двигателя, и даже разгерметизацию кабины, когда калмык захотел потрогать облака, после чего узнал такие обороты русско-татарского толкового словаря, что остаток полёта издавал только шипящие звуки, причём исключительно не ртом. В момент захода на посадку левое шасси предательски подломилось - заклинило гидравлику - и Олег слегка вывихнул челюсть, ударившись о неработающий радар. Самолет, пропахав широкий полукруг по грунтовой взлетно-посадочной полосе, тяжело остановился, и Руслан за спиной Олега громко пустил ветры.
- Небо - это не твое, - устало процедил Олег, отстегивая заевшую защелку страховочных ремней, - иди лучше в Газпром.
- Мой папа говорит…- затянул Мафрутдин свою мантру про всемогущего отца.
- Заткнись! - Олег оборвал бесталанного курсанта. - Почему нас никто не встречает?
Полоса была безлюдна, лишь ветроуказатели трепетали в резких порывах апрельского ветра. Откинув люк фонаря, Олег выбрался наружу, вдохнув полные легкие чистого воздуха. Спрыгнув на землю, он в растерянности осмотрелся. Обычно аэродром кипел от снующих туда-сюда самолетиков, приехавших попрыгать с парашютами туристов, медленно ползущих топливозаправщиков и звенящих ключами технарей. Олег обвёл взглядом все лётное поле - ни души. Ветер гонял султанчики пыли. Прокатилось невесть откуда взявшееся перекати-поле. Хлопнула ставня окна. Сзади раздался гулкий удар калмыцкой головы о верхнюю планку фонаря.
- Он не доживет до дома, - устало подумал Олег и медленно пошел в сторону СДП. Мафрутдин, натужно сопя, плёлся следом, потирая ушибленную голову. В вестибюле диспетчерского пункта их встретили кровавые разводы на плиточном полу и выбитые окна, рассыпанные стеклянным крошевом под ногами. Олег попятился назад, чувствуя накатывающий страх. Лишенный не только зачатков интеллекта, но и каких либо инстинктов самосохранения, курсант Сегизмундбашиевич прошел мимо своего преподавателя на пункт управления и, повернувшись с глупой ухмылкой к Олегу, спросил:
- А расписаться-то мне где надо?
Из-за металлического шкафа, моргающего многочисленными лампочками, выскочил одетый в лётную форму тип и вцепился зубами в руку курсанта. Тот завизжал тонким голосом и оттолкнул нападавшего. Олег мгновенно вышел из ступора и, схватив за шкирку орущего Иги-Чонгар-как-его-там, потащил его наружу. Одетая в форму диспетчера фигура неуклюже поднялась с пола и пошлепала за ними по плиточному полу. Олег с Русланом мчались по полю к самолету, а с разных концов аэродрома к ним стекались такие же шатающиеся фигуры. Олег затолкал скулящего курсанта на заденее сиденье, пристегнул его и плюхнулся на свое протертое капитанское кресло. Захлопнул колпак фонаря и щелкнул тумблерами, заводя двигатели. Снаружи раздались глухие удары по корпусу самолета. Лопасти винтов бешено взревели, набирая скорость, и самолет покатился по полосе, припадая на подломленное шасси. Олег мысленно умолял детище американского самолетостроения в очередной раз явить чудо. Цесна тряслась, громыхала, разгоняясь по самому краю взлетной полосы, снося шатающиеся фигуры, выползающие из кустов шиповника, и все же оторвалась от земли. Тень маленького самолета мелькнула на пыльной полоске земли, и серебристая Цесна, плавно набирая высоту, полетела в сторону дома.
Боль прошила бок раскаленной иглой и Олег вернулся из воспоминаний в воняющую разлагающейся плотью реальность. Он снова посмотрел на двигатели - те еще работали. Когда же появится Ульяновск?