Если вас не интересует качественная литература — закрывайте сразу. А то можно увлечься и дочитать. )
Часть 5. Начало здесь.
Ред Крестоновский
Уже за полночь меня вызвал шеф. Он сидел в глубоком кресле с бокалом бализийского портвейна, разведенного пополам лимонной газировкой, — напиток, которому не изменял никогда.
— Садись Ред, только сначала налей себе что- нибудь.
Плеснув в бокал изрядную дозу местного таманского вина, я уселся в кресло напротив.
— Ну, что ж, отличная работа Ред! Собраны практически все, кого мы хотели видеть. Наши игры приобретают удивительно широкую популярность в очень узких кругах!
Он засмеялся. Пришлось поддержать, хотя шутка явно не тянула на оригинальную. Нет, мое отношение к шефу прекрасное. Где бы я сейчас был, если бы не он?!
— В полночь, когда закончился прием ставок, я запустил программу анализа. Хочешь узнать основные выводы?
— Конечно, шеф!
Мне и, правда, хотелось знать, что получилось.
— Ставки сделали все наши сорок семь ВИП-гостей.
Это можно было и не говорить. Для чего же еще они приезжают?
— Общая сумма ставок составила двести одиннадцать миллионов. В среднем четыре с половиной миллиона на каждого.
— Для них это немного.
— В общем-то, да! Анализ всех вариантов исходов показал, что в худшем случае нам придется выплатить сто пятьдесят три миллиона, а в лучшем всего сто семнадцать.
Я невольно присвистнул. Пятьдесят восемь миллионов в любом случае. Двадцать из них за глаза хватит на все расходы, включая мою зарплату. Неплохой куш возьмет шеф в этот раз!
— Вынужден отметить, что твой вклад в эти результаты достаточно велик. Полагаю, необходимо выплатить тебе премию.
Вот! Вот за это я и люблю шефа. Справедлив.
— Теперь нам необходимо сосредоточиться на зрелищности мероприятия. Чтобы на следующий год мы увидели не менее представительную команду дорогих гостей. Как скоро ты думаешь, наши бегуны поймут, что на большей части трассы за ними никто не присматривает?
— Ну, — усмехнулся я, — некоторые, те, что не первый раз, еще год назад поняли. Те, что посмышленей, через час после старта, а все остальные, думаю, после первого дня.
— Отлично! Не хочу тебя обидеть, Ред, но я обязан спросить: наиболее подходящие для разборок места оборудованы камерами?
— Да, шеф, по шесть-восемь скрытых камер установлены практически в семидесяти местах.
— Ну, что ж, надеюсь, мы сможем предоставить нашим гостям незабываемое зрелище.
— Меня только смущает параллельная работа стереовизионщиков. Неужели нельзя было обойтись без них, как в прошлый раз?
— Нет, уже нельзя, Ред! Слишком много слухов поползло после прошлого турнира. Иногда не совсем приятных. А теперь, когда у нас работает стереовидение, разве кто-нибудь сможет заподозрить, что-то нечистое?
Шеф засмеялся. Смех у него веселый, раскатистый, заразительный.
— Ну, а если руководство канала ради сенсации плюнет на все договоренности и выдаст в эфир такое, что сюда слетятся все мыслимые и немыслимые комиссии. Соблазн велик — столько важных персон.
— Не волнуйся, Ред! Три недели назад я купил канал «Ретро», — оглушил меня новостью шеф, — работай спокойно. А сейчас иди, отдыхай. Или у тебя есть вопросы?
— Только один, шеф. А как поставила наша красотка?
В прошлом году Сильта сорвала максимальный куш — четырнадцать миллионов контов.
— О, на этот раз она повела себя довольно интересно! Сначала поставила на баб два миллиона…
«Нет, шеф! — подумал я. — Вот здесь полностью не согласен! Бабой можно назвать из них только одну, эту вульгарную, неотесанную мужланку! И почему моя нежная красавица опять решила бежать трассу с этим грубым, примитивным созданием, по ошибке считающимся женщиной?»
— …потом, уже перед полуночью, поставила три миллиона на связку Невот — Боссон.
Странное решение! Хотя, конечно, вероятность победы одной из этих связок довольно высока, но ее выигрыш в любом случае составит не более двух миллионов. Рискует же она пятью!
Мэтью Боссон
Опять накатило. И хотя в ближайшие три дня я не мог ничего проиграть, в крайнем случае, только не выиграть, мне не спалось. В голове вертелись основные фрагменты завтрашней трассы, как регулярно это случалось последние полтора года.
Так сложилось, что на Вастре не очень большой участок планеты формально принадлежал бализийцам. Южный склон хребта ограниченный двумя горными реками. Почти равносторонний треугольник. Ситуация необычная, но особенно никого не напрягавшая.
Границу, разумеется, никто не охранял. До поры до времени, пока какой-то бализийский умник не изобрел «Эликсир бессмертия». Нет, конечно, не в прямом смысле. Омолаживающая косметика такая с эффектом, дающим просто фантастические результаты. Стоила она, разумеется, баснословные деньги, а потому и хранилось искусство изготовления этого чудодейственного зелья в строжайшем секрете. Исходным сырьем служил обычный полевой цветок, почти сорняк, произраставший на Вастре в неимоверных количествах. Но нигде более.
Ежевидному еноту понятно, что правительство Вастры наложило лапу на экспорт суперценного сорняка, обложив его вывоз баснословной пошлиной. Теперь «Эликсир бессмертия» стоил две баснословные цены.
Цветок начали пытаться выращивать на других планетах. Ничего не вышло. Расти-то он, конечно, рос, но нужными свойствами не обладал. Корабли, вылетающие с Вастры, начали подвергаться самому тщательному досмотру. Бализийцы вспомнили о правах на треугольник и построили там космопорт. На своей территории, прилегающей к слиянию рек, они холили и лелеяли каждый цветок, но это была капля в море.
Понятно, желающих вывезти цветочки с Вастры стало, хоть море наливай. Но большинство из тех, кто пытался покинуть ее территорию с ценным грузом, не оплатив пошлину, уже ударно работали на каргалутовых рудниках у южного полюса, пытаясь заработать досрочное освобождение.
Примерно полтора года назад ко мне зашла пара джентльменов на вечерний чай. Судя по тому, что мартини и закуску они принесли с собой, им был известен, во-первых, мой вкус, во-вторых, тот факт, что в баре и холодильнике у меня этого в настоящий момент нет. В мягкой и очень вежливой манере они рассказали свежие новости о системе охраны вастрийских границ. С их слов выходило, что в этой системе есть одна очень интересная подробность. Северная сторона двухкилометровой скальной стены хребта, примыкающая к бализийскому треугольнику, не охранялась! Потому, что не только пройти стену, но и даже подобраться к ней через мощнейший ледопад считалось задачей нереальной. Конечно, там бывают облеты на вертушках, но крайне нерегулярные.
Джентльмены предложили пари. Если я смогу пройти маршрут до южных склонов стены, принадлежащих уже Бализи, а не Вастре незамеченным, то они заплатят две тысячи контов. Если же нет, и меня арестуют вастрийские пограничники, то только тысячу в качестве компенсации за месячное воздержание от мартини в вастрийской тюрьме. Разумеется, все расходы по организации пари за их счет.
Здесь я возразил:
— Вы уверены, что мне дадут только месяц, а не пятнадцать лет?
Тут джентльмены проявили себя настоящими знатоками вастрийской юриспруденции. За что же пятнадцать лет? Если при мне не будет запрещенных к вывозу сорняков, то я буду считаться не контрабандистом, злостно подрывающим экономику суверенного государства, а чудаковатым восходителем, сбившемся с пути. Месяц — максимальное наказание за пробелы в подготовке по ориентированию.
Уже прощаясь, я задал вопрос:
— А если мне не удастся вообще пройти маршрут?
Они вежливо, но весело засмеялись, как люди, хорошо ценящие юмор.
— В таком случае с меня лично ящик мартини, — сказал один из них.
В том пари я легко выиграл две тысячи, хотя, когда был в ледопаде, надо мной пролетала пограничная вертушка. Я просто накрылся специальным плащом, и меня не заметили, хотя ребенку известно, что инфракрасный датчик, которым оснащают вертушку, видит в ледопаде теплокровное тело особенно четко.
Следующее пари имело несколько другие условия. Мне нужно было пронести на территорию Бализи тридцатикилограммовый рюкзак. В случае победы мне выдавали десять тысяч контов, а в случае неудачи клали на счет двадцать пять, которые через пятнадцать лет превращались приблизительно в сто двадцать. Если, разумеется, не говорил всяких лишних глупостей.
За полтора года удалось выиграть семь пари, но меня не покидало чувство, что так не может продолжаться бесконечно.