С детства любил буквы.
Строгий порядок неоновой совместимости палочек и кружочков манил к их познанию мерцая вывесками советских магазинов умирающим, местами в названии, реле. Бабка с дедом читали мне отрывные календари. Нет, книги были. И много. Но толстые параллелепипеды имели вид социалистических комиксов с лаконичной, но разнообразной информацией.
Они не надоедали. Каждая страница имела число, день недели и отождествление памятной даты соответствующим изображением какого-нибудь танка, шахтёра, или женщины со взглядом мужчины. Память вырывала из контекста «красные числа», а следом визуально закреплялась и остальная «серость» будней.
Их я раскрашивал на своё усмотрение. Единственное табу - не рисовать на лицах партийных вождей, космонавтов, героев войны и труда. Лица (по условиям договорённости) оставались типографской неприкосновенностью, но уж на бюстах я отрывался во всю. Особенно хорошо выходили у всех галстуки. Яркие!
Обучение грамоте было и топографически необходимо, так как бабкин список в магАзин вносил после каждого наименования хаотическую смену его приобретения. Так грамотность развивала еще одну жизненную необходимость - ориентировку на местности. За «кефиром - 1 бут.» сразу мог следовать «бинт-1 шт.», далее в списке могли территориально издеваться изюм и йод.
Задрав голову я плелся с авоськой вычитывая вслух «Гастроном», «Аптека», между непонятными и таинственными «галантерея» - «подарки». «Ткани» тоже были из разряда скучных названий. То ли дело «Обувь». Сразу представляешь сандалии, от сбитых за пару дней носОв которых горит от ремня жопа.
«ТакУ нОву веЩ ухайдОкал, парррасёнок!», или надежные, как Советский флот, резиновые сапоги, когда можно было стоять посреди огромной лужи и гадать,-что быстрее закончится дождь, или бабкино терпение. «Уж погОдь у меняяяя, дед щАс приЙдет-он тебЕ вытаШит, а дома я т’ееее устрою карнавал!».
Юные ягодицы гордо сносили все наказания. Ставить в угол считалось убыточным, - за короткое время я от скуки мог расковырять значительный кусок обоев.
Но и хвалили от души, искренне, по-стариковски. Наградой часто была сдача с покупок, которую так нещадно сжирал «Морской бой» перед дневным сеансом «Неуловимых мстителей».
