Никогда не праздновала 9 мая со своей семьей. В детстве, когда родители смотрели парад Победы по телевизору, я закрывалась в своей комнате. В школе всегда находила отговорки, чтобы не маршировать с одноклассниками. Не участвовала в возложении венков у памятника жертвам войны, не дарила цветы ветеранам.
На уроках истории, когда проходили войну с Германией, я прикрывала лицо учебником, чтобы никто не видел, как по щекам катятся слезы…
Сама не понимаю, как это происходит. Но, когда я слышу о войне, пробегает дрожь по макушке и позвоночнику, а к горлу подкатывает, что не продохнуть. Непроизвольно начинаю рыдать, хотя ни о чем трагическом даже не думаю. Всегда было стыдно за такую реакцию. Может, она передалась мне по наследству?
Мой дедушка во время войны был подростком. Его брата забрали в армию при мобилизации, а он остался в небольшой деревеньке под Полтавой. Родни у него уже не было, мать с отцом, раскулаченные, погибли по дороге в Новосибирск. Родной дед его, приютивший внуков, умирая от голода, передал мальчишек соседке вместе с сэкономленным мешком сухарей. Соседка, позднее, сдала двух мальчишек в стихийно возникший детский дом.
От своего отца я знаю, что дедушка видел много страшных вещей во время оккупации. Причем, жестокими были не только немцы, а «полицаи», свои же, деревенские, ставшие прислуживать «фрицам». Когда они что-то хотели узнать от семьи, или у них были подозрения, что семья поддерживает партизан, они могли взять младенца за ноги, опустить его голову в бочку с водой на глазах у матери и ждать, пока те признаются или пока ребенок не перестанет биться.
Сам дедушка не любил рассказывать о времени, когда он был в оккупации. Когда его начинали расспрашивать, он убегал из дома и где-то прятался. Домой приходил поздно и нетрезвым.
Я не могу назвать себя слишком сентиментальным человеком, и если выхожу на эмоции, испытываю стыд за свои слезы. У меня нет никаких негативных мыслей или фобий, просто в какой-то момент накатывает волна, и я в ней захлебываюсь.
Я однажды читала, что такая реакция – это обращение к бессознательному. Это такая коллективная память, она может быть семейной, женской, мужской, национальной, общечеловеческой и так далее. Некоторые жизненные ситуации или образы, полученные в разговоре, при чтении, в зрительном восприятии обращают нас к этой коллективной памяти, которая вызывает негативные реакции и боль.
В моем случае, это национальная память. Когда речь заходит о войне, этот сценарий включается. Я не знаю, хорошо это или плохо и не умею контролировать этот процесс.
С другой стороны, если разорвать эту цепочку из коллективной боли, что останется от таких понятий, как Родина, национальная принадлежность?
Напишите, что Вы об этом думаете? Заранее благодарю.
Не забывайте поставить «лайк» и подписаться!