До революции интеллигенция делилась по зову души на два лагеря: на славянофилов и на западников. Причём душевный строй каждого из лагерей однозначно имел свой внешний признак в виде одежды, которую носили. О юности и молодости выдающегося учёного медика и мужа Мухиной практически не осталось никаких достоверных исторических описаний (слов горе – историков много, но все эти слова противоречат фактам и здравому смыслу).
Кроме фотографий приведённых ниже никаких достоверных материалов в государственных архивах о его семье и о молодом Замкове не осталось, но фотографии не говорят. С фотографиями надо общаться как с картинами – их нужно смотреть, и анализировать умом, увиденное глазами. Эксперты дают этим фотографиям, приведённым ниже, однозначную оценку – они принадлежат бесспорно человеку из интеллигентной семьи с уровнем финансового достатка выше среднего, с западным ментальным настроем. По стилю одежды молодого Замкова его семья могла принадлежать к следующим сословиям (с менталитетом западников): богатое купечество (как торговое, так и промышленное), дворянство с сохранившейся имущественной рентой, хорошо оплачиваемой интеллигенции (топовые инженеры, учёные, управленцы капиталами и производством, банковские служащие), военному генералитету и чиновничеству высших рангов (то есть служилые дворяне). Однозначный вывод специалистов о семье Замкова– по стилю одежды молодого человека, его семья, которая формирует вкусы юноши, финансирует покупку его одежды, гладит и чистит костюм молодого человека, не могла быть крестьянской, то есть получать основной доход от производства сельхозпродуктов тем более жить за счёт собственного крестьянского труда.
До сих пор неизвестно, за кем была замужем самая знаменитая скульптор СССР - Вера Игнатьевна Мухина. Почему неизвестно за кем была замужем Мухина? - возразят эрудированные люди. Во многих книгах про Мухину на этот вопрос, казалось бы, есть ответ. Муж Мухиной - Замков Алексей Андреевич талантливый крестьянский сын – «самородок», основоположник мировой гормональной медицины, он первый в мире из докторов стал лечить гормонами, создал гормональное лекарство и завод по его производству. Но, родная, рабочее крестьянская власть, по ошибке, его репрессировала, и не дала ему звания академика. Вот, например, что пишет про Замкова в своей книге «ВЕРА ИГНАТЬЕВНА МУХИНА» писатель О.И. Воронова (1976 г. Глава IV, стр.47).
«В Клинском уезде Московской губернии, - начинал он каждую из своих автобиографий, - среди лугов и полей лежит наша небольшая и бедная деревенька - Борисово. Там родились, пахали землю, жили и умирали мои предки. Мой дед был крепостным. Он ходил на барщину, работал в имении у барина и пас много лет господский скот. Жил дед в страшной бедности. Зимой его семья кормилась милостыней. Немногим лучше жилось и после манифеста 19 февраля 1861 года о воле. Земли дали мало, да она и родила плохо. Тогда дед отправил своих сыновей на заработки. В Москве они нашли себе дело, и жить стало легче».
Андрей Кириллович, отец Алексея Андреевича, сперва торговал баранками, потом работал в артелях. В деревню приезжал лишь на большие праздники, не чаще, чем дважды в год. Вся крестьянская работа лежала на его кроткой и безответной жене Марфе Осиповне. С утра до ночи - поле, огород; за ребятишками - а их было пятнадцать - присматривать некогда. Они росли сами по себе, старшие понемножку приглядывали за младшими. Алексей, второй по старшинству, по крестьянскому обычаю крестил четырех младших братьев.»
Фотография 'крестьянского сына' Замкова (это подчёркивает бабочка на открахмаленном белом воротничке — признак крестьянства):
О.И. Воронова: «Учился в церковноприходской школе, затем в клинском уездном училище: каждый день – и в зимние морозы и в весеннее половодье - пробегал пять верст туда, пять верст обратно. Окончил четыре класса, и отец увез его с собой, в Москву.
В Москве работал грузчиком на таможне, рассыльным при банке, артельным рабочим».
Фото с типичным видом «грузчика»:
На фотографиях, из гос. архива, молодого Замкова мы видим не обездоленного одиноко живущего молодого человека, с плохой не свежей одеждой, а наоборот, мы видим, что у Замкова очень мощная бытовая женская поддержка. Вся одежда Замкова в порядке и сшита по фигуре, чистая опрятная, новая. Воротнички всегда белоснежные, накрахмаленные. Такая степень ухоженности в одежде не достижима для небогатых, одиноко живущих холостяков. Без всякого сомнения, без ответная Марфа разгибала два раза в неделю свою спину, и, бросив грядки и десяток детишек в деревне, ехала и зимой и летом в Москву, что бы постирать одежду и накрахмалить воротнички и приготовить еду второму ребёнку по старшинству – Алексею Замкову. Я иронизирую, очевидно, что ситуация с деревенской Марфой совершенно не может объяснить ни многолетнее качество, ни чистоту его одежды, упитанность и здоровый вид лица (которого не может иметь холостяк питающийся в трактирах). Ну, может быть, сам Замков стирал, штопал, гладил, накрахмаливал свою одежду, покупал на рынке продукты и готовил? Есть же такие мужики, которые по сути бабы, дай только моднее вырядиться, напомадиться, и о тенденциях моды поговорить и диете. Опять фотография, где у А. Замкова съехало пол уса в рот, опровергает версию бабоподобного модника, у таких модников на фотографиях усы в рот не съезжают, а если и съедут, то такой фотографии не будет - бабоподобный модник её тут же сожжёт. Ну, знакомо же по интернету – если фото не конфетка, то фотку удаляют. Итак, Марфа - мать холостого Замкова, живёт над грядками в деревне с десятью детками, а тем временем за одиноким (?) молодым человеком ведётся мощное женское шефство. Вывод из рассуждений об опрятном, многолетнем хорошем состоянии одежды молодого человека - очевидно Замков живёт в условиях городской семьи, и эта не семья деревенской Марфы (при всём уважении к этой труженице).
О.И. Воронова дальше пишет: «Перебиваясь с хлеба на квас, отказывая себе во всем, окончил курсы и стал бухгалтером».
Фотография «Бухгалтер» — «вот он какой, такой простой»:
О.И. Воронова: «Был человеком страстным, увлекающимся, принимал участие в революции 1905 года, во время восстания на Пресне помогал доставлять рабочим оружие. Рассказывал сыну, что за его голову была назначена награда, но его не выдали; впрочем, пришлось на какое-то время уехать из Москвы — «с глаз долой». Одно время сблизился с толстовцами, но дружба с ними была недолгой: в эти дни Замков уже мечтал о медицине.»
Вы посмотрите на этого крайнего, справа — это он: Замков — революционер. Как стул то развернул, протест против всего, однако.
О.И. Воронова: «Попытался сдать экзамены за гимназический аттестат зрелости — не смог. Чтобы подготовиться, бросил работу — год прожил в нищенской каморке, при одной свече, впроголодь. И отец и остальные родные не одобряли его упорства — к чему бы? И без того специальность доходная… Алексей Андреевич не считался с их мнением.»
По лицу видно, что этот царский чиновник, с золотой цепочкой от золотых часов, не получил отцовского одобрения.
О.И. Воронова: «В двадцать шесть лет он во что бы то ни стало решил учиться, — рассказывала Вера Игнатьевна. — Против воли отца оставил работу, через два года сдал экстерном в университет. И поступил на медицинский факультет».
Обратите внимание у студента Замкова (который рисуется сидя): бутылочка на сапоге и Бурмейстер рядом:
Ну вот, это фото (с бутылочкой), почти, наконец то, подтверждает написанное о А. Замкове в книге, если бы не Иза Бурмейстер рядом с Замковым на дореволюционной фотографии. Оказывается - муж Мухиной был знаком с лучшей подругой жены задолго до знакомства со своей женой.
А вот Замков и Бурмейстер в Париже (Вера Мухина осталась за кадром, далеко с право):
За кем, интересно, Замков в Париж ездил на самом деле, за Бурмейстер или за Мухиной?
Фотографию, где Вера Мухина в Париже, в мастерской Бурделя, стоит очень близко около голого Замкова (а Бурмейстер стоит невдалеке), можно самим найти в интернете, или посмотреть в книгах про Мухину, или увидеть в документальном фильме.
Впрочем Замков мог оказаться в Париже для совершенствования своих профессиональных врачебных навыков, так каск это было обычной практикой серьёзных молодых врачей (а не в погоне за женщиной).
Вот, что говорит официальный документ о докторе Замкове за 1912 - 1914 гг.:
" Россійскій Медицинскій Списокъ на 1914 годъ изданный Управленіемъ Главнаго Врачебнаго Инспектора Министерства Внутреннихъ Дълъ. Списки врачей, ветеринаровъ, зубныхъ врачей, фармацевтовъ и аптекъ, по свѣдѣніямъ на 1 мая 1914 г. С.-ПЕТЕРБУРГЪ. Типографія Министерства Внутреннихъ Дѣлъ. 1914. Печатано по распоряженію Главнаго Врачебнаго Инспектора.", о Замкове Алексее Андреевиче (http://personalhistory.ru/papers/rms1914.htm#t7): Замковъ Алекс. Андр. 83 Л. 912. впр. Ялта, Таврич. Что означает: Замковъ Алексей Андреевич, 1883 года рождения, Лекарь, в 1912 - окончанiя курса медицинскихъ наукъ, вольнопрактикующiй, живёт в Ялте, Таврическая губерния.
То есть,Министерство Внутренних Дел имело абсолютно точную информацию, что муж Мухиной окончил учёбу в университете в 1912 году. Получается, что Мухина, да и её муж зачем то вводят всех в заблуждение, многократно заявляя, что Замков ушёл на фронт сразу после окончания учёбы. На всякий случай подчеркнём, что звание Лекарь давалось только после окончания учёбы в академии.
В качестве примера заграничных стажировок врачей приведём рассказ из Википедии о другом враче - Филатове Ниле Фёдоровиче:
" С 1864 года он учился на медицинском факультете Московского университета. В 1866 году в Москве одновременно учились шесть родных братьев Филатовых и два двоюродных брата ... После сдачи в Москве, в 1871 году, экзаменов на докторскую степень (это не степень доктора наук это так назывался просто врач после окончания университете) уехал за границу для продолжения образования по программе, составленной Н. А. Тольским. В течение 1872—1874 годов он изучал детские болезни в клиниках и больницах Вены, Праги, Парижа, Берлина, Гейдельберга. Вернувшись в Москву в феврале 1875 года поступил на работу ординатором Софийской детской больницы. В 1876 году защитил диссертацию (а вот это уже степень доктора наук)."
О.И. Воронова: «В двадцать шесть лет он во что бы то ни стало решил учиться, — рассказывала Вера Игнатьевна. — Против воли отца оставил работу, через два года сдал экстерном в университет. И поступил на медицинский факультет. Когда окончил, поехал добровольцем на фронт».
На фотографии, на груди у Замкова предположительно не знак Лекаря, а золотой знак «Доктора наук», так как двуглавый орёл на знаке блестит как золотой. Здесь Замков не военно служащий, а сотрудник общественной организации РОКК ("Российская организация красного креста") и в её фирменной одежде - это указывается либо крестом на погонах, ибо повязкой на рукаве (можно и тем и другим сразу).
И ещё разок прочтём О.П. Воронову: «И поступил на медицинский факультет. Когда окончил, поехал добровольцем на фронт». Вообще то после защиты диплома нужно минимум три года на подготовку докторской диссертации. Так, что между окончанием университета он готовился три года к защите. Вообще отсюда следует, что и год рождения Замкова меняется, и становится примерно 1880—м.
Вообще то в книге Суздалева эта фотография А. Замкова, датируется 1914 годом.
В одной из книг Мухина упоминала о том, что в Москве живёт ещё один доктор, полный тёзка её мужа, то есть - Алексей Андреевич Замков. Этот второй доктор А. А. Замков умер в 1944 году и похоронен на Ваганьково, в †Москве.
Более того, этот доктор должен по идее являться родным братом мужа Мухиной, вот список детей написанный отцом мужа Мухиной, Андрей Кириллович внёс в него своих детей которых он официально признавал (но не верьте этому списку на все 100% в него включены три внебрачных ребёнка, то есть их мать не Марфа Замкова).
А вот, что пишет автор О. П. Воронова в книге "Вера Игнатьевна Мухина"
"Вся крестьянская работа лежала на его кроткой и безответной жене Марфе Осиповне. С утра до ночи — поле, огород; за ребятишками — а их было пятнадцать — присматривать некогда. Они росли сами по себе, старшие понемножку приглядывали за младшими. Алексей, второй по старшинству, по крестьянскому обычаю крестил четырех младших братьев." В этом отрывке выставлена штатная численность детей Андрея Кирилловича Замкова (АКЗ) после 1920 года, и муж Мухиной назван вторым по старшинству. Действительно, в списке детей АКЗ есть ребёнок 1882 г.р. по имени Алексей. До 1920 года штатная численность детей АКЗ была значительно меньше - всего 9 человек, Вот и абсолютно надёжный источник - ЧК. Жившие всю жизнь с Марфой Осиповной крестьяне, из деревни Борисово, ставят свои жизни на кон утверждая ЧК, что у Андрея Кирилловича и Мафы Осиповны детей было поменьше, всего девять человек:
(Почему шесть новых детей появилось а АКЗ, а не скажем десять?)
То, что у А. К. Замкова было девять детей указал деревенский сход, под чем жители деревни и подписались, отправляя бумагу с характеристикой на А.К. Замкова в ЧК, где сидел арестованный за антисоветскую деятельность А.К. Замков. Если бы ЧК определил, что у АКЗ не 9 тетей, а 16 (очевидно, что 6 - это враги революции), то весь деревенских сход забрали бы в 1920 году за укрывательство контрреволюционеров, а АКЗ уже вряд ли бы отпустили после этого.
Дело в том, что жители деревни Борисова, соседи, не знали, что живя на многолетних заработках в городе Москве А.К. Замков обзавёлся в городе второй семьёй с девицей Марией Балабановой, и сколько то детей из второй семьи он, возможно, и вписал потом в свой полный список детей (хотя есть версия, что вписаны не только его родные дети).
Может крестьяне деревне Борисова запамятовали, что несколько детей Андрея Кириловича живут, учатся и работают в Москве. Но давайте дадим слово уже взрослому ребёнку - Александре Андреевне Замковой. В своём заявлении " Председателю Всероссийскаго Центральнаго Исполнительнаго Комитета" Александра пишет: "Прилагаемый при сём приговор, составленный крестьянами деревни Борисово 28го того же месяца и подтверждённый Волостным Исполкомом, лучше всего говорит о том, кто такой мой отец: это – крестьянин, честный труженик, отец 9 человек детей, среди которых один красноармеец, один старший врач Коммунистического госпиталя, одна дочь добровольна пошла сестрой на фронт и т.д. а один сын красноармеец недавно погиб от сыпняка".
То есть, крестьяне деревни Борисово и дети Андрея Кирилловича (доросшие до заявлений о своём отце в МЧК) свидетельствуют что у Марфы Осиповны в деревне родилось и выросло девять человек детей.
Как мы только что прочли, дочь - Александра Андреевна пишет, что у неё только один брат врач, а не два. И это не про мужа Мухиной (1882 г.р.), в 1920 году он ещё не числился среди девяти человек детей Андрея Кирилловича: (http://personalhistory.ru/papers/rms1914.htm#t7 ): Замковъ Алекс. Андр. 83 Л. 912. впр. Ялта, Таврич. Что означает: Замковъ Алексей Андреевич, 1883 года рождения, Лекарь, в 1912 - окончанiя курса медицинскихъ наукъ, вольнопрактикующiй, живёт в Ялте, Таврическая губерния. Это не про мужа Мухиной, а про его возможного младшего брата. Запись о том, что муж Мухиной окончил мед. факультет Московского университета в 1914 году ещё никем не найдена (вероятнее всего муж Мухиной оканчивал учебное заведение не в качестве сына Андрея Кирилловича Замкова).
К стати, о крестьянстве Андрея Кирилловича, человека, всю жизнь проработавшим начальником фронт офиса в Московском купеческом банке, можно говорить только как о формальном факте его рождения. К стати о бедности деда Кирилла - когда историк перечислил мне в письме все дома крытые железом, амбары, стадо коров и лошадей деда Кирилла, то соё письмо он эмоционально закончил "Чтоб я сейчас так жил"! ...
Ну, а что же известно о Петре (1880 г.р) - самом старшем ребёнке АКЗ? В первых книгах про Мухину приводились воспоминания, что Пётр, как и большинство крестьян, пал жертвой благородной азартной страсти - делал ставки на ипподроме, скачках, и "проигрался до креста". По мысли мужа Мухиной, после такого описания его старшего брата, все, включая ЧК, должны были забыть о непутёвом Петре.
Кстати, проживание именно в этой второй Московской семье позволило так опрятно выглядеть мужу Мухиной в юности. Был ли муж Мухиной внебрачным ребёнком А. К.? - не знаю. Смысл изменять год рождения для мужа Мухиной был бы только в том случае, если бы он был внебрачным ребёнком от Марии Балабаной и родился вообще бы раньше, чем первый ребёнок у официальной жены Андрея Кириловича, Марфы (так родились две дочери у Балабановой ещё до женитьбы Андрея Кириловича в деревне Борисова на Блохиной Марфе Осиповне). То есть, в честной семье все дети должны рождаться только после свадьбы, а не до неё, поэтому трём внебрачным детям добавленным в список его дете, Андрей Кирилович указал года рождения более поздние, что бы они "родились" правильно, после даты свадьбы с Марфой Осиповной и после рождения хотя бы старшего деревенского ребёнка - Петра.
Вот запись из церковной книги, в которой записано, что дочь Андрея Кирилловича Замкова, Мария (Марья), 1882 года рождения, в 1898 году, в шестнадцать лет выходит замуж за Александрова - Трофимова.
Вообще то это не старшая сестра мужа Мухиной, а младшая. Две старшие сестры мужа Мухиной, из Московской гражданской семьи Андрея Кирилловича Замкова, к этому времени уже были замужем. Но, не так всё однозначно. Своих, незаконно рожденных в неофициальной Московской семье дочерей, Андрей Кириллович Замков, как можно раньше сплавлял за муж, но был ли муж Мухиной незаконнорожденным сыном Андрея Кирилловича? Это пока документально не подтверждено. Всё может оказаться гораздо сложнее, есть свидетельства о том, что и муж Мухиной и две его старшие сестры могли, как твёрдо утверждал Всеволод - сын Мухиной и Замкова, вообще не быть родственниками деревенским Замковым из деревни Борисово.
А вот, что о возрасте мужа Мухиной написано в книгах.
Писатель П.К. Суздалев, издал в 1971 году, в издательстве «Изобразительное искусство» книгу «Вера Мухина», тиражом 17000 экземпляров. В этой книге он так же не согласен с официальной датой рождения мужа Мухиной. Вот как пишет об истинной дате рождения А. Замкова.
Стр. 142: «Необходимо оглянуться немного назад и вернуться к началу 1918 года, когда окончилась лазаретная эпопея и Мухина впервые за три года поняла, что она совершенно свободна»… Стр. 143: «В первых числах февраля Замков, свободный от дежурств в госпитале, пришёл в мастерскую… Замков не знал, что будет «позировать» не только для Веры, и поэтому смущение его всё возрастало»… Стр. 145: «Нужно решительно поговорить, - решил он, - мы взрослые люди: мне тридцать восьмой год идёт, она моложе на десять лет, но не ребёнок».
Воронова Ольга Порфирьевна в своей книге "Вера Игнатьевна Мухина" то же не согласна с официальной датой рождения мужа Мухиной. Правда, дату рождения А. Замкова в книге Вороновой Ольги Порфирьевны рассчитать сложнее, чем в книге П.К. Суздалева, но возможно. И так, в главе IV она пишет: «В двадцать шесть лет он во что бы то ни стало решил учиться, — рассказывала Вера Игнатьевна. — Против воли отца оставил работу, через два года сдал экстерном в университет. И поступил на медицинский факультет. Когда окончил, поехал добровольцем на фронт».
Вычислим возраст Замкова на момент окончания учёбы в МГУ: 26 + 2 + 5 =(в 26 решил учиться) + (два года поступал) + (пять лет учёбы) = 33 года. После окончания войны А. Замкову 36 лет (1914) + 3 (1917) = 36 - 37 лет (в 1917 году). Вычислим действительный год рождения мужа Мухиной (Замкова), со слов Мухиной: 1917 - 36 = 1881 (из других фрагментов книги получается 1880). Обратим внимание, что рассчитанный год рождения со слов В.И. Мухиной не совпадает с выбитым, официальным, годом рождения (1883) на могиле Замкова.
Усомнившись очередной раз в истинности официальной истории о муже Мухиной, мы подкрепим наши нарастающие сомнения интересным материалом, найденным в гос. архиве интересным молодым человеком - Александром Прилуцким - это "свидетельства о крещении" (дата внесения этой записи в церковную книгу 1916 год, в левом углу, написана наискосок):
Замков Алексей Андреевич любил подписываться, свидетельствовать о том, чего не знали добропорядочные жители деревни Борисово (и не должны были ни в коем случае знать). Вот ещё одна запись, о существовании которой нельзя было знать добропорядочным деревенским соседям Замковых (это тайна, с неявной целью), но которая задним числом увеличивает численный состав детей Андрея Кирилловича:
Муж Мухиной - крёстный отец в 1915 и в 1916 годах, замечательно, если не считать того, что он воюет на фронте и, даже, за 1915 год удостоен ордена. Возникает вопрос, как ему удаётся быть и крёстным отцом в Борисово и оперировать сутки на пролёт на фронте одновременно?
И так, продолжим официальную светскую хронику. Муж Мухиной - А. А. Замков за свои открытия подвергся завистливой травли и репрессиям от смутных личностей, заполнивших РАН:
В документальном фильме «Больше чем любовь. Вера Мухина и Алексей Замков» описывается арест Замкова и вопросы задаваемые следователем Замкову в ГПУ. Одно из обвинений было в том, что муж Мухиной жил по чужому паспарту.
Следователь: «Вот вы гражданин Замков всюду пишите из крестьян, а у нас другие сведения. Что вы, например, учились в Пажеском корпусе, а крестьянин Замков был вашим дворовым дядькой …». Тогда, из ГПУ Замков он был или не Замков власти его отпустили. Им в тот момент было не столь важно какая у него на самом деле фамилия и социальное происхождение. Властям было важнее дать ему возможность работать дальше на своё благо в коммунизме. Но, что бы он не принял участие в контрреволюционных восстаниях ему повредили правый глаз (видно на поздних фотографиях), что бы он не смог целиться из оружия (это уже не из фильма, а из семейных рассказов). Что бы не смущать пациентов своим больным глазом, Замков устроился в клинику для слепых, так как её пациенты не видят лицо доктора, а если и видят, то относятся с пониманием.
Замков и Мухина не афишировали наличие детей от первого брака мужа.
И добавим ещё одну цитату из книги Вороновой.
«Сосредоточенный, решительный, энергичный, трудился не покладая рук: был помощником знаменитого хирурга И. И. Алексинского в госпитале Иверского общества, главным хирургом Интернационального госпиталя, членом Московского комитета по обеспечению города продовольствием. Следил за доставкой вагонов с хлебом, объезжал ночами вокзалы, выхаживал по шпалам километры. А когда выдавался свободный день — ехал в свое Борисово, принимал больных крестьян, возвращался с картошкой, с молоком. «Тем и питались восемнадцатый и девятнадцатый годы», — вспоминала Мухина».