Фильм 1988 года, кинокартина-манифест, один из сильных легализаторов советского рока, звёздные полтора часа режиссёра фильма Сергея Соловьёва и основных исполнителей ролей.
Отчего-то сейчас не снимают мюзиклов и просто фильмов с перспективной музыкой. Продюсеры говорят: «Мюзикл — самый сложный и менее коммерческий жанр». Либо рынок полностью занял их головы, либо они обленились. Кинокартина с совершенно иной музыкой не помешала бы российским зрителям: она дала бы эмоции и настрой, а также представила новую волну певцов и музыкантов в противовес обосновавшейся поп-культуре.
С такой ли целью создавал своё главное детище Соловьёв, но то, что он захотел сделать «коммерческое» кино, это точно!
Всё началось с некоего провала картины «Чужая белая и рябой» в 1986 году. Предыдущие работы мастера получали призы за границей, но в Союзе не всегда были смотрибельны. В случае с этой картиной дела были не лучше. Так, на показ «Чужой...» пришлось привозить солдат. Соловьёв понял: «Хватит снимать для Венеции».
Сергей стал искать «модуль», по которому фильм зайдёт практически всем. Он его вычислил — модель индийского кино.
В нём существует любовный треугольник: молодая особа вынужденно живёт с матёрым и богатым старцем. Она отдалась энергичному юноше. Несмотря на то, что особых милостей между ними нет, старец сворачивает голову юноше, но особа этого ему не прощает и мстит.
И между всей этой историей поют и танцуют.
Этот сюжет он проработал вместе с молодым сценаристом, будущим успешным кинопродюсером Сергеем Ливневым.
Соловьёв довольно долго думал: «А что петь?» Советская эстрада и ВИА сразу отбрасывались, Макаревич сам стал неким официозом, а молодая кровь в лице Кузьмина, Барыкина и Салтыкова не годились в силу несерьёзности. Сергей устремил своё внимание на Бориса Гребенщикова. Тот предложил музыканту также исполнить главную роль, но Борис отказался, мол «каждый должен заниматься своим делать, да и разница между мной и героем большая». Гребенщиков предложил своего друга, юного художника Сергея «Африка» Бугаёва. Тот, в свою очередь, познакомил Соловьёва со своими коллегами. Среди них был Тимур Новиков, у которого была квартирная галерея «Асса».
- Естественно, на роль «молодой особы» была взята тогдашняя супруга Соловьёва Татьяна Друбич.
- На роль «богатого старца» Сергей вообще хотел взять Александра Розенбаума (дуэт Гребенщиков-Розенбаум был бы «гениален»). Но взял Станислава Говорухина. Пожалуй, в данном выборе Соловьёв видел некое сходство с героем Никиты Михалкова из «Жестокого романса». Но в отличии от него, Говорухин как актёр до «Ассы» мало себя проявил, и он был известен именно как режиссёр.
Помимо ленинградской волны, Соловьёв прислушался и к группе «Браво», и к дуэту «Отряд имени Василия Чкалова», и к альбому «Банановые острова» с «бессмертным» хитом про мальчика Бананана. В один из заездов в Ленинград Соловьёв попал на выступление группы «Кино», где была исполнена песня «Перемен». Сергей был поражён ей, и попросил Виктора Цоя не исполнять её до выхода фильма
Вы читаете статью и думаете: в чём же «идеальность» фильма? Помимо «модели индийского кино» с неординарной музыкой это также и грамотная операторская работа. Павел Лебешев был одним из лучших советских кинооператоров:
- Практически на каждом фильме он не использовал специальные осветительные приборы, а обходился естественным светом. Потом, он проявлял плёнки через раствор, повышавший у плёнки светочувствительность. Риск стереть снятые кадры был страшный, но Лебешев всегда обходился.
- Лебешев довольно часто снимал с рук, фиксируя длинные дубли и проходы по коридору героев, что придавало эпизодам документальность.
- Всю жизнь Лебешев носил очки с нехилыми диоптриями, что не мешало ему передавать красоту кадра.
Естественно, именно он снял финальную сцену с Цоем и огоньками, и сама сцена зажила отдельной жизнью (как и песня).
Можно долго писать о том, как создавался фильм, какие приключения встречали на своём пути создатели картины, как прошла «презентация» фильма (это чуть ли не первая «презентация» как таковая) и какое влияние «Асса» оказала на отечественную культуру. Но то, что фильм получился как «идеальная» модель музыкальной драмы, это точно. Правда, данной моделью мало кто пользуется... А зря!