Легенда

В тёмной пучине на дне океана
Город стоит в тишине безымянный...
Белые стены илом покрыты,
Чаши и амфоры всюду разбиты...

Где-то вверху корабли проплывают,
Смерчи и бури над морем летают.
Лишь в белой столице тьма и покой, -
Неведом землянам тот город морской.

Здесь стайки резвятся невиданных рыб,
Акулы кружатся, врезаясь в гранит,
Актинии пляшут под сводами залов
И скаты снуют, наслаждаясь прохладой.

Меж мраморных стен, под колонн изразцами
Кораллы мерцают всех радуг цветами.
Здесь трели влюблённых дельфинов слышны,
А статуям чудные видятся сны.

О чём же им снится в потоке воды, -
На дне, где времён растворились следы?
На тысячи лет мы клубок отмотаем
И тайну подводного царства узнаем...

Сейчас изваяния чувств лишены, -
Когда-то богами считались они.
Среди океана их город прекрасный
Сверкал изумрудом на сини атласной.

Иноллой звалася столица богов,
Однако, и смертным в ней место нашлось.
Любые ремёсла здесь были в ходу:
И повар, и пекарь у всех на виду;

Сапожник, чеканщик и ратник лихой -
- Все были дружны соблюдая покой.
Кто мир нарушал, тот был сразу казнён, -
Таков был закон тут с начала времён.

Величием боги своим не кичились -
- Средь люда ходили, на смертных женились.
Но вот незадача: лишь только они
Любимых могли выбирать из толпы.

А бедный портняжка, в богиню влюбившись,
Весь век свой прожить должен был затаившись,
Иначе ему не сносить головы,
Ведь в гневе бессмертные очень страшны!

Веками ничто не менялось в Инолле,
Все были довольны сложившейся долей.
Работали люди, а боги скучали,
Но смертных своих кое-как опекали:

Над городом ясное солнце сияло,
За стенами - ярких лугов покрывало;
Дубравы окрестные дичью полны,
Крестьяне в округе не знали нужды.

Свирепые ветры Иноллу щадили
И туч верениц за собой уводили;
Цунами и штормы ревели вдали,
Безжалостно в щепки дробя корабли.

А стены столицы лазурный прибой
Ласкал и унизывал пеной морской.
В такой благодати, в щедротах лесов
Была, несомненно заслуга богов.

* * *

Могуч и силён островной был народ.
Под стать и правитель - Великий Аквод.
Стихиею водною он управлял,
Из недр океана свой город создал.

Аквода любили, ему поклонялись,
И лишь хитрецы властелина боялись.
Верша правосудье бесстрастно и мудро,
Он славу снискал всенародного друга.

В янтарном дворце, в самом острова сердце,
На троне жемчужном, в сияющем блеске
Златых одеяний-правитель сидел,
И жезл мирозданья в руке голубел.

Со скипетром этим был царь неразлучен,
Он словно припаян ко длани могучей.
Две силы великие в жезле таились,
Друг друга разрушить нещадно стремились.

Понятно и детям, что речь здесь идёт
О Зле и Добре, остальное - не в счёт.
Меж светом и тьмою был найден баланс
Великим Акводом в решающий час.

Лишь он управлять вправе скипетром был,
Другим же богам не достало бы сил
В руках удержать судьбоносный предмет
И править им многие тысячи лет.

Недаром считали Аквода сильнейшим
Средь ангелов юных и мудрых старейшин.
Он посох свой более жизни берёг,
Чтоб в руки лихие попасть тот не смог.

Царицей была несравненная Фрис -
Богиня охоты, животных и птиц.
Прелестница мужу во всём помогала:
За чернью следила, детишек рожала.

Три тысячи лет были вместе супруги,
С любовью заботясь о всех и друг друге.
Взрослели Юнон и Маллиса - их чада -
Их гордость, надежда, краса и отрада.

Маллиса богиней цветов рождена,
Как радуга летом - нежна, весела;
Могла разукрасить и небо, и землю
Хоть в ярко-пурпурный, хоть в пепельно-серый.
Все краски на свете с ней были дружны,
Ей верой и правдой служили они.

Юнона могучая стать отличала.
Конечно, сердец он расплавил немало.
За силу и мощь отвечал сын Аквода -
Свою и всего островного народа.
На царственный трон с юных лет обречён,
Отцу был опорой прекрасный Юнон.

Всё так бы и шло - превосходно и гладко,
Но в жизни всегда не хватает порядка.
И казусам всяким подвержены боги,
Ведь так же, как люди они одиноки,
И так же, как люди, мечтают о счастье,
О страсти, любви, о богатстве и власти.

Неслышно, как пума, подкралась невзгода
На бархатных лапах к семейству Аквода.
Ах, если бы царь был немного помягче!
Так что же случилось? Ну, слушайте дальше...

Помимо жены и прекрасных детей
К Владыке приближен был маг-чародей.
Замечу, он вышел из люда простого,
Но не был "простым" в сим значении слова.

Маг Притос великим советником слыл.
Он мог угадать зарожденье светил,
Затмение Солнца, полёты комет,
Приливы морские, погибель планет.

Познанием Космоса ценен был маг,
Ведь местным богам доставалось итак
Возни предостаточно с жизнью земной ,
Уж не до галактик им с ношей такой.

А Притос искуснейшим был хиромантом,
Он считывал судьбы с великим талантом
С ладоней людских, и на картах гадал,
Отменно готовил, ещё - врачевал...

Конечно, бесценный такой экземпляр
Стал другом Аквода и, с помощью чар,
Он бдительность царской семьи усыпил,
Желая монарха оставить без сил.


Задумка злодея была несложна:
Маллиса в "простого" влюбиться должна,
От связи порочной ребёнка родить,
В семье будет распря,и власть захватить
Уж Притосу тут не составит труда
- Он жезлом царя завладеет тогда!


За власть человечества ратовал маг?
Ах,нет! Но зато в своих бурных мечтах
Предатель, как явь, представлял вдохновенно,
Как править он станет безмерной Вселенной!

Уверен был Притос,что с посохом этим
Бессмертную жизнь обретёт он навеки.
Но только злодей не учёл одного:
Не каждому богом родиться дано!
А в подлых руках даже скипетр ценный
Мог стать для Иноллы проклятьем последним.

* * *


И злобный волшебник с нешуточным рвеньем
Стал дьявольский план приводить в исполненье:
Проникнув в конюшни на царском дворе,
Нашёл кузнеца, молодого вполне.

Был юноша беден и очень красив,
Он дюжину братьев имел и сестриц.
Парнишка звался Алаисом с рожденья,
Он рано познал боль потерь и лишений.

Отец Алаиса рыбак был простой,
Он сгинул в ненастье под толщей морской,
А мать заболела, судьбу проклиная,
И вскоре отправилась к заводям Рая.

Естественно, юноша в средствах нуждался-
В обширном семействе он старшим остался.
Служа кузнецом на конюшнях богов,
Едва прокормить мог одиннадцать ртов.

И хитрый советник, разведав об этом,
Пришёл к Алаису с "мудрейшим советом":
"В Маллисе прекрасной решенье проблем,
Богатым и знатным окажешься с ней..."

Мальчишка был с детства в царевну влюблён,
Свой шанс упускать не намерен был он,
Ведь Притос мотивов своих не раскрыл,
Он лишь покровительство парню сулил.

Вещал,что сочувствует сердца томленью,
Что молод был сам и впадал в искушенье.
Счастливую жизнь обещал и богатство,-
И мальчик попал прямо в сети коварства!

В прекрасных мечтах Алаис воспарил
Душою и сердцем, и не было сил
Противиться боле соблазнам любви -
К прелестной Маллисе все нити вели.

Дотошный предатель всё плёл паутину,
Парнишку низвергнув в желаний пучину.
Помочь обещался с устройством свиданья
И руку пожал кузнецу на прощанье.

Теперь оставалась для хитрого лиса
Задача сложнее - царевна Маллиса.
Девица не то, чтоб упряма была,
Но нравом крутым обладала она.

Чем можно богиню сразить наповал?
Конечно, любовью. И маг это знал.
Хоть женское сердце нежнее атласа,
Пылать оно может с неистовой страстью.

В прекрасном саду с золотою оградой
Средь ярких цветов, под дождём листопада,
Задумчиво косу рукой теребя,
Наследница трона бродила одна.

Тянулись к ней ветви и птицы слетались,
Она же, слегка к лепесткам прикасаясь,
Палитрой играла, и сад наливался
Цветами иными и Раем казался.

Царевна мечтала о жизни свободной -
Без слуг и запретов; как ветер привольный
Хотела весь мир облететь, разукрасив
Оттенками нежности, радости, счастья.

О вечной любви тоже были мечты,
Но где повстречать, где такую найти?
И в самый разгар этих зыбких раздумий
Магистр появился с улыбкой халуя.

Маллиса не очень-то Притоса чтила,
Считая занудой и старым пронырой,
Но всё же, заслуги его пред царём
Немного смягчали сужденье о нём,

Царевна склонила чело величаво:
Беседа с министром - пустая забава.
Ну чем удивит её смертный простой,
Пусть даже отмеченный властью святой?

Но то, что поведал Маллисе хитрец,
Повергло девицу в смятенье вконец...
Как будто он мысли её прочитал
И все сокровенные тайны узнал!

А маг, уловив на лице удивленье
Прекрасной богини, утратил сомненья
И так расписал Алаиса страданья,
Что девушка молвила: "Да!" и свиданье
Назначено было на час роковой,
Что мы называем "конечной чертой".

Но вот же беда - разговор их подслушан
Был няней царевны - наивной простушкой,
Которая девочку очень любила,
С пелёнок растила и грудью кормила.

Наида - так звали кормилицу нашу
В испуге скорей побежала к мамаше,
А Фрис в это время была занята
Подсчётом оленей в окрестных лесах.

Но, выслушав глупую няньку, решила,
Что эта задача самой ей под силу,
Велела Наиде молчать обо всём,
Сама ж поспешила предстать пред царём.

И в мраморной зале со сводом хрустальным
Царица явилась со взором печальным
И грустной улыбкой пред мужнины очи,
И так разговор провела между прочим:

"- Супруг мой светлейший, с теченьем веков
Союз наш лишь крепче, сильнее любовь.
Божественный клан процветает бесспорно,
И дети нас радуют делом и словом.
Мудрее тебя никого нет на свете.
Ответь: что же будет, когда наши дети
Случайно полюбят обычных людей
И брак захотят заключить поскорей?"

Обняв свою жёнушку нежно за плечи,
Ответил Аквод: "Фрис, ну что за нелепость?!
Что в царском роду полукровкам не рады, -
Свой долг понимают вполне наши чада.
Любимая, ты не тревожься напрасно,
Они средь богов обретут своё счастье.
Юнон и Маллиса - умнейшие дети,
За царственный род наш недаром в ответе."

* * *


Трещали в камине поленья сухие,
Клубились над островом сумерки мглые,
А два божества,обожавших друг друга,
Склонились к огню - это наши супруги.

Покой и уют, только тихие речи,
И слугам не слышно, что царь жене шепчет.
Лишь тусклые тени по лицам блуждают,
Царица с улыбкою милой кивает.

И будто бы не было тысячелетий,
Ни марша эпох чередой в бесконечность,
Ни вспышек комет над морской синевой,
Ни смерти галактик в дали неземной.

Как в годы младые сидели они,
Глядя на каминные искры в ночи.
И шёпотом робким их Вечность ласкала,
А море им пело, взрываясь о скалы.

В такие минуты Великая Фрис
Жила только чувством, о бедах забыв.
И слушая голос любимый в тиши,
Она обретала покой для души.

Не стала расстраивать мужа царица -
Подумаешь, сплетни да слуг небылицы.
Решила сама что - к чему разобрать
И Притоса тотчас велела призвать.

* * *

Глаза, словно синие звёзды сверкают,
А с чёрных волос жемчуга ниспадают
И бронзовой кожи сияет атлас,
А губы, как розы в предутренний час.

По стройному телу струятся шелка,
Алмазы, сапфиры - на тонких руках.
Прекрасна, как небо царица была
И гибким умом обладала сполна.

Естественно, каждый, кто видел хоть раз
Прелестную диву, влюблялся тотчас.
Магистр исключением не был, конечно,
Влюблённый в богиню давно безутешно.

Да, путаясь в мантии, с дрожью в коленях
Поплёлся хитрец по царицы веленью.
Но сердце так гулко стучало в груди,
Что не было сил до покоев дойти.

И всё ж, одолев свои немощь и страх,
Добрёл бледный Притос до царских палат.
А Фрис, чародея завидев вдали,
К нему поспешила навстречу пойти.

Надменность, жеманность и прочий весь хлам
Несвойственны были тогдашним богам.
Да, властью и силой владели они,
Но в обращении были просты:
Радушны - к соседям, гостям и друзьям,
А к детям - нежны и добры - к старикам.

И без церемоний, по этой причине,
Царица перста протянула мужчине.
Влюблённый отвесил нижайший поклон,
За сердце схватившись, как громом сражён.

"-Ну, как поживайте, министр дорогой?
Что люди болтают о нас за стеной?" -
Легко подхватив интригана под руку,
Красавица быстро направилась к лугу.

Подумалось ей, что средь зелени трав
Хотя бы немного расслабится маг.
Ведь выяснить многое диве хотелось,-
Немало догадок в головке вертелось.

Беседа их длилась до сумерек серых.
Скажу только: всё,что богиня хотела,
С лихвой разузнала - и в ужас пришла,
Как будто от длинного страшного сна...

"Что делать теперь? Как Владыке сказать?
Скандал разразится! Ну что я за мать?
Не знаю, чем дышит родное дитя!
Ах, доченьку надо спасать от греха!"

И синие очи уж молнии мечут!
А Притос мгновенно врос в землю по плечи.
Что дальше с ним делать - супругу решать,
А матери дочку пора выручать!

"Ах, только б успеть! Ведь свиданье в разгаре!
Нельзя ей влюбляться! Не тот это парень!"
Богини - не люди, их чувство - навечно.
И преданность их, и любовь - безупречны.

Для пылкого сердца минуты хватает,
Единого слова, единого взгляда,
Чтоб ясно понять: он - единственный тот!
Лишь с ним дотянуться возможно до звёзд!

Поэтому боги старались исправно
Для жизни совместной избрать себе равных,
Чтоб милых потом не пришлось хоронить,
Без них в одиночестве вечность тужить.

Но были такие, что смертных любили,
Сердца их разбитые тайну хранили.
Загадкой была для Верховных богов
Несущая горе и слёзы любовь.

Верховные боги, включая Аквода,
Не верили в силу простого народа.
Из тёмных небес опускались на остров,
Когда среди звёзд становилось им грустно.

И только Великий Правитель Аквод
Иноллу родную покинуть не мог.
На небе ночном его место сияло
Лучом голубым, но царя не прельщало.

* * *

Давайте вернёмся к случившейся драме,
К свиданью царевны, к волнениям мамы...
К заветной беседке царица летит
И видит: всё тщётно - там нет молодых.

Лишь шёлковый пояс в лозе виноградной
Запутался дочкин, а в небе мускатном,
В бордовом закате - струится, как дым,
Их след, исчезая над морем ночным.

Рыдать и стенать - бесполезно и глупо,
Фрис, слёзы глотая, направилась к мужу.
Наследница выбрала путь непростой -
Все тяготы жизни отведать людской.

Покинув навеки свой остров родной,
Забудет себя на чужбине лихой,
Лишится божественной сути своей
И станет похожа на алчных людей.

Царица об этом и думать не может -
Теперь её крошке никто не поможет!
"Ну что тут поделать - сама так решила!
Но с нею Любовь - первозданная сила!" -
- Так Фрис размышляла, шагая к дворцу,
"-Несладко придётся Акводу - отцу."

Тем временем царь совещался с богами.
Звенели бокалы, улыбки сияли.
Но замерли все, удивлённо застыли,
Как только царица явилась пред ними.

Аквод быстро вышел к супруге дражайшей.
И понял по взгляду, по векам дрожащим,
Что счастью конец и разрушен покой!
Ни разу жену он не видел такой.

Посох в могучей руке потемнел
И над чертогами гром прогремел.
Слушал владычицу царь, побелев.
И заревел, словно раненый лев.

Мука его исказила лицо.
Не ожидал он измены такой:
Друг и советник - предатель отныне,
Дочка ж любимая сгинула в мире.

Скипетр чёрным пылает огнём -
Древние силы сражаются в нём.
Гневно Владыка об пол им стучит -
- Рушатся стены, стонет гранит.

Очи зелёные, грозно сверкая,
Волны со дна до небес поднимают.
Звёзды над островом гаснут в испуге.
Мечутся боги, молятся люди.

Как бы ни мудр был Великий Авкод,
Боль вот такую стерпеть он не смог.
Посох рассыпался в сильных руках,
Смерть и забвенье неся на века.

То, что казалось несокрушимым:
Воля и мудрость, знанья и сила, -
Всё в одночасье прахом пошло,
Там, где чуть-чуть перевесило зло.

Город прекрасный под гладью лазурной
Сгинул бесследно, однако - под утро
Вырос атолл посреди океана, -
Прямо над островом, будто случайно.

Смертные, жившие рядом с богами,
Стали кораллами да жемчугами.
Грозный правитель со свитой своею
В миг изваяньями окаменели.

* * *


Сейчас среди нас, между будней привычных,
Не зная о доле своей необычной,
Живёт паренёк, неприметный и тихий -
Потомок богов из Иноллы великих.

Лишь видятся мальчику странные сны:
Как в недрах морских, под потоком воды
Он бродит по дну среди статуй прекрасных,
Вдыхает в них жизнь и смеётся от счастья...




КОНЕЦ!