Когда пользователи наносят ответный удар
Что произойдет, если мы действительно попытаемся искоренить все слежки в нашей жизни и примем меры, чтобы стереть себя из нее? Мы думаем, что такое знание было бы равносильно власти, но оно может просто вызвать паранойю. Лауреат Пулитцеровской премии, журналистка-расследователь Джулия Ангвин в течение года пыталась помешать наблюдению за своей жизнью. Она использовала одноразовый мобильный телефон. Она установила программное обеспечение для шифрования на свои почтовые ящики. Она даже разработала фальшивую личность ("Ида Тарбелл"), чтобы не допустить привязки ее сетевой и коммерческой деятельности к ее истинному "я".
Ангвин подробно описала эти усилия в своей книге, "Нация Дрогнет", которая, в конечном счете, рассказывает о дренажном путешествии, во время которого она потеряла доверие почти к каждому учреждению, в котором хранятся ее данные. Даже с ее ресурсами и единомышленниками, Ангвин смогла достичь только частичного успеха: её прошлые личные данные, в конце концов, хранились в кусочках сотнями брокеров, которые передавали информацию, и у нее не было возможности повернуть время вспять.
Эти усилия повлияли и на её мировоззрение: "Я не была счастлива, что мои методы контрнаблюдения взяли на себя мою психику. Чем больше я узнавала о том, кто за мной следят, тем больше становилась параноиком. К концу эксперимента я отказывался от цифровых разговоров с моими близкими друзьями без шифрования. Я начала использовать свое поддельное имя для все более банальных операций; друг был шокирован, когда мы вместе брали уроки йоги, и я случайно зарегистрировалась как Ида Тарбелл".
Следующий уровень
Современное видеонаблюдение имеет явные преимущества. Камеры в общественных местах помогают властям выявлять преступления и ловить преступников. Сотовые телефоны и сетевые устройства поздней модели позволяют нам быть найденными, если мы потерялись или получили травму, а картографические приложения невероятно полезны для направления нас туда, куда мы хотим попасть. Эти функции спасают жизни - но все они постоянно передают наше местоположение и генерируют точную подробную запись наших движений. Наша история в социальных сетях помогает провайдерам ставить людей и контент, который мы предпочитаем, на передний план, когда мы входим в систему, а наши онлайн-поиски и записи о покупках позволяют маркетологам предлагать нам скидки в местах, в которых мы покупаем чаще всего, и все это при сборе данных о наших личных предпочтениях и причудах. Учитывая сложность полного отказа от мониторинга, может быть несколько обнадеживающим признать этот компромисс.
Лаура Брандимарте из Университета Карнеги-Меллон и ее коллеги изучили готовность людей раскрывать личную информацию. Они обнаружили, что, когда организации дают людям больше контроля над публикацией их информации, люди раскрывают больше о себе - даже если также очевидно, что информация будет доступна и видна другим людям чаще, чем в настоящее время.
Их работа демонстрирует концепцию иллюзии контроля. Во многих ситуациях мы склонны преувеличивать контроль над событиями, особенно когда мы получаем сигналы о том, что наши действия имеют значение. Риск для нашей личной информации исходит не только от того, чем мы поделились, но и от того, сколько из них продано или предоставлено в распоряжение других. И все же, когда мы чувствуем, что нам дали больше контроля над распространением нашей информации, наши опасения по поводу конфиденциальности уменьшаются, и наше раскрытие увеличивается, даже если этот очевидный контроль на самом деле не уменьшает возможности того, что наши данные будут переданы. "Контроль, который люди воспринимают за публикацией личной информации, заставляет их обращать меньше внимания на отсутствие у них контроля над доступом других людей", - говорит Брандимарте.
Другими словами, мы просто не очень сложны, когда речь заходит о выборе того, чем поделиться.
Когда речь заходит о защите частной жизни, первый вопрос для пользователей социальных сетей, с которым нужно бороться, - это инерция: например, по данным ряда опросов американских пользователей одной из популярных социальных сетей, целых 25 процентов никогда не проверяли и не корректировали свои настройки конфиденциальности, чтобы наложить даже самое элементарное ограничение на свои сообщения: не делать их общедоступными.
Растет количество исправлений, связанных с обеспечением конфиденциальности в домах, мобильных телефонах и компьютерах. Смогут ли они идти в ногу с механизмами отслеживания, неясно. Но есть свидетельства того, что, даже если они работают как рекламируемые, мы, возможно, не обладаем достаточной смекалкой, чтобы их использовать.
Поэтому у нас есть ограниченные возможности для защиты своей частной жизни, и немногие из нас пользуются даже этими возможностями. Какова конечная стоимость? Абухауда утверждает, что наша потребность в конфиденциальности и истинной автономии уходит корнями в концепцию индивидуализации, процесс, с помощью которого мы развиваем и поддерживаем независимую идентичность. Это важнейший путь, который начинается в детстве, когда мы учимся отделять нашу собственную идентичность от идентичности наших родителей, и продолжается во взрослой жизни.
Многие психологи подчеркивают, что поддержание самоидентификации требует отделения от других, и Абуджауда считает, что в сегодняшней среде контроль над личной информацией является критической частью процесса. "Вы - психологически автономная личность, - говорит он, - если у вас есть возможность держать свою личность при себе и делать все так, как вы считаете нужным". И кем мы станем, если у нас нет такой возможности? Скоро мы это узнаем.
Я вышла замуж за частного детектива.
Когда мы беспокоимся о том, кто может следить за нами, мы, как правило, концентрируем нашу озабоченность на странице в социальной сети, АНБ или маркетологах. Но, возможно, мы захотим рассмотреть и наших собственных партнеров.
Сью Симринг, доцент Школы социальной работы Колумбийского университета и психотерапевт с сорокалетним опытом работы в основном с супружескими парами, говорит, что легкость, с которой люди теперь могут следить друг за другом, радикально изменила ее работу. "Раньше было так, что если вы буквально не обнаружили их на флагштоке, то не было способа узнать наверняка, что у людей был роман", - говорит она.
Больше нет.
Когда сегодня бродят супруги, их цифровой след неизбежно дает подсказки для любителя-спутника, с которым они делят постель. Симринг описывает один случай, когда мужчина в течение многих лет изменял, прикрываясь командировками. Ему удалось сохранить это в тайне до тех пор, пока технический сбой не начал посылать копии своих текстовых сообщений на планшет жены.
Но легкая доступность инструментов для отслеживания партнера может обернуться обоюдным успехом. В случае с другой парой, с которой работал Симринг, муж был убежден, что у его жены был роман. Решив поймать ее, он предпринял все более сложные и инвазивные усилия по наблюдению, в конце концов, отслеживая все ее сообщения и устанавливая шпионские камеры в своем доме, чтобы поймать ее на месте преступления. Чем больше он наблюдал, тем больше росла его паранойя. Оказалось, что у жены не было романа, но из-за травмы, нанесенной ей наблюдением мужа, она расторгла брак.
#психология #большой брат следит за тобой