И снова в путь - те же потоки неведомых энергий несли вперед, световые линии как многочисленные змеи сплетались вокруг ног, не давали сделать шаг, но обратной дорого нет. Выйти из лабиринта, не дойдя до самого конца – значит навсегда остаться там, поэтому Ольга шла вперед, превозмогая боль. Тут потоки воздуха стали плотнее, женщине показалось, что она сейчас упрется в стену. Она закрыла от испуга глаза. Будь, что будет – но невидимая дверь слегка скрипнув, приоткрылась, и Оля упала в пустоту.
Эта летняя июльская ночь выдалась невероятно жаркой и душной. Из крепости вывели пятерых. Руки и ноги были связаны тугими ремнями. Но даже в этом положении они шли гордо, в их стати не было ни малейшего сожаления о Благородстве и беззаветном служении народу. Священник с крестом стал подходить к каждому осужденному и тихо вести беседу. Двое напрочь отказались от напутствия. Последним был он. Встав на колени перед отцом и жадно обхватит крест руками, мужчина просил об одном.
- Батюшка милый, помолитесь за наши души, молю Вас передать моей жене медальон и крест, а еще благословить дочку.
- Хорошо сын мой, исполню.
Виселицу собирали быстро, не хватало одной балки, она словно провалилась сквозь землю. Офицеры наспех стали сколачивать недостающую часть из подручных средств. У них тряслись руки. Первые лучи солнца показались на горизонте и стали освещать лица всех – и палачей и виновных. С каждой минутой оно все больше слепило глаза, а смотреть на это зрелище не хотелось никому. Все желали, чтобы эта казнь побыстрее закончилась, а лучше не начиналась вовсе. Заиграла музыка Павловского полка. Перед казнью над всеми осужденными сломали шпаги, надели мешки на голову до пояса. На шею повесили дощечки с именами и виной – Государственная измена. Последняя минута, перед тем как палачи наденут веревки, последний глоток жизни, последний вздох... Помост опустился. Мученики забились в судорогах и заметались. Но тут веревки не выдержали и трое сорвались вниз.
Женщина, которая стояла все это время рядом и тихо плакала, кинулась на эшафот. Пока царила полная суматоха и солдаты в спешке пытались соорудить новое место казни, она нежно обхватила голову мужа, которая была в крови, прижала к себе и стала жадно целовать его губы, руки... Он был еще жив. Пусть последняя минута, но как это важно поддержать его в последний путь, посмотреть в любимые глаза, которые сейчас закроются навеки, ощутить тепло любимого человека, запомнить вкус губ. Офицеры, видя эту сцену, все понимали - старались не спеша поднимать других упавших арестантов и снова водворять их на виселицу, лишь бы чуть - чуть продлить минуты прощания.
- Держись Аннушка, держись - прошептал он. Как же хорошо умирать христианином, спасибо Батюшке…Вот Россия Матушка – ни заговор устроить не могут, не повесить как следует.
-Вешать их скорее, вешать - вскричал главнокомандующий.
Оля подошла поближе сзади к женщине и хотела ее утешить, обнять. Та обернулась и Оля обомлела.
- Это снова я?
- А это …Ваня?
Тут дверь закрылась и уже знакомый милый голос произнес.
- А ты думала, все встречи в твоей жизни случайны?
- А зачем мне это показали?
- А затем, чтобы ты не цеплялась за того, кому ты не нужна. Сама знаешь, кого я имею в виду. Сколько лет ты уговаривала, себя, что это твой человек? Сколько раз ты оправдывала его нелюбовь и невнимание к твой дочке? Не готов он, детей чужих ему трудно полюбить. Эгоист он, и никто ему не нужен, даже по сути свои собственные дети, просто для галочки.
-Да, четыре года.
- Отпусти, это был урок, который ты прошла, а он еще будет проходить и не раз. Да и не пройдет он его. Отпусти. Иди навстречу своему счастью. Скажу тебе такую вещь по секрету: есть только один спутник, который проходит через все жизни человека – один, понимаешь? И он будет любить и принимать тебя полностью без желания что-либо в тебе перекроить, именно с ним ты будешь чувствовать себя свободно. А не так: за это я тебя люблю, а это я в тебе не приемлю. Ты сейчас увидела, кто такой настоящий мужчина?
- Увидела. Спасибо...
Ну а теперь пойдем дальше. Нам еще предстоит много дверей открыть.
Продолжение следует...
Я тебя разлюбил. Часть первая.