Мы сейчас жалуемся на разные обстоятельства, забывая, как тяжело приходилось людям в годы войны…
Три года в районе реки Верман недалеко от приграничного посёлка Алакуртти во время Великой Отечественной войны беспрерывно шли бои «местного значения». Три года! Фашисты намеревались прорваться к Кандалакше, чтобы захватить железную дорогу на Мурманск и отрезать Кольское Заполярье от центральных районов. Преодолеть Верманский рубеж гитлеровцы не смогли.
Мысленно перенесёмся в «сороковые, роковые» годы. По воспоминаниям участников войны представим картину сурового солдатского бытия и быта…
Очень тяжёлыми были первые месяцы войны. Воевать – везде нелёгкое дело, а на Карельском фронте были особенные трудности. Приходилось в буквальном смысле «вгрызаться» в каменный грунт, оборудуя огневые позиции, наблюдательные пункты, блиндажи, землянки. С наступлением зимы протяжённость линии обороны увеличилась, непроходимые летом озёра и болота, скованные морозом, стали удобными путями для проникновения противника в наш тыл. Заполярные метели и морозы тоже становились жестоким противником.
Сплошной линии обороны на Севере не было. Между участками фронта были большие разрывы. Для прикрытия своих флангов враг построил цепочку опорных пунктов – приспособленных к круговой обороне участков местности с траншеями и огневыми точками. Между ними патрулировали группы разведчиков, которые должны были предупреждать о выходе в тыл наших отрядов. Вокруг опорные пункты опоясывали минные поля и проволочные заграждения.
Нелегко было пробираться к «опорным пунктам», совершая многодневные переходы по лесному бездорожью Заполярья. На пределе человеческих сил и возможностей совершались такие походы наших разведывательных отрядов, которых война поневоле сделала лыжниками-биатлонистами: приходилось в равной степени хорошо осваивать и лыжи, и стрельбу.
«Бои местного значения», как называли их в сводках Совинформбюро, сковывали вражеские соединения и не давали возможности гитлеровцам перебрасывать свои силы из Заполярья на более активные участки фронта.
Ветеран войны Алексей Андреевич Синклинер, военный переводчик, автор книги «На Вермане «бои местного значения», приводит в своих воспоминаниях солдатскую поговорку, которая в условиях лыжных рейдов была особенно точной: «Поистине, солдат идёт столько, сколько может, а потом ещё столько, сколько надо».
Читая об этих лыжных переходах, проникаешься невольным изумлением, испытываешь настоящее потрясение: как же могли выдерживать эти рейды обычные люди, обычные бойцы? Не богатыри были, не из железа сделанные… «Была оттепель, шёл мокрый снег, отяжелевшие лыжи плохо скользили. Но бойцы методично отмеряли километр за километром, лишь почаще сменяя направляющих, пробивавших лыжню», – вспоминает А.А.Синклинер один из рейдов февраля 1943 года. А ведь ещё и шли-то с грузом, с автоматами, с боеприпасами…
В каждом воспоминании о рейдах в районе Верманского рубежа – бесценные крупицы общей картины войны…
Вспоминает Ю.М. Демюр, ветеран разведотряда 104-й стрелковой дивизии: « В конце декабря 1942 года мы получили задание провести наблюдение за движением противника по дороге Куолаярви – Алакуртти… Конец ноября и весь декабрь 1942 года погода капризничала: то шли обильные снегопады, то вдруг наступала оттепель. Поэтому, когда наша группа вышла на задание, пришлось одолевать не только километры, но и мощные сугробы, незамёрзшие речушки, скользкие склоны сопок.
Первые двое суток мы шли открыто, не особенно опасаясь встретить врага, и хотя лыжи глубоко проваливались в снег, успели отмахать солидное расстояние.
На третий день начались осложнения. Пошёл густой мокрый снег, и наши маскировочные белые костюмы превратились в серые прилипающие к одежде балахоны, сильно стесняющие движения. Обессилев, мы раньше намеченного графика сделали привал на ночлег, надеясь, что на следующий день погода подарит хорошее скольжение и даст наверстать упущенное.
На ночлег мы обычно располагались засветло, выбрав место, удобное и для отдыха, и для обороны. Утаптывали снег валенками, делая ямы на три-четыре человека. На дно стелили еловые лапы слоем в 5-10 сантиметров, на них расстилали плащ-палатки и только тогда садились за еду, совмещая обед и ужин…
Подкрепившись и выставив часовых, мы ложились на дно снежных ям и с головой укрывались плащ-палатками…»
Лыжные туристические походы-переходы по 10-15 км для меня – дело привычное. Хоть в светлое время, хоть во мраке заполярной ночи – просто тогда нужно идти с электрическими фонариками. И вот мы идём с мужем в начале декабря на лыжах по лесу, рассекая темноту электрическими фонариками. Я поднимаю глаза к небу, чтобы полюбоваться бездонными космическими пространствами. И вижу звёзды. Ах, звёзды-то, звёзды! Какие звёзды на небе рассыпаны неведомой рукой! Если бы не крепкий мороз, можно было бы остановиться, чтобы изучать карту звёздного неба. Как редко удаётся нам посмотреть на такое небо! Только мне вот опять приходит в голову мысль о снежных и огненных рубежах Вермана. Я думаю о том, что солдаты, которые воевали здесь, в Заполярье, тоже видели именно такие звёзды. Но думали-то они о другом… Мечтали просто согреться…
Перед глазами опять и опять эта картина: солдаты в снежных окопах, лютый мороз, кромешная полярная тьма, продолжающаяся в декабре почти круглые сутки. Обморожения ведь тоже выводили бойцов из строя, наряду с немецкими пулями и снарядами. На прогноз погоды при выполнении боевых заданий никто не оглядывался.
Павел Николаевич Шубин (1914 - 1951), известный поэт-фронтовик, военный корреспондент, побывавший на Карельском фронте, писал в стихотворении «На Вермане»:
Клубится снег над головою,
Как вытряхнутый из мешка,
И ветер воет в чёрной хвое,
Как в частых зубьях гребешка.
Ползи, ругаясь, вверх по склону
Туда, где снег сошёл на нет
И в звёздном небе бродит сонно
Мерцающий зелёный свет…
Я тоже вижу в небе мерцающие сполохи северного сияния, любуюсь ими. Они, конечно, такие же, какими были и много десятилетий назад, когда сияли над вжавшимися в снег лыжниками разведывательного отряда, «маленькими людьми», втянутыми в водоворот истории, русскими воинами-богатырями…