Один из прадедов всегда мне в детстве напоминал: «те цацки бери, а ту одну не трожь!»
Второй же прадед и вовсе не подпускал даже к шкафу, в котором висел старенький, но всегда опрятный пиджак с медалями.
Всё своё детство и школьные каникулы я проводил в селе у прабабушек и бабушек Винницкой обл УССР. Сёла были ихние совсем рядышком, в километрах пяти, поэтому частенько «курсировал» туда и обратно. В памяти ещё остались те сараи со скотиной с глиняными стенами «мазанками» под соломой, выложенные небольшими снопами.
Тут как-то недавно зашёл разговор с матушкой и я узнал, что на тот момент крыша соломенная не менялась со времён войны, а на самом доме прадеда и прабабушки и вовсе мать с отцом меняли в середине 70-х..
Вот что люди, что ихний вотчин дом, что время то: - воспитывали себя, закаляя жизнью, строили с умом чуть ли не с подручных средств и жили, трудившись в сотни раз больше, чем зарабатывали. А жили для себя в достатке, в той «плохой» стране!
Ох и прадед Гриша курил, можно сказать - не выбрасывая, одну за другой. Частенько сидел возле него наблюдая, как он технично крутит из старых (с прабабушкой были безграмотны) ни разу не читанных газет самокрутки, а рядом всегда опертая на скамейку лежала (не помню что за дерево, но тяжелая очень была) палка, с которой не расставался со времён окончания войны. Это единственная история, которую дед Гриша тогда поведал моим детским ушам:
— «уже вторые сутки пошли, как мы вдвоем сидим в засаде, голодные, холодные и злючие, так как знаем, что где-то есть снайпер. А над нами, склонившись своими желтыми плодами, груша дичка, ну вот в рост а то и меньше дотянутся. Не выдержал я! Резко поднимаюсь и к плодам, упал»
Снайпер деду прострелил зад, но так технично, что тот остался жив, правда до конца жизни ходил с палкой ковыляя.
— «ему меня снять тогда, раз плюнуть было, видимо пожалел, поиздевавшись..»
Приговаривал прадед. Но всегда, когда я вновь и вновь просил пересказать эту историю, дед Гриша в конце «матюками» поливал того немца, а в конце всегда говорил те последние слова.. Помню все удивлялся, ведь дедушка то жив остался..?
Сколько было вопросов у меня к деду, наверное не счесть.. а ответ один:
— «да стрелял, может и убивал, не помню я..»
Да только дед и в Советско Японской ещё «мочил» по тихому «макак»., после как встретил в Прибалтике победу, до того отсидел в Советском лагере до 1943 года за донос от своего же соседа. Закопали с бабушкой мешок зерна в огороде, сосед «спалил», доложил куда требуется, дед уехал на три года, почему амнистировали только в 43-м не знаю, да и не узнается уже.
Дед крепким был, высоким и ручище как лопаты. Как-то в детстве меня собака очень сильно покусала, причём именно там, где у мужиков потомство хранится. Моим родителям сосед деда позже рассказывал, в тот момент он в огороде копошился.
— «я такого не видел в своей жизни, Гриша двумя руками сломал псине шею, что она даже не пискнула!»
Одна медалька только у дедушки была с войны «За Боевые Заслуги», форсировали реку (какую не было указано), это я уже нашёл несколько лет тому в архивах. Её же я помню смутно, прадед «цацки» послевоенные мне жменями давал, эту - Боже упаси! Слизкоущенко Григорий Порфирьевич 1905г.р
А вот прабабушка Пелагея многого поведала мне, в том моём детстве. Правда на вопрос о дедушке отвечала:
— «иди сам спрошай у него,нечего мне тебе рассказать..»
Первые в село (будучи достаточно взрослым я стал разбираться) вошли войска вермахта, бабушка рассказывала:
— «расположились они вон там в конце огорода нашего, в долине, тихие спокойные были первой время, что нужно было всегда спрашивали»
Минуту молчала, а потом добавляла:
— « а наши солдатики все отбирали, даже не спрашивали, все на нужды войскам, а ведь мы голодные все были, евши гнилую свеклу и картошку зачастую, чтобы детям хоть что-то оставалось»
Удивительно, но на лице у бабушки при рассказе о наших солдатах отбирающих последний хлеб, даже морщинки и намёка на лице и в словах не было никакой злости. Может у неё так получалось, не могу сказать, этот рассказ всегда был тихим, спокойным, монотонным. Еле слезы проступали только при рассказах о зверствах, когда фашисты отступали, когда голод страшнейший был, что люди людьми в сёлах питались, листья ели, траву и прочее..
— «они и наши местные полицаи согнали пленных солдатиков, партизан и много наших вперемешку с евреями, лёд только таять начал, ломаться, так они заставили всех раздеться до голыша и начали загонять в воду, все топились и старые, и малые, и дети, а потом вместе со льдинами долго плыли мертвые вниз по течению»
Потом из источников узнал о войсках «СС», которые в 1944 году где-то в феврале зверствовали и замучили почти всю партизанскую ячейку в г. Гайвороне (в 25 км от села этого), а в марте 1944 года эти места были освобождены от фашистов.
По рассказам бабушки это именно тот небольшой лес.
— «собрали очень много народу, почти как весь колхоз, заставили их вырыть большой ров и даже не стали стрелять их, закопали живём, могилка та несколько дней шевелилась, мы все ходили к ней, а полицаи не подпускали, пока не утихла она..»
В километре от этого леса стоит каменный небольшой памятник танковому сражению. Насколько я понял, это Корсунь-Шевченковская операция была.
Наши войска, после этого танкового сражения, форсировали Южный Буг, на другой стороне которого стояли и войска Румын в с.Солгутово (старожилы до сих пор ту сторону реки называют «румуния»).
По рассказам тех же старожилов там по сей день огромное количество техники и прочего, но глубина очень большая, поэтому может и никто не берётся, или просто никому это уже не нужно, все «самостийные» стали!
Вот такой вот совсем небольшой рассказ. О втором прадеде Швец Дмитрие-Лукиче 1908 г.р писать не стану, ибо планирую отдать в печать его дневники с воспоминаниями о войне. Да и рассказывал дед Лукич мало очень, почти ничего.. Единственным его откровением было, это слезы в День Победы..
Спасибо Вам, наши родненькие, да простите нас, что «профукали» всё!