Вокруг меня только песок. Ничего, кроме песка. Он ослепляет меня, сверкая на солнце, и я прикрываю глаза… Как долго я здесь? Не знаю. Как я сюда попал? Вот это я помню.
…
Я подписал контракт на два года и отправился в пустыню на свою базу. Работа моя заключалась в том, чтобы совершать рейсовые полеты на другие базы, доставляя им различные грузы. Несмотря на рутинную службу, я ни разу не пожалел о том, что прилетел сюда. Наш аэродром находится в чудесном оазисе. По вечерам во время прогулки я выходил на окраину нашего поселка и подолгу смотрел на песчаное море, наблюдая игру красок и форм в заходящем солнце, слушая, как пальмы шелестят листьями.
Я склонен к созерцательной жизни. Здесь перед лицом необъятной пустыни я погружался в забвение, безмятежный покой. Мучивший меня образ стал вспоминаться без прежней боли, душевное равновесие постепенно возвращалось ко мне.
Еще совсем недавно мы с Ней целыми днями купались в море, жарились на горячем песке. Вечером, сидя за столиком на морском берегу, мы ели устриц и запивали их шампанским. Ей было очень весело, Она все время смеялась, а я все смотрел на Ее прекрасное лицо и не мог оторваться, и хотел, чтобы это продолжалось вечно. А потом наступила развязка, мы вдруг стали чужими, и я оказался здесь, на краю пустыни, чтобы научиться жить без Нее.
Я не боялся летать через пустыню, хотя раньше мне не доводилось бывать в подобных местах. Наша авиакомпания ввела для нас специальные защитные костюмы на случай аварии, которые мы были обязаны всегда надевать во время полета. Этот блестящий костюм хорошо защищает от солнца. Имея запас пищи и воды, в нем можно продержаться довольно долго.
Стремясь к уединению, я не участвовал в общих развлечениях моих сослуживцев. Одиночество меня совсем не тяготило. Друзей я не завел. Большинство летчиков сочли меня чудаком и оставили в покое. До окончания контракта оставалось несколько месяцев.
Кое-кто меня, правда, невзлюбил. Один из летчиков, которого я про себя называл Котом (его лицо всегда наводило на мысль об этом хитром животном), видимо, подозревал, что я подглядываю за другими и стучу начальству. Я, все-таки, был не настолько оторван от жизни, чтобы не замечать, что на базе творятся некоторые странные вещи. Как-то мне довелось лететь вместе с Котом. При погрузке я заметил несколько лишних ящиков и указал на них грузчикам. Один из рабочих переглянулся с Котом и сказал, что они ошиблись. Я тоже посмотрел на Кота. Мне очень не понравился его взгляд. За что он меня так ненавидит? Больше я с ним не летал. В моем присутствии он замолкал и отворачивался. Я не хотел ворошить осиное гнездо и тоже избегал общения с ним.
Так было до последнего полета, когда мне снова пришлось лететь с Котом. Я слишком поздно заметил, что в самолете полно постороннего груза, что приятель Кота летит вместе с нами. Напрасно я делал вид, что ничего не вижу, их злорадные ухмылки не сулили мне ничего хорошего. Неужели они собирались со мной разделаться? Ведь на базе хватятся, когда я не вернусь. Как они объяснят мое отсутствие? В общем, они выбросили меня из самолета. Сделали большой крюк в сторону от курса, туда, где никто из наших не летал, немного снизились и бросили меня за борт как мешок с картошкой.
…
Лучше бы мне разбиться сразу. Но я упал на бархан, остался жив, и теперь обречен на медленную смерть. Очень болит сломанная нога. Как я стремился уйти от цивилизации! И вот теперь я здесь совершенно один. Мне так нравился чистый воздух и покой пустыни. А сейчас я мечтаю уловить запах бензина и звук мотора. Но горячий воздух чист и прозрачен, абсолютно лишен запаха. Пустыня величественна и равнодушна. Ничего, кроме песка и слепящего солнца.
Днем очень жарко. Я стараюсь спрятаться от солнца в тени бархана. Когда солнце доходит до меня, я переползаю на новое место. И так я ползу весь день до вечера, а солнце идет следом. Меня сильно мучит жажда, болит нога. Защитный костюм спасает меня, но зачем? Я знаю, что помощи ждать неоткуда. Если бы у меня хватило решимости снять костюм, солнце расправилось бы со мной очень быстро. Но я цепляюсь за жизнь и этим обрекаю себя на мучительную смерть.
Ночью меня посещают видения. Снова мы сидим с Ней за столиком на морском берегу, едим устриц, Ее веселая улыбка дрожит в неверном свете фонарей. А может это луна?
Утром, приходя в себя, я чувствую вкус песка во рту. Тщательно все выплевываю. Неужели я в отчаянии хватал ртом песок? Днем не позволяю себе забыться, я должен ползти вслед за тенью. Сколько дней я так ползу? От бархана я не отлучаюсь. От моего ползания около него образовалась дорожка, похожая на след большой змеи или ящерицы. Если будет песчаная буря, меня просто засыплет песком, и я задохнусь.
Я стараюсь не снимать костюм, но иногда приходится. Не помню, на какой день я впервые почувствовал спазмы в кишечнике и спустил штаны. Мне стало намного легче. Время от времени эта история повторяется.
Снова день, и я ползу. Снова ночь, я забываюсь и вижу сны. День, ночь. Свет, темнота. Я все еще жив?
Во сне или наяву слышу звук мотора, потом кто-то поднимает меня и несет, медсестра поддерживает мою голову и дает выпить что-то невообразимо вкусное. Я смотрю в ее ласковые голубые глаза и снова падаю в беспамятство.
…
Я долго не мог в это поверить, но меня, и правда, спасли. Один из летчиков отклонился от курса и заметил мой блестящий костюм около бархана. Дай Бог ему счастья.
Меня мучает множество вопросов. Я решил поговорить с врачом, который заходит ко мне каждый день.
- Доктор, как моя нога? Я смогу ходить?
- Да хоть сейчас! У Вас ведь даже перелома нет. Сильный ушиб, разрыв связок, но все уже зажило. Сейчас лето, гуляйте сколько угодно.
Стоп! Что-то тут не так!
- Вы сказали, сейчас лето?
- Ну да, конец июня.
- А я летел в середине марта. Почему же меня так долго держат в госпитале?
- Да Вас никто и не держит. Вы тут и так почти две недели.
- Две недели? А где я был до этого?
- В пустыне. Вы, что, ничего не помните?
- Три месяца в пустыне! Как же я выжил?
- Да, вот это была загадка! Теперь-то мы все знаем. Наши специалисты взяли там пробу песка. И знаете что? Это живой песок. Собственно говоря, это микроскопические устрицы. Когда-то на этом месте было море. Потом оно ушло, и выжила только это колония устриц-малюток. Днем они крепко закрыты. Их броня спасает от солнца так же, как Ваш костюм. Ночью они раскрываются и ловят мельчайшие частицы воды и пищи. В основном, конечно, они высасывают соки друг у друга. Это хищные устрицы. Во время сезона дождей они бурно размножаются. А сейчас, пока длится сухой сезон, их численность сильно упала. Сильного ветра в этом районе не бывает, и устрицы остаются на одном месте. Вот ими-то Вы и питались! Фактически Вы с ними вели одинаковый образ жизни.
- А они не могли меня съесть?
- Да, если бы смогли как следует прилепиться. Но Вы хорошо прятались в свой костюм. Кстати, Ваши экскременты им очень пригодились.
Еще один вопрос не давал мне покоя.
- А меня не пытались искать? Ведь самолет вернулся без меня. Как летчик объяснил мое отсутствие?
- Да ведь они не вернулись! Самолет разбился. Все считали, что Вы погибли вместе с ними. Судя по всему, они и не собирались возвращаться. У руководства авиакомпании уже были большие подозрения относительно этой парочки. Как выяснилось, они взяли с собой большой груз наркотиков. Вы им, естественно, мешали.
Так я узнал ответы почти на все загадки. Когда я попытался встать на ноги, у меня сильно закружилась голова. Пришлось снова сесть. Даже сидел я с трудом. Слишком долго я находился в горизонтальном положении. Медсестра с ласковыми голубыми глазами поддерживала меня, пока я заново учился ходить. Через неделю я выписался из госпиталя.
Сейчас я сижу на берегу моря, лениво наблюдая за набегающей волной. Погружаю пальцы в песок, зачерпываю его. Глядя, как он струится между пальцами, думаю о своей причудливой судьбе. Только находясь в безопасности, мы можем замечать красоту окружающего мира. Хорошо предаваться безмятежному созерцанию, чувствуя себя под защитой цивилизации.
Рядом со мной на песке лежит женщина. Повернув голову, я ловлю взгляд ласковых голубых глаз. До конца своих дней я не хочу видеть ничего другого. Прежний образ больше не тревожит меня.
…
А устрицы я совсем разлюбил.