Оперуполномоченный НКВД Авдонин нависал над душой и потихоньку выносил ее родимую. «Немцы уже под Смоленском»! Слышь, Константиныч! Родина же ждет!
Тридцатишестилетний начальник кузнечного цеха, Александр Константинович Смирнов досадливо поморщился. Вторы сутки как он получил под начало второй цех, а неугомонный Авдонин уже успел ему всю плешь переесть.
Цех выпускал минометные плиты. Минометные плиты были изделиями ковки почти художественной. За смену рабочий должен был сдать шесть плит. Угрозы снятия брони никого уже не пугала. Кузнецов было немного. Шесть плит- за гранью физических возможностей. Но военные об этом не знали. Плиты солдатики , что отступая, что наступая, бросали где ни попадя, отвинчивая стволы. Выкапывать из земли металлические лепехи было некогда да и нечем. Стволы были- плит не хватало. Без плиты миномет превращался в трубу для металлолома.
Авдонин вдохновенно что-то говорил о вредительстве и вредителях на что Александр Константинович досадливо закусил карандаш и тут же сплюнул горькую слюну. Карандаш был химический. Расценив жест собеседника как знак согласия, Авдонин наклонился к стулу новоиспеченного руководителя и доверительно проговорил
-Ты это…если что- бей морду! Мы поддержим!
После ухода особиста Александр Константиновиич притянул к себе громный -в полстола альбом с грифом «совершенно секретно» и углубился в изучение технологии.
Авдонин пришел на второй день
- Ну что, набил кому-нибудь морду? С энтузиазом поинтересовался оперуполномоченный. Александр Константинович уставился на уполномоченного красными от бессонницы глаами
-Нет, не набил.
- А что ж ты делаешь-то?- добавив матерное слово поинтересовался особист. Авдонин был, в общем-то, человек невредный, простой "сельский пролетарий ", попавший в «органы» по комсомольскому призыву. И речь, и манеры, были у него соответствующие. Александр Константинович, закончивший классическую гимназию, в юности ходивший на поэтические вечера и не попавший в вуз по причине «не пролетарской психологии» не всегда мог объяснить свои действия простыми и понятными крестьянскому пареню словами.
Вот и сейчас, начальник цеха устало махнул в сторону альбома.
-Технологию изучаю…
А….
Авдонин , поняв, что начальник цеха занимается чем-то мудреным, решил временно оставить того в покое. Но уже спустя пару дней вновь озадачил того своим любимым вопросом.
-Нет, не набил! Сердито отозвался "Константиныч", досадуя на навязчивого особиста. Изучение альбома требовало времени, которое катастрофически не хватало и без неугомонного Авдонина.
- Да ты! Немец к Москве рвется, а он … «Технологию» изучает! Слово «технология» из уст оперуполномоченного прозвучало как ругательство-
Смотри, Смирнов, сам знаешь, куда пойдешь если что…
Озверевший от отсутствия папирос начальник цеха, захлопнул альбом с чертежами и злобно вперился взглядом в Авдонина.
- Вместе пойдем! Ходит тут, работать не дает! Покурить бы принес бы лучше. Третий день маюсь.
Обрадованный тем, что Александр Константинович стал наконец, говорить понятными для него словами, оперуполномоченный успокоился.
-Ну, че ты, Константиныч! Так бы сразу и сказал- курева нет. Принесу я тебе курева. И..это… я тебе сказал…. Ты если что- сразу – в зубы…поддержим!
Через два часа Авдонин пыхтя приволок в кабинет начальника цеха бесценный ящик махорки.
Александр Константинович посмотрел на неожиданно подвалившее богатство и в голове его родился план. Спустя пятнадцать минут он вышел в цех.
- Макарыч, сколько плит сможешь выдать завтра за смену?
Пожилой мастер помялся…
-Ну, Константиныч… ну…три с половиной… Сам понимаешь….
- Пять, Макарыч! Пять надо. Сможешь же. Макарыч уставился в пол.
- Осьмушку махорки дам...,- продолжил увещевания начальник цеха.
Макарыч вскинул голову
- Ну, это…если махорка… я …сделаю…. Да… счас мальчонкам скажу все железо поближе снести… Макарыч уставился в потолок и начал что-то соображать. Еще фезеушника бы мне одно, а , Константиныч…. И…да…сделаем.
Через три дня Александр Константинович раздал всю махорку, а цех впервые начал выполнять план.
Авдонин примчался , сияя как начищенный самовар.
- Видиш, Константиныч! Я же говорил. Сразу морду надо было бить!
Александр Константинович впервые за последние две недели поспавший целых четыре часа и посему пребывающий в добром настроении махнул рукой.
-Эх, ты, Авдонин! Махорка твоя помогла…. Еще бы подкинул!
Авдонин радостно шарахнул кулаком об стол.
_Ну…ты… Константиныч! Ну ты-голова!!! Добуду я еще, добуду…. Ты только план давай, золотой ты мой…
Авдонин прислал еще махорки.
А потом особист ушел на фронт –воевать. Начальника цеха же на фронт не отпустили, хотя и писал он заявления почти каждый месяц.