Поезд опаздывал на 5 часов, как так выходит в Индии, я не мог бы объяснить даже при всем желании. Желания, по правде сказать, не было, время будто обесценилось, стало разменной монетой, которую без особого сожаления бросаешь в жестяную миску попрошайке.
Воля разъехалась и размякла, превратившись по пути в пережеванную жвачку. В километре от платформы поезд встал как вкопанный и продолжал стоять вот уже битый час в неуверенности в верное ли место назначения он доставил своих пассажиров.
Эта вьедливая неуверенность передалась и нам. Я заметил плохо скрываемое беспокойство, готовое перейти в стадию тотального разочарования, на лицах ребят. Умоляющий взгляд Наташи говорил, что она больше не в состоянии выносить бессмысленного, на первый взгляд, ожидания. Лео бросил неуверенности открытый вызов, сказав, что если носили хотя бы воду, можно было бы просидеть здесь ещё хоть сутки, в чем я лично сомневался. Решимость Наташи принимать ситуацию как есть таяла словно шоколадка в руке ребёнка.
Мне пришел в голову эпизод, когда я попытался обьяснить одному из моих бывших экскурсантов, что Варанаси - это место, где он может получить самый непредсказуемый жизненный опыт на весьма внушительном расстоянии от его зоны комфорта. После чего он не спал всю ночь, мучаясь от приступа рези в животе, вызванной психосоматикой сомнений. В итоге, стало очевидно, что к такой поездке он еще не был готов.
Если сама мысль о приезде сюда вызывает столь глубокие эмоции, что же может произойти с человеком на самом пороге? На всякий случай, я попросил Наташу постараться принять тот факт, что мы проделали долгий и непростой путь и уже почти у цели, вкладывая в голос как можно больше воодушевления. Как не удивительно, почти сразу после моего обращения, поезд медленно двинулся в сторону перрона. Оказалось, решимость была необходима всем нам.
Наступил мой черед испытаний. Мне сообщили что четвёртая участница нашего путешествия вовсе не ждёт нас в отеле, как предполагалось, а находится неизвестно где, и мне надлежало теперь выяснить, как это произошло и что с этим делать. Красная кнопка с надписью ВАРАНАСИ загорелась перед моим мысленным взором.
Выйдя на платформу, я отправил ребят раздобыть что-нибудь перекусить, в то время как сам пошёл ловить такси, попутно получая поток сообщений от Валентины, изливающей душу в форме претензий к организации всего и вся. В купе с толпой таксистов и рикш, обсадивших меня как комары на болоте, это обстоятельство заставило уровень кортизола у меня в крови поползти вверх. Направив, в конце концов, выделенную организмом энергию в нужное русло, я запихал вещи ребят в заарканенное такси и мы отбыли с вокзала в направлении нашего отеля под чутким руководством GPS.
На ресепшене нас встретил первый за всю историю моих путешествий по Индии менеджер при галстуке. Я расценил это как добрый знак и заверил его, что мы чувствуем себя в полной безопасности в его надёжных руках. Прежде, чем отправился спать мы договорились по телефону с Валентиной, что я заеду за ней утром, если не отдам душу Шиве или она не найдет никого получше.
Уже в номере, совершая последние полуавтоматические манипуляции с вещами, мне пришло на память, что мой первый визит в Варанаси, начинался по похожей же схеме. То был канун Махашиваратри 2015 года, и город буквально наводнили паломники со всех концов страны. Рикша весь день до изнеможения возил нас по узким извилистым улочкам, протискиваясь в каждую щель, как мышь в лабиринте в поисках сыра, чтобы найти нам мало-мальски пригодный для проживания приют. Город принял нас не сразу, будто желая удостовериться, что мы готовы к дальнейшему развитию событий.
История Валентины была столь же типичной, сколь и выдающейся своим неординарным количеством роковых совпадений, совокупным результатом которых стало ее знакомство с русской студенткой Бенаресского Университета Санскритологии, приютившей ее у себя на ночь. Опуская подробности, отмечу лишь объёмную татуировку Шивы, занимавшую большую часть ее правого предплечья.
"Видимо у нее с Шивой свои счеты" - посетила меня умиротворяющая мысль в момент нашего знакомства.
Группа была в сборе, и чтобы лицезреть утренние ритуалы Вечного Города на Ганге, мы наняли лодку для водной прогулки.
Меня поразил уровень и цвет воды в реке в это время года. Когда мы виделись в последний раз, река напоминала поток времени, сгустившийся до состояния жидкого кристалла и вращающийся кольцом на орбите Сатурна. Казалось, что соприкосновение с ее потоком будет равносильно выходу нагишом в открытый космос. Все, что при виде этого зрелища приходило в голову - это усесться поодаль на одну из внушительных каменных ступеней амфитеатра, напоминавшего стену древнеегипетской пирамиды и наблюдать, как перед глазами проплывают белыми дельфинами твои предыдущие жизни.
На сей раз дело обстояло куда как более материально. Видно у реки помимо вечных сакральных есть и временные сезонные задачи. Переполненная дождевой водой вперемешку с землей, илом и внушительных размеров островками странствующей растительности, Ганга несла свои животворные воды к рисовым наделам, кукурузным полям, рыбным промыслам и всему тому, что дает простым людям веру в Богов и в завтрашний день.
Прогулка на лодке с мотором вниз по течению, вдоль гхатов, затопленных почти на три четверти водой чем то смахивала на операцию по спасению зайцев от половодья, развернутую Дедом Мазаем. Все дело в том, что гхаты Варанаси - это одновременно и променад, и торговые ряды, и монастырское подворье, тянущиеся вдоль Ганги на протяжении примерно 4,5 км. Всего на правом берегу их около сотни, и каждый представляет собой отдельный микрокосм, сотканный из великого разнообразия субстанций.
Проеденные молью шелка приданий и легенд, щекочущие слух велеречивые бормотания духовенства, прогоревший саван мирских надежд на жизнь вечную, крепкое как чай и сладкое как дурман невежество атеистов, величие и убожество жизни и смерти, бесконечно перетекающие одно в другое - все это лишь малая толика густой, как дым погребально костра атмосферы гхатов.
Сейчас все это находилось под водой, не в буквальном смысле, конечно, скорее в потенциале, в непроявленном состоянии. Посему, выйдя из лодки чуть ранее места посадки, мы решили немного прогуляться по улицам, вплотную прилегающим к гхатам, чтобы уловить их настроение.
Движение по ним было оживленным и предполагало, несмотря на весьма ограниченное пространство, перемещение не только пешеходов, рикш и торговцев с передвижными лотками, но так же собак, свиней и крупного рогатого скота, порой настолько крупного, что с ним было непросто разминуться в кулуарах извилистых улиц. Однако, самыми впечатляющими участниками уличного движения я бы все таки назвал похоронные процессии.
Помню, что в канун Махашиваратри 2015 г., мы обосновались на втором этаже гостиницы, окно номера которой выходило на улицу, ведущую к Маникарнике, одному из наиболее популярных мест кремации в городе. В то время, под нашим окном в буквальном смысле тек нескончаемый поток из тел, доставляемых сюда из других регионов, чтобы в это благоприятное время придать их огню на брегах Реки Времени. Зрелище поражало воображение. Можно было запросто представить, что время сыграло с нами злую шутку, отбросив лет на 500 назад в средневековый город, пораженный чумой. Впрочем, насколько это действительно отличается от реальности современного Варанаси - вопрос для меня открытый.
Улицы, граничащие с гхатами служили не только транспортными артериями для живых и мертвых. В отсутствие предрассудков и дискриминации почивших в Бозе, они обладали поистине невероятной вместимостью и совместимостью. Так, например, "бюро посмертного макияжа" могло находиться непосредственно напротив кондитерской лавки с уличным кафетерием, что никоим образом не смущало аппетиты посетителей последнего.
Все, чего бы не коснулся взгляд выглядело более осязаемым, более материальным, чем обыкновенно. Дома, дверные проемы, вывески заведений, лавочная утварь, скамейки, алтари божеств, поилки для коров, плевательницы, рекламные плакаты, отглаженное утюгом на углях и сложенное аккуратными стопками белье в прачечной, огромные чаны утопающих в сиропе джамунов, батареи овощных конвертиков самос — все это вело активное наступление на ваши чувства и, в метафизическом смысле могло сойти за противоядие от Смерти.
Чтобы не возмущать канонически выписанную действительность своим присутствием, незаметно продолжая наблюдение, мы примостились на лавке в алькове, образовавшемся, по всей вероятности при неожиданном столкновении двух соседних домов.
Расшатанная лавка, внушительных размеров антикварный письменный стол, изрядно потрёпанный уличной жизнью, да пузатый медный чайник, надраенный до блеска к началу рабочей смены, но на момент описания уже порядком измочаленный — вот пожалуй и весь основной инструментарий чайного кооператива, обслужившего нас горячим и приторно сладким молочным напитком с оттенком кардамона, поданным в миниатюрных стеклянных стаканчиках.
Отхлебнув атмосферы от переполненной жизнью чаши города, мы отправились обратно в отель на ланч, подстёгиваемые Валентиной. Она выказывала недюжинную энергичность вопреки заявленному ей пенсионному возрасту, на что, насколько я уразумел в дальнейшем, имелись свои причины. Наташа, с момента приезда тихо и благодарно светилась внутренним огнем, мягкие обтёски которого, периодически вспыхивали под линзами ее очков. Только Лео, был невозмутим или сознательно не давал повода себя в этом уличить, что было неплохо для общей динамики во всем предыдущем путешествии, но, пожалуй, излишним именно в Варанаси.
Благодарю за прочтение и интерес к моим историям! Канал еще совсем юный, поэтому, пожалуйста, оставляйте свои комментарии под публикацией, дабы ваш покорый слуга имел, столь ценную для творческого развития, обратную связь от читателя.
