— Да точно тебе говорю, она это! На голову смотри, видишь?
— Ну да...
— У ней одной такой платок. Все бабы как бабы, а эта ходит, разрядилася!
— Да ладно, что ты... Ну ходит и ходит, нашел, до чего докопаться...
— До другого я докопался... ладно, хорошо шептаться, залягаем...
Двое мужчин отступили глубже в тень деревьев и притаились. Оба нервно поглаживали сучковатые дубины и то и дело оглядывали тропинку, по которой, в бледном свете луны, шла одинокая женщина.
Место для засады они выбрали удачное: здесь дорога спускалась в овраг и скрывала все происходящее от случайных свидетелей. А шум и крики запутались бы в густых дубовых кронах.
Ничего не подозревающая жертва шла, напевая песенку, чем привела в смятение злоумышленников. Один из них склонился к уху товарища.
— Слушай, не по себе мне как-то... она ж натуральная ведь...
—ДОИГРАЛАСЬ!!!
Но тот, не дослушав, а скорее, не дав собственным сомнениям взять вверх, ломанулся через кусты, наперерез женщине.
С дубьем на изготовку, напарник бросился следом.
Они выскочили из зарослей, отрезав женщине пути отступления и угрожающе сопя, начали приближаться к жертве... которая даже не подала виду, что происходящее должно было ее напугать. Она остановилась и с осторожным любопытством принялась рассматривать злодеев.
— Егорьич, ты что ли? Смотри, еще и Семена с собой прихватил для смелости... Тебе что надо, Егорьич? Полоумный, или как? Дуй домой, к жене под бок, нечего тут оглоблями размахивать.
Враз поубавившие прыть, мужики сбавили агрессию, но понимая, что еще чуть-чуть и она возьмет вверх, Егорьич сплюнул и собрав последние остатки храбрости, размахнулся дубиной... — Ну, и что дальше?
Женщина лежала в пыли, не подавая признаков жизни. Семен беспокойно оглядывался и пытался вывести из ступора Егорьича. Бить ведьму в их планы не входило, максимум — попугать, да заставить по зарослям побегать, чтобы прекратила глупостями заниматься. Не своих ведь баб лупить за то, что весь поселок мужиков заколдовала! Хоть по их заказу, но что теперь с них взять? Надо было работать с источником напасти.
Перестарались...
Его товарищ, сам испугавшийся содеянного, навис над телом и тяжело дышал, смотря безумным взглядом в никуда.
— Вась, да очнись ты уже.
Семен потормошил друга за плечо и тот, наконец, пришел в себя.
— Что делать, что делать? Тащим в лес и хороним под кустом! Не здесь же оставлять!
Егорьич раздраженно сплюнул на землю и потянулся к ногам ведьмы.
— Не стой столбом! Помогай давай! Или участкового дожидаться будем?
Настала очередь Семена впадать в ступор, едва тяжесть содеянного, при упоминании участкового, свалилась ему на плечи. Очередной окрик товарища привел его в себя и схватив женщину за руки, попятился с ней к зарослям.
Кое-как проламываясь сквозь сухие ветки, которые нещадно кололи и царапали, мужики тащили ведьму в лес. Вдруг, Семен охнул и выпустил руки.
— Ты чего? — всполошился Егорьич.
— Вась, она это, смотрит.
Широко распахнутые глаза ведьмы блестели, отражая редкий лунный свет. Она безмолвно пялилась на злодеев. Егорьич неуверенно потыкал ее носом сапога.
— Живая что ли?
Вместо ответа, ведьма тяжело вздохнула.
— Ой дурни, ой дурни-и-и-и-и... вы чего натворили-то, остолопы? Я ж теперь вам спуску не дам. Вовек не расплатитесь. Все соки выпью, да еще женам вашим такое расскажу, что они сами вас со свету сживут. Вам сухой закон детскими игрушками покажется, к самому черту побежите, лишь бы меня не видеть...
Мужики стояли, как нашкодившие школьники перед учительницей, неуверенно перетаптываясь с ноги на ногу, правда, с каждым словом ведьмы, Егорьич все больше насупивался, сжимая — разжимая кулаки.
— Ай, да заткнись ты, дура!
С этими словами, он рванул с ее головы платок, собираясь заткнуть им поганый рот...
— Идиот! — расхохоталась ведьма и через мгновение, тот понял почему.
Вместо копны волос, по сухой листве, блестя и извиваясь, растеклись десятки гадюк и ужей. Мужчины не успели даже пикнуть, как змеиное скопище оплело их ноги и поползло вверх, забираясь в рты, носы и обвивая шеи...
***
— Марфа Степановна, здравствуйте!
Сельский фельдшер, красавица Лена, стояла у калитки, приветливо улыбаясь. Марфа Степановна, едва увидев гостью, оставила стряпню и вытирая на ходу руки, вышла на порог.
— Здравствуйте, Леночка! Опять помощь нужна?
— За ней и пришла, Марфа Степановна! Снова забор корова повалила, одна не справлюсь. Не одолжите мужскую силу?
— Да бери, не стесняйся! — С этими словами женщина обернулась. — Васька! Иди, Леночке помоги!
Егорьич показался в глубине дома, съежившийся и старавшийся не смотреть в сторону фельдшера.
— Спасибо большое, Марфа Степановна! Я вам с ним бальзамчик один передам, от всех хворей помогает.
— Ой, спасибо Леночка, золотце ты наше!
Фельдшер поправила на голове кроваво-красный платок с диковинными узорами и по-доброму улыбнувшись женщине, пошла домой, не обращая внимания на плетущегося за спиной Егорьича.
@Дмитрий Стаин