В этих странах действует целый ряд механизмов партнерства: от Италии, где, как показали предыдущие обследования, 14 процентов респондентов проживали совместно, до Норвегии, где это сделали 80 процентов респондентов. Несмотря на эти различия, сложилась общая картина. Почти везде люди соглашались с тем, что брак требует большей приверженности, чем совместное проживание. Вы даете обещание друзьям и семьям и принимаете, что если вы откажетесь от него, то столкнетесь с административной дырой - разводом. Как объяснил один русский участник: "Мне гораздо легче выйти из сожительства, чем из брака". В браке "там есть что-то вроде замка".
Люди принимают на себя обязательства по вступлению в брак, потому что вступление в брак дает преимущества. Вы можете жить вместе и, если хотите, растить детей. Вы чувствуете себя в большей безопасности, потому что ваш партнер тоже берет на себя обязательства. И вы получаете законные привилегии, в том числе и те, которые необходимы для того, чтобы зарабатывать на жизнь. Один из участников вспомнил, как в бывшей Восточной Германии только супружеским парам разрешалось брать кредиты. "Другого пути не было", - сказал он.
Он противопоставил тогда и сейчас. "Сегодня", - сказал он, как одинокий человек, - "Я захожу в мебельный магазин и покупаю всю свою квартиру в кредит". Его комментарий отражает более широкую общественную тенденцию: брак теряет свою монополию на льготы. Отчасти это связано с тем, что правительства предоставляют одиноким людям привилегии, которые когда-то ограничивались супружескими парами. Однако, похоже, что наибольший вклад вносит растущее признание сожительства. По мере ослабления сексуальных норм не состоящие в браке партнеры могут жить вместе. Они могут растить детей и строить совместную жизнь. И они могут сделать это, не подписывая свою жизнь в вечном брачном договоре. Один из участников из Нидерландов подвел итог привлекательности сожительства над браком, сказав: "Это как подписка". Вы можете легко отказаться от нее и жить дальше".
Мы поженились через 11 лет. Мы пережили этот период с маленькими детьми, так что это для того, чтобы отпраздновать любовь.
Разница между браком и сожительством еще больше уменьшается по мере того, как правительства признают сожительствующие союзы. По мнению нидерландского правительства, зарегистрированные сожители почти эквивалентны своим состоящим в браке сожителям. Швеция и Франция не сильно отстают. Это хорошо для сожительствующих пар, которые теперь могут усыновлять детей и совместно платить налоги, но это приводит к парадоксальному результату: сожительство становится новой формой брака. Помните, что брак - это институционализированная пара. Это секс + экономика + сожительство, завернутое в обязанности и привилегии. По мере того, как правительства позволяют сожителям страховать неработающих партнеров, или когда они требуют, чтобы они платили супружескую поддержку после распада, они переосмысляют новую, менее преданную форму брака.
Несмотря на эти тенденции, большинство людей хотят в конечном итоге официально вступить в брак. Согласно недавнему опросу, проведенному Исследовательским центром Pew Research Center в США, около 70 процентов респондентов считают, что брак либо необходим, либо важен для полноценной жизни. Даже среди сожителей-энтузиастов Норвегии брак является идеальным. Просто его значение меняется. По мере того, как практическая оболочка брака распадается, остается основная часть обязательств. Брак становится для людей, которые испытывают сильные чувства друг к другу, способом укрепить и отпраздновать свои отношения. Он становится тем, что американский демограф Эндрю Черлин в 2018 году назвал "замковым камнем": символом актуализированной жизни и партнерства. В Австрии, Бельгии, Болгарии, Эстонии, Франции, Грузии, Норвегии и Швеции средний возраст вступления в брак составляет не менее трех лет после медианного возраста при первых родах. "Мы поженились после 11 лет", - объяснил норвежский участник исследования Перелли-Харрис. Мы пережили этот период с маленькими детьми, так что это для того, чтобы праздновать любовь".
Та же идея появляется в разговорах об однополых браках. В 2006 году американский социолог Катрина Кимпорт взяла интервью у геев и лесбиянок, которые вышли замуж, когда в Сан-Франциско на короткое время легализовали однополые браки двумя годами ранее. Некоторые респонденты говорили о юридических последствиях; другие рассматривали брак как политический акт. Но многие сосредоточились на любви. Женщина, представленная как Адди, описала свой брак с другой участницей по имени Джули. Адди и Джули принадлежат к разным расам, но происходят из разных слоев общества. Адди выросла в приемных семьях с низким уровнем дохода; Джули воспитывалась в классе выше среднего. Адди - белая и коренная американка; Джули - белая и ближневосточная. Для них, объяснила Адди, брак - это завершение любви, которое выходит за рамки их собственной истории. "Речь идет о любви", - сказала она. Дело не в классе. Дело не в расе. Дело не в чем-то подобном. Дело в любви и двух людях, делающих то, что вы должны уметь, и это любовь друг к другу.
Когда организация по защите прав геев "Равенство Калифорния" провела телевизионную рекламную кампанию в 2007-8 годах, они спросили зрителей: "Что, если ты не можешь выйти замуж за человека, которого любишь?". Для них и, предположительно, для калифорнийцев, которые наблюдают за этим, брак не сводился к тому, чтобы быть взрослым, иметь детей или получать правовую защиту. Речь шла о любви.
Приближается ли апокалипсис брака? Глядя на текущие тенденции, он уже здесь. Современность, разрушительная и неожиданная, как астероид, разрушила общественные нормы. Гегемония формального брака над отношениями заканчивается. Однако, как и динозавры, превращающиеся в птиц, формальный брак сохраняется, только что трансформировавшись и становясь более маргинальным. На его официальном месте появляется зоопарк новых отношений. Появляется случайное сожительство пар, испытывающих воду. Есть зарегистрированные союзы для тех, кто не хочет подписывать большой контракт. И есть полевое руководство по менее известным договорённостям, от раздельного проживания вместе (когда долговременные партнёры держат отдельные адреса) до кухонно-столовой полиамории (когда клубок немоногамных партнёров достаточно близок, чтобы вместе позавтракать).
Брак ослабевает. Он диверсифицируется. Но он не исчезнет в ближайшее время.