9 Мая – это был самый любимый праздник в любой советской семье. Независимо от того, были ли в семье дедушки, ветераны войны, или о войне знали из рассказов родителей, которые пережили военное детство. Из первых уст, от мамы и папы, знали, что такое война, и мы с сёстрами.
Дети войны, родители наши, рассказывали, какое это было страшное народное бедствие. Бомбёжки, похоронки, оккупация, голод…
Я вспоминаю, как в раннем детстве мучила меня обида на судьбу, что у меня нет своего дедушки-ветерана. Начитавшись книг о войне, посмотрев множество фильмов, я знала, что старшее поколение, ветераны-фронтовики, – это настоящие герои. А у нас вроде героев и не было. Расспрашивала родителей: «Как же так, почему же ни один дедушка не был на фронте, а в живых их нет?»
Мамин отец не успел уйти на фронт: попал в больницу с воспалением лёгких и умер от медицинской ошибки: медсестра перепутала при переливании группу крови. Было это в Архангельской области. А папин отец, уроженец Полтавской области, ещё до войны был репрессирован. После смерти Сталина мои родители получили по запросу документ, свидетельствовавший, что дед умер на лесозаготовках в Архангельском крае от воспаления лёгких ( как совпала судьба двух незнакомых людей!). Посмертно реабилитирован.
В начале войны маме было десять лет, отцу только исполнилось тринадцать лет. Война, сиротское детство… Каждый раз, когда смотрю фильм Николая Губенко «Подранки», плачу навзрыд. Несмотря на то, что видела кинокартину много раз… Этот фильм – память о детях войны, значит и о моих родителях…
Трудное военное детство. Отец в Полтавской области пережил оккупацию. Мама пережила бомбёжки в Архангельске и голодные годы в вологодской деревне, когда питаться приходилось в буквальном смысле травой, ягодами и грибами. Мамина грустная частушка военных лет осталась в моей памяти:
Неужели это будет?
Неужели я дождусь?
Хлеба вволюшку наемся,
Чаю с сахаром напьюсь…
Почаще бы нам вспоминать такие частушки…
Для родителей День Победы воистину был святым. Они не любили рассказывать о пережитых бедах, но всегда прибавляли, говоря о любых возникающих в жизни проблемах: «Лишь бы не было войны… Лишь бы это не повторилось».
В День Победы мы шли к братской могиле, к памятнику Неизвестному солдату. Гордились своей страной. Знали не только из учебников истории, от своих родителей, от учителей наших – ветеранов войны, от бабушек и дедушек знали: советские солдаты спасли Отечество и спасли Европу. И не нужны были никакие специальные указы и законы о воспитании патриотизма.
Давно запало мне в душу стихотворение о войне мурманского поэта Владимира Семёнова. Трогательные строчки человека из поколения детей, чьё детство обожгла война. Дети войны тоже были героями. Маленькими героями, мужественно пережившими военное лихолетье… И после поднявшими страну из руин... И это они, дети войны, рассказали о войне. И написали стихотворения, которых могло не быть, если бы не было Великой Победы...
Стихотворение, которое могло быть не написано
Владимир Семенов
Шёл сорок третий, а мне – четвёртый.
Но я был ровесникам не чета.
Как будто боясь упустить чего-то,
отец-инвалид научил читать.
А рядом с землянкой стояла зенитка
и этак привычно, нестрашно била.
Как всё началось, я забыл, извините.
Я только помню, что это было.
Меня от матери чуть не насильно
тащили в прокуренные блиндажи.
Солдаты меня на руках носили
и всё не верили: «Докажи!»
А мне уже чтение, как профессия.
Вот смысл – не особенно,
смысл – потёмки.
Они мне серьёзно – чин профессора,
а им в ответ: – К пушке пойдёмте?!
Уж очень мне та зенитка нравилась.
Посадят в кресло, толкнут:– Поихалы! –
Но по тревоге меня, как правило,
сразу же в щель запихивали.
И я орал крестопузой свастике,
товарищам помогая сражаться,
и ждал, когда ж самолёт-то свалится,
чтобы ещё покататься.
Не знаю, живы ль мои зенитчики.
а только не всё с той поры уплыло.
И пусть профессор не получился.
зато я помню,
что это было.
Это было… Будем помнить.