"Взрыв" русской литературы!
В середине десятых годов прошлого столетия, в самый пик, в самый расцвет Серебряного века не было в России поэтов, которые могли бы сравниться по популярности с Игорем-Северяниным, блестящим поэтом, яркой звездой Серебряного века русской поэзии. Артистические вечера, аншлаговые поэзо-концерты, многочисленные турне по России, и, конечно, #издания и переиздания поэтических сборников.
«Сиятельства», ответственные за культуру в императорской России, прекрасно знали экономику и умели считать #деньги – поэтому только лишь «Громокипящий кубок» в течение пяти лет выдержал несколько переизданий (неизменно раскупаясь без остатка!) грандиозным для России того времени тиражом более чем в 30 тысяч (!) экземпляров. Успех? Триумф? «Взрыв» отечественной литературы? Безусловно! Но успех и триумф не случайные. Как не случайно и избрание Игоря-Северянина Королем поэтов на вечере в Политехническом музее в феврале 1918-го года, где в соперниках были и #Бальмонт , и Каменский, и #Маяковский , и многие другие авторитетные сочинители, мечтающие о «подвигах и славе».
Необычайно музыкальные и невероятно талантливые поэзы Игоря-Северянина читались в гостиных и переписывались в альбомы, расходились на #цитаты и пелись с эстрады. «Румяные гимназистки» и «утонченные женщины», мальчики в «макинтошах резиновых» и лейб-гусары императорских полков - вся огромная #Россия открыла для себя и влюбилась в «удивительно вкусные, искристые и острые» строки и рифмы этого поэта, сумевшего волшебной палочкой-пером превратить "трагедию жизни в грезофарс".
Я, гений Игорь-Северянин...
… Если кто-то скажет о себе «я – гений», то окружающие, как минимум, покрутят пальцем у виска. Но из уст Игоря-Северянина это утверждение звучало вполне закономерно. Любой #поэт из топ-ряда во все времена не стеснялся говорить о своей избранности, гениальности, рассуждал о памятниках, которые будут соответствовать его таланту, и это было вполне нормально. Таковы правила игры. Поэтому, читая
«Мой стих серебряно-брильянтовый
Живителен, как кислород…»
не усмехаешься, а понимаешь, что это действительно так. А самое главное, что поэт не замыкается на самолюбовании, а делится своим талантом, своим жизнелюбием со всеми, кто рядом. «Живи, Живое!» - восклицаем мы вместе с поэтом. «Все #люди правы!» - утверждает Игорь Северянин, и мы одобрительно киваем. И если Король своим первым указом-рескриптом повелевает: «Да будет подданным светло!», то - слава Королю!
А я сяду в кабриолет!
В поэзах Северянина живут #королевы и пажи, принцы и лесофеи, грезерки, нимфы и царевны. Его героини катят в ландо, экипажах, кабриолетах. Его #герои обитают в озерзамках, дворцах с башнями, роскошных «отэлях». И все это – красиво рассказанная фантазия, тот самый стиль «fantasy», который и сегодня столь популярен у публики, зачитывающейся «Властелином колец» и Гарри Поттером. А сто лет назад эти чудесные легкие истории-фантазии блестяще рассказывал Игорь- Северянин, прекрасно понимая, что именно такие поэзы желает слушать почтенная публика.
«…Ведь кто живописует площадь,
Тот пишет кистью площадной»
- он и не скрывал этого.
Так вкусно, как Северянин, никто не описывал разносолы русской и европейской кухни. Водочка и токайское вино, устрицы и ананасы, икра и каша - все блюда и напитки в северянинских строках словно выписаны натюрмортом на полотне великого художника. Впрочем, Игорь-Северянин и был великим художником и мастером слова. И пил жизнь, что называется, из полной чаши.
Как никто Северянин умел иронизировать, сохраняя серьезное выражение лица. В сонете-«медальоне», посвященном самому себе, он честно признается:
«…он - в каждой песне им от сердца спетой,
Иронизирующее дитя»
Но ирония уступает место восхищению, когда поэт пишет о северной природе, находя яркие краски для описания удивительно красивых пейзажей:
«День алосиз. Лимонолистный лес
Драприт стволы в туманную тунику.
Я в глушь иду, под осени berceuse,
Беру грибы и горькую бруснику»
Вам не кажется, что это высочайший уровень поэтического мастерства, уровень пушкинской «Осени» с «багрянцем и золотом лесов»? Кстати, Северянин очень ценил Пушкина, защищал его от разошедшихся футуристов-нигилистов, желающих «сбросить» Пушкина, Достоевского и других классиков русской литературы с «парохода современности».
«Любовь! Россия! Солнце! Пушкин! —
Могущественные слова!..»
- искренне утверждал Северянин. Он был столь же искренним и уважительным к поэтическому таланту других больших поэтов, своих современников – Брюсову, Бальмонту, Блоку… В деталях, в тонких линиях передавалось и мироощущение автора, и его отношение к личности. Но какие это были детали, как просто и красиво это было написано! Северянинский «Не более чем сон» можно и читать, и слушать снова и снова:
« Мне удивительный вчера приснился сон:
Я ехал с девушкой, стихи читавшей Блока.
Лошадка тихо шла. Шуршало колесо.
И слезы капали. И вился русый локон...»
Не предавал тебя ни мыслью, ни душой
Отдельная тема – одна из важнейших для Северянина – тема Родины. Поэт часто обращается к России, своей «крылатой» стране, которую он бесконечно любил и страшно переживал, что обстоятельства не позволяют ему вернуться. «Не предавал тебя ни мыслью, ни душой», - пишет поэт, обращаясь к России. И мы верим ему абсолютно. Что тут поделаешь, если его дачный выезд в Эстонию в 1918-ом непредсказуемо затянулся на 23 года.
Северянин почти все это время жил в тихой эстонской деревушке, лишь изредка выезжая с женой-эстонкой в Европу, где можно было хоть чуть-чуть заработать на жизнь выступлениями и изданиями небольших сборников стихов. Похороны поэта в декабре 1941 года в оккупированном немецкими войсками Таллине оказались далеки от тех, что он прогнозировал для себя лет за тридцать до этого печального события:
«Меня положат в гроб фарфоровый
На ткань снежинок яблоновых…
…………………………………………
Не повезут поэта лошади,
Век даст мотор для катафалка…».
Грубо сколоченный гроб на санях, которые по декабрьскому снегу тянули три женщины, - такова оказалась жестокая реальность. И все же пророчество поэта, которым оканчивается поэза «Мои похороны», еще может сбыться:
«Всем будет весело и солнечно,
Осветит лица милосердье...
И светозарно-ореолочно
Согреет всех мое бессмертье!»
Для этого и нужно не так уж много. Побольше внимания к наследию поэта со стороны литературных чиновников. Порыва и желания искусствоведов в открытии и наполнении экспонатами хорошего музея Игоря-Северянина. Творческой искры театральных деятелей в создании спектакля, подобного тому, что сделал Олег Меньшиков в Театре Ермоловой. «Восемь поэтов. Из Пустоты» - так называется спектакль. Красивая поэтическая постановка рассказывает о поэтах русской эмиграции – Зинаиде Гиппиус, Владиславе Ходасевиче, Георгии Иванове, Саше Черном, Марине Цветаевой…
Про Северянина там, правда, не вспоминают. Может быть, потому, что он искренне любил Россию не из Парижа, Берлина или Праги, а из маленькой Эстонии. И теперь в маленькой Эстонии активно работает Северянинское общество , в театрах проходят поэзовечера, посвященные Королю поэтов, регулярно появляются новые издания о Северянине, а таллиннские школьники целыми классами со своими учителями приносят цветы на могилу поэта. Причем, не только на круглые даты, как это было в 2017-ом году, когда отмечалось 130-летие со дня рождения Короля поэтов. Но и каждый год, 16 мая в день рождения поэта, люди приносят цветы на старое Александро-Невское кладбище в Таллине.
Остается надеяться, что большая Россия «найдет тропы» к памяти своего замечательного поэта, и «классические розы» от благодарных читателей всегда будут «так хороши и так свежи», как и мечтал Король поэтов.
