Пашкина свадьба
Купчинская зарисовка (лет так двенадцать тому назад)
Первая декада января месяца. Санкт-Петербург. Купчино. Пивной ресторан – «Два капитана». Зимний вечер. Ярко-малиновый тревожный закат. Лёгкий скрипучий морозец. Метель. А может, лишь шальная пурга, искусно переплетённая с ленивой порошей…
Майор российской полиции Пашка Сомов женился на Александре Фроловой, корреспондентке газеты – «Купчинские новости». Этого события ждали уже давно. Года два-три, никак не меньше.
Купчино – с самого раннего утра – стояло на ушах.
В хорошем смысле стояло, ясен пень. Цены во всех магазинах – без единого исключения – были снижены процентов на десять-пятнадцать. «Овощные» азеры тщательно побрились, начистили до зеркального блеска модельные итальянские ботинки, и надели праздничные кепки. Даже уважаемый вор в законе по кличке – «Сяма» выгнал из района – на целую неделю – всех своих отпетых гвардейцев, промышлявших карманными и квартирными кражами.
Говорят, что и сама Валентина Ивановна Матвиенко, Губернаторша славного Санкт-Петербурга, настраивалась лично посетить данное знаковое мероприятие. Но узнав, что на банкете будет присутствовать чета Хрусталёвых, тут же передумала. Мол, себе дороже. В том смысле, что Ирка Хрусталёва – та ещё особа. В далёкой комсомольской юности всякие и разные номера откалывала. Плавали – знаем.
К примеру. Приезжает комсомольский городской штаб Ленинграда с плановой проверкой в конкретный район Новгородской области, где ленинградские студенты и студентки усердно собирают картошку. Солидные все такие проверяющие из себя. Каждому и каждой уже за тридцать, но комсомольские значки по-прежнему висят на лацканах чёрных и тёмно-синих пиджаков. Понятное дело, что таким серьёзным дядям и тётям не до всякой ерунды. Засветились, речи горячие толкнули, поругали в меру, пообещали улучшить кормёжку и прочие социально-бытовые условия…. А, дальше? Типа – вечером? Водки, понятное дело, надо попить. Покушать разных деревенских вкусностей. В жаркую баньку сходить. Пупками – от души – потереться…. И, что вы думаете? Только в баньку завалились, выпили, закусили, разделись, развратничать начали – как входная дверь широко распахивается, фотоаппарат бодро и звонко щёлкает. Это Иришка (тогда ещё Павлова), первокурсница Ленинградского Горного Института, правду ищет. Писюшка упрямая, настойчивая и принципиальная.
Короче говоря, на свадьбе лишних людей не было…
За отдельным ресторанным столиком сидели-размещались супруги Хрусталёвы, Сидоровы и одинокий генерал-лейтенант Тургаев – с недавних пор – горький вдовец.
Сидели, выпивали, закусывали. Болтали о всякой разности – о литературе, балете, погоде, театре и рыбной ловле. Вернее, вследствие навязчивого свадебного шума, только пытались болтать.
Свадьба – тем временем – шла своим чередом, постепенно набирая разгульные обороты.
Хмельные гости – через каждые семь-восемь минут – надоедливо и противно орали:
- Горько! Горько! Горько! - после чего начинали дружно отсчитывать: - Раз! Два! Три…. Двадцать семь! Двадцать восемь! Двадцать девять! Тридцать…
В редкий период относительной тишины Тургаев поинтересовался у Хрусталёва: - А какие у тебя, бродяга, литературные планы?
- Никаких, - ответила за Сергея Ирина. - Покончил он с этим подлым и неблагодарным делом. Раз и навсегда. На работу устроился. С завтрашнего дня будет трудиться здесь, в «Капитанах». На высокой и ответственной должности: - «Заместитель Генерального директора по маркетингу, пиару и общим вопросам». Новые пивные рестораны будет открывать. Сугубо тематические. «Два лейтенанта». «Два майора». «Два подполковника». «Два полковника». «Два генерала». Ну, и так далее. Блин горелый.
- Молодец, конечно. Одобряю, - почему-то загрустил генерал-лейтенант. - Правильное решение. Выстраданное такое и вдумчивое…. Российская литература? Ну, её в баню турецкую. Как и сельское хозяйство, и фундаментальную науку, и самолётостроение, и геологию. Нынче мы – всей могучей страной – капитализмом всерьёз занимаемся. Не до пошлых и сентиментальных глупостей…. Эй, молодёжь! Что это вы приумолкли? Непорядок, однако…. Горько! Горько! Горько! Раз! Два! Три…
Зазвучала музыка. Это известная музыкальная группа «Биллис бэнд», вспомнив о корнях, почтила переферийное Купчино своим визитом. То бишь, почтила вниманием Пашку Сомова, который когда-то, будучи ещё старшим милицейским лейтенантом, гонял эту хулиганистую шантрапу, наставляя на путь истинный и оберегая от тюряги.
Рыжик выдал навороченное гитарное соло, Миша Жидков поднёс мундштук саксофона к губам, а Билли Новик, нещадно терзая сильными пальцами толстые струны контрабаса, затянул:
Февраль,
Такие грустные дела…
Насквозь,
Она всегда – насквозь права…
Я – гость.
Я, всё же, только – гость.
Мы – врозь…
Мы – врозь.
И хитрый ветер перемен…
Метёт – одна знакомая метель…
Постель.
И снегопада только шаль.
Февраль…
Слышна.
Пурги мелодия в ночи….
Давай.
Давай, немного помолчим.
О Вечном – нам поёт пурга.
Едва…
Февраль.
И карандашик на стекле,
Рисует.
Имя той, что вдалеке.
Рисует…
На лице – вуаль.
Февраль…
Рисует – на лице – вуаль…
Февраль…
Февраль…
Песенка закончилась, отзвучали вежливые аплодисменты, подвыпившие гости вспомнили о богато-накрытом столе.
- Чего это Билли торопится? - принялся – сквозь вилочный «бряк» – по-стариковски ворчать генерал-лейтенант Тургаев. - Январь на дворе, а он, бродяга задумчивый, поёт про февраль. Вся молодёжь нынешняя такая, сплошные торопыги и гонщики. Всё-то им хочется заиметь по-быстрому. Пожирней, погуще, послаще и, желательно, на халяву. Песенка, впрочем, славная. Хотя и грустная…. Ну, и Бог с ним. Горько! Горько! Горько!