... через два дня...
- Мира и Божьего благословения тебе, чадушко! - Феодор благословляющим жестом осенил Верочку, поклонился святой иконе в домашнем иконостасе и спросил:
- Дозволишь, хозяйка, в дом войти? - Всё это было сказано без тени иронии. Верочка кивнула и торопливо обмела салфеточкой скамью у стола:
- Сделайте милость, батюшка! Прошу вас к столу!
Феодор оглядел горницу - уют, чистота и много света, словно солнышко здесь не знает сна, а всегда в этой избёнке обретается. Окна широко распахнутыми глазами смотрели на белый свет в обрамлении ажурных занавесок, кипенно-белых и от того похожих на невесомую дымку. Много всяких домов и изб приходилось ему наведывать, но такой он ещё не видовал. Девчонка-недомерочка, дитя ещё совсем, а хозяйство ведёт до того ладно, что есть чему подивиться. Да и сама опрятная, здоровый румянец ,( у печи хлопотала), глаза, как звёздочки сияют. Всё это так впечатлило отца Феодора, что эта малюха ему как-то сразу к душе легла.
- Так, стало быть, одна управляешься?
- Почему одна? Вона, кот у меня. Баюнком кличут.
Кот на печи, словно понял, что о нём толкуют, открыл один глаз и посмотрел на говоривших.Лениво потянулся, зевнул и поджав одну лапу под брюхо, разлёгся повольготнее.
- Я так и говорю - сама хозяйствуешь. Люди мне сказывают, что ни к кому не захотела идти на житьё. И ко мне не пойдёшь?
- Нет. - тихо проговорила Вера.
- Отчего?
- Не гоже дом бросать. Не гоже обузой в чужом дому быть.
Отец Феодор покивал головой: - Понимаю, понимаю. А то, что тебя продуктами люди добрые содержут, это тебе вроде и ничего?
- Я уж Глафире сказывала, чтоб не носила мне ничего, а она всё одно, раз в три дня ко мне забегает и под этим предлогом всякую снедь несёт. Мне хоть сквозь землю провались. Уж и говори, не говори - так и придётся с ней ругаться.
- Зачем же доброго человека обижать? Не по-людски, не по-Божески это. Я ведь чего зашёл? Мне прилежная помощница нужна в церквушке нашей.
Там, что помыть, протереть, смести... Ну по мелочи, а всё ж работа. Вот я и хотел тебя спросить: не согласишься- ли ты моею помощницей побыть за харчи. Матушка у меня тяжёлая, прибавления мы ждём.
- Спасибо, батюшка! Это ж я буду тепереча не нахлебницей, а работницей? Конечно я согласная. Когда приступать-то?
- Вечером зайди. Ну на том и порешили... Вот и ладненько. - Батюшка встал из-за стола и уже на пороге оглянулся, словно невзначай припомнил:
- А как ты от Никифора отбаярилась? Люди сказывают - плут продувной он. Мало кому удалось его миновать, а ты сподобилась. ЧуднО!
Вера улыбнулась смущённо и пожала плечами.
Отец Феодор кивнул и благословив на прощание, ушёл.
Вера проводила его взглядом, стоя у окна. Смешанное чувство боролось в ней: с одной стороны, батюшка ей по душе пришёлся. А с другой - она ещё помнила, что не так давно один из них,( батюшек), её чуть дома не лишил. А может чего и похуже мог смудровать.
На её плечо легла тёплая и мягкая ладонь Тимофея Савича.
- Что решила? Пойдёшь?
- А как-же!
- Ну хорошо! Всё на людЯх. Всё не одна. А то и одичать недолго. - домовой одобрительно закивал.
К вечерней службе в церквушке собрались люди. Послушать нового батюшку ходили все. Уж больно хорошо, по- доброму, по-отечески, наставлял он свою паству. И состояние благости селилось в душах. И уже не так тяжко жить. Беды уж не такими страшными казались. У старух слёзы на глазах наворачивались, когда пел батюшка со своим сыном Славу Богородице. А молодёжь проникалась глубиной веры рядом с таким наставником.
Так шло время. Верочка познакомилась с домашними отца Феодора. Очень она сблизилась с его сыном - Панкратом. Мальчонка был смышлёный, шустрый и... красивый. Ликом был схож на мать - Миланью Агеевну, черноволосый, черноглазый и белолицый. А вот статью в отца удался. Ему хоть седьмой годок минул, но уже теперь было видно, будет высок, плечист и здоровьем крепок. А главное: в нём душа жила светлая, добрая. Не уставал он миру радоваться. А ещё, ему страсть, как полюбилась эта странная девчонка - Вера. Про неё в деревне невесть что говорили. Говорили в частности, что из колдовской семьи она родом. Говорили, что мать её покойная ей хозяйство ведёт. Говорили, что дружбу она водит с нечистью. Много говорили. Но ни Панкрат, ни отец Феодор не верили тому. Потому как на их глазах девчушка с делами в церкви управлялась. И так это у неё бойко, ладно и складно получалось, что диву давалась даже матушка Миланья.
Сказки Тимофея Савича
Предыдущая часть
Продолжение
Веренея
Рудана