Гранулы истины, перемешанные с биографическими сведениями. Реплики людей, встретившихся мне в ходе экспедиции «Москва – Владивосток на электричках», которым я посмел придать форму монолога. 90 процентов материала – прямые цитаты тезисов, оборотов и формулировок моих собеседников. 10 процентов – небольшая художественная обработка текста.
Он живет на железнодорожном вокзале. Все называют его Иисусом. Но навряд ли он повторит судьбу знаменитого тёзки. Хотя Иисуса ведь тоже недооценивали при жизни…
«…Ну, давай, спроси меня, спроси! Как так получилось? Да вот так и получилось. Работал себе человек, жил, выходит на пенсию, а его нет. Ну, вот нет! Ни в одном реестре, ни в одном списке, ни в одном фонде. Теперь вот здесь я. Ну, тоже жить можно. Даже свободнее как-то. Я ж никому не нужен. И кто мне что сделает? Мне, что ни сделай, все лучше, чем сейчас… Тюрьма – это слишком шикарно! Туда просто так не садят. А через себя я переступать не хочу.
Да, теперь вот так… Но не жалуюсь. Смысла не вижу… Мне помогают. Ну, вот ты подал. Еще люди подходят, подают. Кто-то меня до этого всего помнит, с кем-то работал вместе – помогают. Я ж бригадиром был. Даже мастера хотели дать. Но мне это не нужно было тогда. Сейчас-то? Ну, может, и пригодилось бы. Может, в пенсионном о мастерах не забывают. Бригадиры для них – так, второй сорт. А мастер – это уже как будто бы и человек, и все, оттуда вытекающее.
А вот злобы нет. На кого мне злиться? На себя - уже устал. На них? Их просто много так… Непонятно, на кого именно. А на всех злобы не хватит. Ну, могли бы друзья выручить, родные. Не выручили. Бог – им судья. Государство? А ты, вообще, видишь его, чуешь? Что это такое? И как на это злиться, когда этого самого по себе нет.
Про Бога я стараюсь не думать. Когда-нибудь, может, и увижу… Но там уже соображу по обстановке. А что я Богу скажу? Ни одной мысли. Вот как отрубило. Я как-то без него всю жизнь жил. Ну, не принято было в то время. Кто-то крестился, кто-то в церковь по-тихому ходил. А я? Ну, тоже тогда как будто не надо было. Так и прожили всю жизнь: я без Бога, Бог без меня. И ничего, нормально, прожили же ведь. Меня тут все Иисусом зовут. Такая вот ирония.
Тут у меня посерьезнее штука. Вон стоят. Такие маленькие, видишь? С пультиками. Видишь? У ларька вон, у входа. Нет? Ну, это – невидимки чичи-хаха. Вон они с пультиками все время за мной бегают. Только я что-то сделать захочу, они сразу – чик-чик, и ничего не получается у меня. Вот о чем бы ни подумал! Думать вообще нельзя, сразу – чик-чик, и все – к хренам собачьим. Невидимки чичи-хаха. У них главная есть. Баба. Ненавидит меня жутко.
Пить – пью. А что мне еще делать? Могу и не пить. Но вот так не пьешь, живешь - живешь, потом выпьешь и понимаешь, что как будто не жил до этого. Я пьяный лучше. Мне пьяным сильнее нравится. Я себе сам пьяным сильнее нравлюсь. Мне только не нравится, как на пьяного трезвые смотрят. Так неприятно, свысока, как на собаку. Ничего людского в этих взглядах, скотство одно какое-то.
Смысл жизни? Ну, по большому счету, живи сам и не мешай другому. А, если есть возможность, живи сам и помогай другим. Примерно так… »
Москва - Владивосток на электричках