Не могло не случиться такого момента. Кого-то привела мама.
Все понимают— маме виднее, что нужно дорогому кудрявому сыну. Поэтому его третий глаз... пока не открыт. Зачем? Зато мама видит всё.
- Матери должны непременно быть умнее своих сыновей, - сказал Эфер в задумчивости.
- Что ты говоришь такое?!- воскликнул кастелян Абаллан.
Дело было за ужином. Меллианна печально ковыряла двурогой вилочкой в курице, фаршированной орехами и цукатами и покрытой медовой корочкой. Эфер уже по второму разу разливал голубое латайское по фиалам и бокалам. Но это не помогало сменить всем присутствующим удручающий настрой. Все были под неизгладимым впечатлением от крикливой и ворчливой чужой королевы, сопровождавшей своего ненаглядного отпрыска - очередного жениха Меллианны - принца Пустошей.
Эфер выслушал от мамаши длинную лекцию по своим обязанностям. Абаллан прослушал не менее длительный монолог по качеству дворцовых простыней, кроватей, тапочек, служанок, конюхов, траве у ворот, формы облаков за окном, лая собак и правильности журчания воды в фонтане. Особенно много сетований вызвали некая желтизна на дне чаш для умывания и запах затхлости, идущий от всех портьер во дворце. Ясное дело, ни того ни другого во дворце Меллианны отродясь не водилось.
Досталось каждой служанке. И не только словами, а довольно чувствительными тумаками, затрещинами и пощёчинами. Девушки сидели сейчас в соседней комнате - они не могли явиться под взор госпожи с синяками, красными следами на лице, царапинами на плечах.
Опахальщик Джеваль был послан к мастеру опахал за новыми, так как ни одного целого во дворце не осталось.
- Как можешь ты, Эфер, считать, что матери должны обладать большим умом, нежели их сыновья?! - продолжил возмущаться Абаллан. - Что же, по-твоему, матери должны воспитывать из них глупцов?!
- Вовсе нет! - покачал головой Эфер. - И я сейчас приведу для вас хороший пример.
Одна белка испытывала большие трудности со своим потомством. Первое её гнездо сгорело во время лесного пожара, как это не печально, но со всеми малышами.
Второе было разорено совой, третье, устроенное в дупле старого дерева, упало вместе с этим старым деревом во время бури. Бельчата высыпались на землю, как орешки из корзинки. Тут их поджидала куница.
Белка не отчаивалась и снова присмотрела хорошее место. Под крышей дома бедняка. Хозяину дома было всё равно, кто хозяйничает под кровлей. Его сын работал вместе с отцом в поле. В доме стояла тишина большую часть дня. Белка быстро обзавелась благоустроенной норой. Натаскала туда перьев и веток, сухой травы и мелкой щепы.
Через некоторое время она не могла нарадоваться на своих трёх отпрысков.
Измотанная судьбой белка строго настрого повелела малышам не высовываться из гнезда. Для пущей строгости мать рассказывала детёнышам самые страшные истории о том, что ожидает их за пределами их «самого безопасного в мире жилища».
Дети росли быстро. Но мать не уставала их кормить. Благо в той деревне для белки всегда находилась пища. Часто мать уходила надолго в лес за грибами или орехами. Но всякий раз дети не смели носа показывать на свежий воздух.
Когда они выросли и стали ростом и упитанностью больше матери, и тогда она запрещала им покидать гнездо. Истории её отлучек стали ещё страшнее. Теперь к диким образам кровавой совы, жестокой куницы и бессердечного медведя, добавились жестокосердный кот, жаждущие крови курицы, дикий в поступках осёл, кровожадные овцы. Все те, кого белка встречала в деревне, пробегая мимо по заборам и загородкам.
Бельчата росли в полной уверенности, что стоит только выйти в мир, как их разорвёт на части первый попавшийся зверь.
Однажды белка вернулась без очередной порции еды, вся окровавленная и потрепанная.
- Дети, на меня напала сова, - прохрипела она и легла в углу на подстилке.
Надо ли говорить, какой ужас испытали великовозрастные дети её.
На следующий день белка очнулась и прошептала:
- Дети! Я не смогу отправиться на поиски пропитания. У меня нет сил. Пришло время вам выйти на улицу...
- О, нет! - вскричал старший. - Мы не пойдём! Там страшно и опасно. И потом мы не знаем, как добывать эту самую пищу. Кто раздаёт грибы, в каком месте лежат орехи? Мы не знаем! Полежи немного. Может ты завтра выздоровеешь?
Прошёл ещё день, но белка только стонала и просила воды.
- Иди ты, - обратился старший к среднему. - Найди воды и вернись скорее.
- Почему я?! - возмутился средний. - Хочешь, чтобы сова и меня растерзала?! Или крикливые куры? И где эта вода там находится? Я не знаю.
Так разводили они лапами в нерешительности ещё день, пока их мать не затихла навсегда.
Тут голод подступил нестерпимо и белки, один за другим, стали пробираться к единственному выходу из гнезда. Сначала младший. Потом средний и старший, как самый толстый и осторожный.
Они оказались столь неповоротливыми, что первый сорвался с крыши и шмякнулся оземь. Второй застрял в отверстии и так и остался в нём, крича во весь голос, пока не прилетели вороны и не выклевали его глаза.
Бедняк, прибежав на шум, разогнал ворон и полез на крышу, чтобы посмотреть в чём дело.
Вытащив двух дохлых белок, он нащупал и ещё одного толстячка.
- Эй, - позвал он сына. - Смотри какая игрушка тебе сегодня досталась!
«Возможно, именно я хорошо устроился», подумал старший бельчонок. Он ошибался. Все звери, живущие с человеком в одном доме, знают, что опаснее хозяйского дитяти нет никого.
- Какая ужасная история, - сказала Меллианна. Её глаза были полны слёз. - В чём же смысл?
- В том, что матери должны не привязывать детей к дому, - сказал Эфер, - а отпускать их вопреки своему сердцу. В том, что, как бы не опасно было за пределами дома, придёт время и никто не позаботится о тех, кто с детства боялся жизни. Поэтому мать должна быть умнее сыновей и видеть в их ошибках, ссадинах и неудачах прекрасные ростки смелости, силы и решительности.
- Но это не отменяет того, что твоя история сегодня очень печальна, - всхлипнул кастелян...