"Он очень многого не умел, но зато он умел зажигать звезды."
©Сергей Лукьяненко
— Что ты умеешь?
— Ммм, кажется, только читать стихи.
— Свои?
— Нет, но я знаю уйму поэтов, которые прекрасно пишут. Их стихи я практически сразу понимаю как читать, а при каждом перечитывании вижу в привычных строчках новый смысл. Это так... завораживает.
Солнце обдавало последними лучами стены и крыши домов, а качели, на которых обе девочки качались, уже были в тени. Прохладно, конечно, но приятно. Ветер стих еще где-то в полдень и холодные порывы прекратили тревожить, поэтому можно было позволить себе выйти в легкой куртке на площадку.
— А ты тоже наверняка что-то умеешь, верно?
— Да, умею. Но сложно сказать, что именно "умею", здесь ты должен постоянно совершенствоваться. Ведь даже Булгаков вряд ли мог с уверенностью сказать, что достиг своего потолка в умениях.
— Я не поняла, так что ты умеешь?
— Писать. Пишу рассказы, зарисовки. Иногда это помогает структурировать свои мысли.
Спрыгнув с качелей, одна из девочек зевнула и поправив одежду, села на ступеньки горки, разглядывая свою собеседницу теперь не сбоку, а спереди. Смена обстановки даже в мельчайших деталях могла сейчас устроить. Да и на качелях надоело сидеть, если хорошенько разобраться.
— А почитай что-нибудь. Ты же по-любому знаешь наизусть свое любимое стихотворение.
— Да, знаю, — теперь спрыгнула с качелей и вторая, устроившись на ступеньке чуть ниже, — "Здравствуйте, мне семнадцать, нет, я не сумасшедший, Бредбери Рэя книга, видимо, наврала, здравствуйте, мне семнадцать, и я смотрю на вещи, словно они сгорели и вместо них - зола.
Я не умею плакать, да и смеяться тоже, я равнодушен к свету, и мне наплевать на тьму, если погаснет солнце, чувствовать буду кожей, пусть мне придется трогать яд, кислоту и ртуть. Пусть обгорят ладони, вздыбятся нитью вены, а вместо тонких пальцев снегом белеет кость, мне все еще семнадцать, и я умею делать вид, будто вместо боли я выбираю злость".
— А что ты еще умеешь?
— Петь. Бесполезный навык, если разобраться.
— С чего ты взяла? Я бы все сейчас отдала за то, чтобы петь научиться. А у меня ни слуха, ни голоса, как мне сказал преподаватель. Да и...
— Научиться можно всему и всегда, поверь.
— Значит, ты можешь научить?
— Может быть, но для этого понадобится не один год...
— Я согласна! Буду делать все, что ты только попросишь.
— Хорошо, тебе нужно будет каждый вечер тренировать голосовые связки...
Солнце окончательно скрылось за горизонтом, погружая дворы и улицы города в холодные сумерки. Вон, видна уже первая звезда. Вернее, обычно первее всего видно не звезды, а планеты земной группы, но мы так привыкли называть их "звездочками", что уже сильно не обращаем на это внимание.
Кстати, раз в мире есть те, кто многого не умеет, тогда кто же зажигает звезды?
Автор: Елизавета Розенберг