Пару лет назад мне посчастливилось собирать истории воинов и блокадников, слушать их воспоминания о мирной и фронтовой жизни — трогательные, леденящие душу, оставляющие надежду.
Людмилы Владимировны Москвичевой, жительницы Покровска (Энгельса), давно нет с нами, но ее рассказ о детских годах в блокадном Ленинграде, жив до сих пор. Она родилась 26 сентября 1935 года, проживала в двухэтажном доме. Отец Владимир Петрович Ступин работал на заводе токарем высшего разряда, мать Нина Ивановна – мужским парикмахером. В доме жили братья матери Генрих и Борис. Борис ушел на фронт добровольцем.
В семь лет трудно понять, что такое война, голод и смерть. Вот и Люда с сестрой Женей не поняли. О действительности девочкам рассказала мама. Полки магазинов пустели, на рынках исчезали продукты, дома заканчивалось последнее. Из кухонных ящиков собирали рассыпавшуюся крупу, ели до невозможности горькие горчичные лепешки. За 500 грамм хлеба отдали швейную машинку. Потом ловили бродячих животных. Это продолжалось не долго, вскоре и они с улиц исчезли.
Наступила морозная зима. Отопления не было. Мать заворачивала девочек в простыни и одеяла, сажала между подушек. Чтобы согреть помещение жгли мебель, книги и газеты. Спичек не было, использовали камни. Еды тоже не было, а то, что могло за неё сойти, варили в снегу, который заменял еще и питье. «Хоть бы водички хлебнуть», – не раз вспоминала Людмила Владимировна.
Голод уносил людей. Люда с сестрой постоянно сидели или лежали дома, наблюдали жизнь из окна. На большее сил не хватало. Девочки видели, как по улицам шли, шатаясь, и падали люди. Каждый день через стенку слышались крики соседей: «Папа умер», «Бабушка умерла». Голодной смерти не избежал и отец Людмилы. Заводской паек он отдавал семье, сам ничего не ел. Вернувшись со смены, он лег спать и уже не проснулся. Ему было всего 30 лет. А вот сестру Женю удалось спасти. Несколько дней она лежала в углу комнаты, все понимали, что девочка умирает. Соседка, тайно державшая в сарае козу, узнала про горе Ступиных, и принесла молока. Через пару часов Женя открыла глаза.
Эвакуация началась весной 1942 года. В дом пришли солдаты, посадили обессилевших в машины и повезли к Ладожскому озеру, к «дороге жизни». Людмила Владимировна рассказывала, что ехали долго, было темно и тихо, иногда долетали фразы: «Берег скоро!» Потом вокзал, вагоны. На станциях жители приносили блокадникам еду: кашу, хлеб из отрубей и опилок, иногда яйца. Но переедать было нельзя.
Семья Ступиных прибыла в Саратов, где и осталась жить. Людмила Владимировна выросла и выучилась в Поволжье, жизнь окружила её любящим мужем, детьми и внуками. Как-то она призналась, что только с годами осознала пережитое и в качестве пожелания всегда говорила: «Хочу, чтобы у всех все было хорошо!»