Я часто вместо радио слушаю в машине аудиокниги. И одной из последних была книга Юлиана Семенова " Семнадцать мгновений весны". Сюжет всем известный. Как известны и имена наших разведчиков, действовавших в тылу врага - Николай Кузнецов, Владимир Молодцов, Рихард Зорге и многие другие. А кто знает безымянных героев контрразведки выполнявших свою работу в условиях фронта? Особенно в начальный период войны.
А работы у них было много. Только лишь одна 104-я абверкоманда направила в наш тыл более 150 разведывательных и диверсионных групп. А таких абверкоманд, действовавших против Ленинградского и Волховского фронтов, было около 10.
В те годы контрразведкой в армии и на флоте занимались так называемые особые отделы. Отсюда и пошло слово "особист". Во всех современных фильмах о войне обязательно присутствует "особист". Его взгляд суров, кажется, что он одним взглядом наружу человека вывернет. И еще, в этих фильмах, он обязательной плохой человек. Только и думающий о том, как бы кого расстрелять. Но так ли это... Или как в случае с войсками НКВД, особистов тоже записали в палачи?
Не были они плохими людьми. Они, так же как все, любили свои семьи, свою страну. И воевали за нее. А подозрительность.....Подозрительность - это их работа!
Многие наверняка знают историю про скрепки. Скрепки, которые помогали выявлять вражеских агентов. Как на просторах интернета, так и того же Дзена, можно найти много статей на эту тему. Но большинство сходится во мнении, что это байка. Но нет. Такие случаи действительно были. Но нержавеющие немецкие скрепки в фальшивых красноармейских книжках, были лишь дополнением ко многим другим фактам, выявленных контрразведкой. Не надо забывать, что в годы войны проверить сведения о человеке было достаточно проблематично. Особенно если он пришел с "той стороны" или вышел из окружения. Поэтому проверки были тщательными.
Так, в самом начале войны, когда немецкие войска еще были на подступах к Ленинграду, на дороге Луга-Ленинград патрулем был задержан человек в форме рядового Красной Армии. При себе у него имелась красноармейская книжка на фамилию Романчук, бойца 31 стрелковой дивизии. При предъявлении книжки боец, как бы невзначай, выронил из кармана крупную сумму денег. На вопрос откуда деньги, задержанный ответил, что когда проходили Струги Красные, снаряд попал в банк. Деньги валялись на улице, вот он и подобрал...
Об обнаруженной в его вещмешке рации, Романчук сказал, что это не его, а командира. Куда делся командир он не знает. В суматохе боя они разошлись. И вроде все логично. Да, жадный до денег, да малость туповат. Но ведь не шпион. Но скрепки....Его подвели скрепки... Те самые никилерованые. Которых в наших красноармейких книжках не было. Это в последующие годы войны немцы так же стали использовать скрепки из обычного металла. Но в начале войны такие промахи у них случались. Кроме того, Романчука подвела и плохая типография, не сумевшая доподлинно воспроизвести штампы воинских частей. А дальше разговорившийся "Романчук" дал показания, что он и еще три агента заброшены в советский тыл по зданию 111 абверкоманды для проведения разведывательной деятельности. Группа проходила обучение в разведшколе абвера Гроссшимель, под Кенигсбергом.
Генерал-Лейтенат Д.П. Носырев 1968 г.
Что во многом помогало нашим контрразведчикам, так это то, что немцы в первый год войны в качестве агентов использовали, в основном, бывших политических эмигрантов. Они хоть и знали в совершенстве русский язык, но слабо ориентировались в советских реалиях. Но были среди агентов и завербованные перед войной бойцы Красной Армии. В последствии немцы стали вербовать агентов из числа военнопленных и перебежчиков. Но пока им помощь оказывали только эмигранты, украинские националисты и граждане различных славянских государств, в той или иной степени владеющие русским языком.
Но контрразведка была бдительной не только ко внешним врагам, но и внутренним. Им было известно не только о настроениях личного состава, но и о разговорах в окопах или землянках. И в этом была крайняя необходимость. Ведь всего лишь один перебежчик с нашей стороны или затесавшийся в ряды наших бойцов агент мог подвести под немецкий удар целую дивизию.
Полковой контрразведчик старший лейтенант Г. М. Питулин 602-го краснознаменного полка 109-й стрелковой дивизии при знакомстве с пополнением попросил вызвать в блиндаж старшего сержанта Василия Воронкова, назначенного командиром отделения. Вошел ладный, крепкий парень. Держался он настороженно, но на вопросы отвечал обстоятельно. Воронков пояснил-перед войной был призван в армию и проходил службу в батальоне аэродромного обслуживания 312-й авиационной базы в Риге. Потом его перевели в 27-й запасной авиационный полк. На Ленинградский фронт он прибыл недавно.
На другой день рано утром над позициями полка появился самолет противника. Как было уже не раз, на головы солдат посыпались фашистские листовки, служившие пропуском в расположение немецких войск. Питулину стало известно, что одну листовку поднял рядовой Скакун. Но прежде чем тот успел сказать что-либо по этому поводу, в дверь постучали. Кого угодно могли ожидать контрразведчики, но только не Скакуна. Он вошел в блиндаж, положил на стол фашистскую листовку и стал немногословно рассказывать, как она попала к нему. Давно слежу за Воронковым, — сказал Скакун.— Потихоньку от всех что-то записывает в блокнот. Блокнот в зеленой обложке...
Воронков бы вызван к следователю особого отдела 109-й стрелковой дивизии капитану А. И. Ануфриеву. Сказать ему было нечего Он изворачивался и лгал, наговаривал на Скакуна, однако, под тяжестью неопровержимых улик, сознался во всем.
Старший сержант Василий Воронков оказался агентом абвера, завербованым еще в 1940 году, во время службы в Прибалтике. Василий Воронков был осужден трибуналом 42 армии и приговорен к расстрелу.
Генерал-Лейтенат Д.П. Носырев 1968 г.
Я не случайно выделил жирным слова-"к следователю" и "был осужден". Я хочу что бы читатели обратили ни них внимание. Эти моменты подчеркивают тот факт, что не было никаких повальных подозрений и последующих расстрелов подозреваемых в шпионаже. А все было в правовых рамках. Было следствие, был суд и был приговор. Момент проведения следствия нашел свое отражение в книге "Война на весах Фемиды" Война 1941 - 1945 гг. в материалах судебно-следственных дел. 2006 г." Звягинцев В.Е
Вполне допускаю, что имели место как ошибки следствия, так и суда. Но тем не менее все следственные дела в то время велись в соответствии с законодательством. И не было никакого невменяемого "особиста" расстреливающего кого попало. Просто были люди выполняющие свою работу. Тяжёлую военную работу.
Будем Помнить!
Рекомендую к прочтению:
-В этом пекле каждый был русским, хоть казахом рожден был я.
