С каждым праздником у нас есть связанные с ним традиции. Небольшие. Скромные. Но есть всегда.
Девятое мая уже шестнадцать лет начинается с гречки. Той, которая с тушёнкой. Обычно на улице. Но когда как. А потом мы идём в парк Победы. С цветами, да. Обычно с моей подругой. Восемнадцать лет, как с ней почти каждый год вместе. Пешком. Даже не потому, что город перекрыт почти везде. Просто близко. Хотя, мы идём долгим путём. А потом в парк. В другой. В тот, который с каруселями. И шарик по дороге покупаем. В виде большой красной звезды. Потому что праздник, он не только о трагедии и боли, а и о жизни, о жизни, которая идёт дальше. А что есть жизнь, если не радость и не дети? Гуляем до вечера. Покупаем мороженое и горячий чай, который всегда как-то странным кажется. Потом возвращаемся домой. Не всегда к нам. И снова к парку победы. На салют. Я уже семь лет, как никогда не выхожу смотреть на все эти фейерверки. Но на салют же. И это же про другое. А потом домой. Медленно.
Помню, как ещё лет пятнадцать назад домой идти было страшно. Потому что толпа. Сильно нетрезвая. Шумная. Бьющая почему-то бутылки...
А потом внезапно в один год толпы не было. То есть была, но культурная какая-то. Никто не матерился, не ломился, расталкивая других, не кричал громко. Это было весной одиннадцатого. Две тысячи одиннадцатого. (Тяжёлая весна, вообще-то). Я даже пришла тогда домой и поделилась с самым близким на тот момент человеком. А человек всего-то согласился. Мол, да. Есть такое. Тогда я просто поделилась наблюдением с другими. Но это было уже на следующий день. И с того года всякий раз наблюдаю и приятное что-то шевелится внутри. Потому что дело же не только в запрете на продажу алкоголя. Люди меняются.
И парад мы всегда ходили смотреть. Репетицию. Да, все эти смертоносные машины, да. Я знаю, что сейчас оскорбляю чувства пацифистов. Простите. Вы же за мир, да?
Сам парад нет. Слишком много людей. А у меня же дети. Но репетицию всегда. И всякий раз я одевалась слишком легко. Ведь днём уже тепло и хорошо. И почти лето. Но вечером ещё холодно. И стоять час. Это только до начала действа. Потому что иначе не увидеть. На обратном пути бегом за горячим чаем в мак. Да, я знаю, что сейчас снова задеваю чьи-то чувства. Но из песни слов не выкинуть. За чаем, картошкой и, как ни странно, за мороженым. Мягким и в рожке. Почему именно туда? Просто мы стоим обычно рядом.
А потом идти домой. Пешком. Разглядывать всю эту технику. Потому что во время репетиции так не рассмотреть.
А на утро у меня всегда было красное горло и температура. Потому что нельзя мёрзнуть, особенно стоя два часа на одном месте. Но когда выходили, было же тепло, а то и жарко. И вот я всякий раз обещала себе, что через год обязательно утеплю не только детей, а и себя. Но нет. Не получалось. Утеплялась, но недостаточно. И снова недостаточно. И опять. Но к девятому неизменно успевала поправиться. Всегда.
А отбой всегда был сразу по приходу домой после салюта. Даже если хотелось читать, писать, пить чай, разговоры разговаривать и музыку слушать.
Кстати, о музыке.
Вот, в этом порядке и этими голосами:
Именно эти две песни у меня самые-самые про суть.
Никто не мечтает быть героем. Но иногда приходится. И это трагедия.
Но жизнь продолжается. Всегда продолжается.
И небо голубое.
Не все традиции и не всегда удаётся сохранить и поддерживать. Но это не главное. Главное проявляется именно тогда, когда нет возможности повторить важный для тебя ритуал. Именно в такие моменты вытаскиваешь в памяти дни, в которых всё складывалось. Пересматриваешь их. И тепло. И жизнь продолжается. Всегда продолжается.