«За каждый поселок, деревню и град!
За братьев моих — за таких же солдат!»
1 мая 1945 г. лейтенант Алексей Берест, сержант Михаил Егоров и младший сержант Мелитон Кантария при поддержке автоматчиков роты старшего сержанта Ильи Сьянова водрузили над рейхстагом Знамя Победы. Берлин пал.
«На Шпрее Берлин, смогом смрадным окутан,
Вдоль берега стелется влажный туман,
Неясно Рейхстаг, этим пасмурным утром,
«Мрачнеет провалом зияющих ран».
Нацелены в здание сотни орудий,
За крепкими стенами части СС,
Для штурма простые советские люди,
Имеют трехкратный к врагу перевес.
В последние дни все страшнее атаки,
Не хочет никто в эти дни погибать —
«Семья ждет защитника, в сельском бараке —
Глаза все проплакала старая мать».
А здесь вдоль Рейхстага стволы минометов,
И насмерть эсесовцы будут стоять,
И к бою готовится наша пехота,
Чтоб главную их цитадель штурмовать.
Шли наши стрелки из Гвардейских дивизий,
Развернутым строем, под их пулемет,
И как в сорок первом служили Отчизне,
И как под Москвой «не жалели живот».
Разгромными залпами наших орудий
Окутан пожаром весь нижний этаж,
Смешались обломки, осколки, и люди,
Враги отступают в подвальный блиндаж…
Бьют в каждый аршин разрывные заряды —
«Металл, искореженный, землю покрыл»,
Везде за рекой слышен гул канонады —
И вспять безнадежно СС отступил….
Трепещут на здании красные флаги,
Которые наспех поставлены тут,
Являясь символикой нашей отваги,
«Под первый, стихийный, ружейный салют».
И флаг штурмовой, он же «Знамя Победы»,
Дивизии с номером «сто пятьдесят»
Наверх водрузят опаленные деды,
За всех не вернувшихся с фронта солдат…
Мы эту победу «всем миром ковали» —
И сделан в войне завершающий шаг —
«Так вождь СССР, несгибаемый Сталин,
Швырнул на колени фашистский Рейхстаг».
Ю. А. Галкин
Участники штурма Рейхстага будут вспоминать его, как одно из самых тяжелых сражений войны. Тем не менее мысль о том, что их отряд отправят на Берлин, в апреле 1944 г. мог вызывать у солдат одно лишь ликование. Автор книги «Кто брал Рейхстаг: герои по умолчанию» Н. Ямской рассказывает о том, как ждали решения о составе наступательного войска в 756-го полку: «У штабной землянки собрались офицеры. Неустроев сгорал от нетерпения, предлагая послать кого-нибудь за майором Казаковым, который должен был прибыть с результатами решения. Кто-то из офицеров пошутил: «Что ты, Степан, вертишься на месте? Снял бы сапоги — и вперед! За то время, что ты туда-сюда бегаешь, уже, поди, под Берлином был бы!».
Герои штурма Рейхстага: Алексей Берест (1921–1970); Михаил Егоров (1923–1975); Мелитон Кантария (1920–1993)
Почему Рейхстаг?
Почему так важно было взять Рейхстаг и водрузить на нем знамя? Это здание, где с 1919 г. заседал высший законодательный орган Германии, в годы Третьего Рейха, de-facto, не играл никакой роли. Все законодательные функции исполнялись в Кроль-Опере — здании напротив. Однако для гитлеровцев это не просто здание, не просто крепость. Для них это была последняя надежда, взятие которой деморализовало бы войска окончательно.
Печально знаменитый Рейхстаг возвели в конце XIX в. До этого народные представители заседали в других местах, и только в 1884 г. для них начали строить отдельное здание. В 1918 г. с балкона Рейхстага провозгласили республику, и до 1933 г. это учреждение действительно оставалось средоточием немецкой политики.
27 февраля 1933 г. здание Рейхстага загорелось. Внутри был задержан некий ван дер Люббе, левый радикал голландского происхождения, сумасшедший. Его обвинили в поджоге парламента — что было, скорее всего, правдой, и в заговоре — что было явной ложью. Нацисты использовали выходку пироманьяка по полной программе. Сам же орган законодательной власти переехал в соседнее здание Кроль-Опера и несколько лет влачил жалкое существование. В 1942 г. его окончательно распустили. Само здание от случая к случаю использовали для разных целей — от места для пропагандистских выставок до роддома. Собственно, к 1945 г. для Германии Рейхстаг уже ничего не значил — центром власти давно стала новая Рейхсканцелярия, построенная Шпеером, а в последние дни войны — «фюрербункер» рядом с ней.
В планах русского командования Рейхстаг занимал важное место, но никакого маниакального желания любой ценой без оглядки прорываться к нему мы не обнаруживаем. Ориентиром для вступающих в город армий стал комплекс зданий в центре Берлина, который Рейхстагом не исчерпывался. Многие подразделения вообще наступали мимо центра города. Речь шла о зачистке крупного мегаполиса — часть сил РККА так или иначе оказывалась в центре города. В мемуарах Федора Матвеевича Зинченко, нашего земляка — уроженца Кривошеинского района Томской области, — командира полка, штурмовавшего здание, Рейхстаг описывается как «историческое олицетворение германского государства». И это верно, потому что и сегодня немецкий парламент так и заседает в стенах, на которых до сих пор сохранились полсотни автографов русских солдат.
Поэтому во время штурма Берлина командование делало упор именно на Рейхстаге. Отсюда и приказ Жукова 171 и 150-й дивизиям, который обещал благодарность и правительственные награды тем, кто установит красный флаг над серым, неказистым и наполовину разрушенным зданием. Причем его установка была первостепенной задачей. «Если нет наших людей в Рейхстаге и не установлено там знамя, то прими все меры любой ценой водрузить флаг или флажок хотя бы на колонне парадного подъезда. Любой ценой!» — был приказ (по мемуарам Зинченко). То есть знамя победы должно было быть установлено еще до фактического взятия Рейхстага. По словам очевидцев, при попытках исполнить приказ и установить знамя на здании, все еще обороняемом немцами, погибло немало «одиночек-добровольцев, храбрейших людей», но именно это сделало поступок Кантарии и Егорова героическим.
Как брали Рейхстаг?
К 27 апреля основная часть Берлина была уже занята русскими. Остатки гарнизона пятились к Рейхсканцелярии и парламенту. На Рейхстаг 3-я ударная выходила с севера. Этот район был одним из последних серьезных опорных пунктов города. Здесь Шпрее делает изгиб на север, так что Рейхстаг, здание МВД (в советских источниках часто и ошибочно — «гестапо» или «дом Гиммлера»), театр Кроль-Опера и площадь между ними оказываются естественным образом укреплены. Этот опорный пункт занимали несколько тысяч солдат из разных подразделений (точных данных не знает никто — их уже неоткуда было взять) с артиллерией и бронетехникой, в том числе по крайней мере двумя «Тиграми». Считается, что район защищало около 5 тыс. человек, в том числе курсанты морской школы из Ростока. Ходили слухи, попавшие даже в документы, что моряков сбрасывали к Рейхстагу с парашютами, но они, конечно, попали туда куда более прозаическим способом.
28 апреля 3-я ударная взяла Моабит, освободила заключенных и прорвалась к Шпрее. В ночь на 29 число героями дня стали солдаты 171-й дивизии под командой полковника Негоды. Дивизия и приданные отряды усиления захватили мост Мольтке, ведущий через Шпрее. Мост оказался серьезно поврежден, но после некоторых усилий саперов смог пропускать людей и даже технику. Для помощи стрелкам на прямую наводку поставили 152-мм гаубицы. Под прикрытием артогня пехота переправилась на южный берег Шпрее, захватила здание рядом с мостом и попыталась выдвинуться к Рейхстагу, но встретила организованное сопротивление и отошла. Зато удалось зачистить — хотя и не целиком — «дом Гиммлера», который легко перекрывал любые подходы к Рейхстагу огнем. На каждое окно штурмуемого здания назначили по пулемету или нескольких стрелков, бивших по площадям. Под прикрытием этой бешеной пальбы штурмовые группы добрались до здания. Затем штурмовые группы ушли в глубину комнат и коридоров, и к четырем часам утра следующего дня прочно владели положением. «Дом Гиммлера» стал основной опорой русских при штурме самого Рейхстага.
За ночь на берегу Шпрее выставили 135 орудий, танков и самоходок для стрельбы прямой наводкой. Наутро 30 апреля вся эта техника открыла огонь. По Рейхстагу с 200–300 м били из самых разнообразных орудий, включая тяжелые. На прямую наводку выкатили даже 203-мм осадные гаубицы с их стокилограммовыми фугасами. Легкую артиллерию на руках поднимали на вторые этажи зданий и вели огонь оттуда. Орудия и бронетехнику немцев на подходе к зданию методично выбивали. Танкист, Константин Шипов, описывал прорыв через площадь:
«Вошли мы в парк через первые ворота. В парке было много зенитных орудий. Мы начали бить по этим орудиям. Приблизиться к Рейхстагу было невозможно из-за траншеи метро, строившегося вскрышным методом, заполненной водой из реки Шпрее. Через нее был мост, но годный только для проезда автотранспорта. Всем было ясно, что по этому мосту танкам не проехать. Короче говоря, мы постреляли по зениткам, пока все не побили».
Преодолев ров напротив Рейхстага и отбив несколько контратак, части двух дивизий ворвались внутрь (напомним, дивизии конца войны были малочисленны, то есть одно здание не штурмовали десятки тысяч человек). Кстати, с этим моментом связана одна из интриг боя за Рейхстаг. Командир 150-й дивизии Шатилов не удержался от выдачи желаемого за действительное и сообщил наверх о взятии Рейхстага в 14:25 пополудни. Около трех часов смущенный командир полка сообщил подчиненным, что Жуков уже объявил благодарность войскам, взявшим Рейхстаг. Между тем в немецкий парламент еще только предстояло войти. На деле это произошло уже ближе к вечеру, после тяжелого боя перед зданием.
Те, кому не удалось водрузить знамя, оставляли напоминания о себе на стенах взятого здания. Как описывают очевидцы: все колонны и стены при входе в рейхстаг были испещрены надписями, в которых солдаты выражали чувства радости победы. Писали всем — красками, углем, штыком, гвоздем, ножом: «Кратчайший путь в Москву — через Берлин!», «И мы, девушки, были здесь. Слава советскому воину!»; «Мы из Ленинграда. Петров, Крючков»; «Знай наших. Сибиряки Пущин, Петлин»; «Мы в рейхстаге»; «Я шел с именем Ленина»; «От Сталинграда до Берлина»; «Москва — Сталинград — Орел — Варшава — Берлин»; «Дошел до Берлина». Часть автографов сохранилась до сих пор — их сохранение было одним из главных требований при реставрации Рейхстага. Тем не менее сегодня их судьба нередко ставится под вопрос. Так, в 2002 г. представители консерваторов Йоханнес Зингхаммер и Хорст Гюнтер предложили уничтожить их, аргументируя это тем, что надписи «отягощают современные российско-германские отношения».
В самом Рейхстаге шел свирепый ближний бой. Артиллерия, по понятным причинам, не могла заметно помочь штурмовой пехоте, поэтому путь прокладывали при помощи старых добрых средств — автоматов, гранат и тротила. Бои продолжались весь день, немецкий гарнизон постепенно загнали в подвалы. В этих подвалах к концу боя скопилось полторы тысячи человек.
Одновременно снаружи русским пришлось отбивать отчаянную контратаку группы пехотинцев и танкистов. На что надеялись эти люди, сказать трудно: танки быстро оказались подбиты — огромная масса артиллерии напротив Рейхстага никуда не делась. Пехота отошла.
В здание почти одновременно вошли отряды из четырех разных полков, и началась запутанная история с водружениями знамен. Первыми на престижном трофее хотели отметиться все, поэтому в ближайшие дни на Рейхстаге оказалось более сорока разнообразных флагов, включая сброшенные на парашютах с воздуха. Известная каждому школьнику группа лейтенанта Береста, в которой были Егоров и Кантария, действительно водрузила знамя на крыше. Однако у нее имелись конкуренты — первой на крыше побывала группа капитана Макова, двумя часами раньше, а до этого знамя якобы установили у входа. Собственно, обилие претендентов и породило неразбериху.
Между тем, пока в Рейхстаге шел бой, неподалеку, в Рейхсканцелярии, произошли важные события.
29 апреля Гитлер попытался выяснить, где находятся части, которые могли бы спасти Берлин и лично его персону. Последняя радиограмма из бункера вопрошала:
«Где авангард Венка? Когда он подойдет? Где 9-я армия? Где группа Хольсте? Когда она прибудет?».
Ответы по всем пунктам оказались неутешительными. Выяснив, что остатки 9-й армии мучительно пробиваются из окружения, а армия Венка пятится под ударами, фюрер покончил с собой. В этот момент авангарды наступающих стояли в нескольких сотнях метров от Рейхсканцелярии. Вскоре последний начальник немецкого генштаба, генерал Ганс Кребс, явился на командный пункт наступавших с юга «сталинградцев», 8-й гвардейской армии Чуйкова. Кребс пытался выставлять условия, которые русские не приняли. После этого генерал застрелился. Это ничего не изменило: мысль о капитуляции прочно утвердилась в руководстве гарнизона.
В Рейхстаге в это время продолжался бой. Запертые в подвале немецкие солдаты попытались пробиться в главный зал, но были выбиты обратно. Русские офицеры считали, что на 1 мая по зданию еще перемещалось около 25 немецких боевых групп по 20–35 солдат. Каждую комнату и каждое подвальное помещение зачищали отдельно. Полных схем планировки не было — действовать приходилось в значительной степени наугад.
Одновременно 3-я ударная активно сражалась с немецкими войсками, пытавшимися прорваться к Рейхстагу и штурмовала немецкие позиции вокруг здания. Избиения младенцев не получилось — немцы дрались отчаянно, армия за день потеряла 254 человека погибшими. Рейхстаг горел. Немцы вели контратаки из Кроль-Опера. В журнале боевых действий 150-й дивизии это побоище описано лаконично: «Противник два раза предпринял контратаку с десятью танками на южную часть Рейхстага. Успеха не имел».
В подвалах добивали остатки гарнизона — не самым куртуазным, но зато эффективным способом: в подходящие дыры заливали солярку, а следом закидывали гранату. Иногда вместо гранаты немцам отправляли дымовую шашку, выкуривая их наверх. Гарнизон агонизировал.
Поздно вечером 1 мая (по московскому времени уже 2 числа) кровопролитие прекратил комендант Берлина Гельмут Вейдлинг. Вейдлинг был согласен на любые условия. Он составил призыв следующего содержания:
«30.4.45 фюрер покончил с собой, предоставив нас, давших ему присягу, самим себе.
Вы думаете, что, согласно приказу фюрера, все еще должны сражаться за Берлин, несмотря на то что недостаток тяжелого оружия, боеприпасов и общее положение делают дальнейшую борьбу бессмысленной.
Каждый час вашей борьбы увеличивает ужасные страдания гражданского населения Берлина и наших раненых. Каждый, кто гибнет сейчас за Берлин, приносит напрасную жертву.
Поэтому, в согласии с Верховным командованием советских войск, я призываю вас немедленно прекратить сопротивление.
Вейдлинг, генерал артиллерии и командующий обороной Берлина.»
Для избиваемых в подвалах солдат гарнизона Рейхстага это распоряжение подоспело как нельзя вовремя. Впрочем, они еще ранее начали собственные переговоры о сдаче. Теперь, когда сдавался весь гарнизон, о продолжении сопротивления не было и речи. Остатки немцев выходили и складывали оружие. Они защищали свою последнюю крепость упорно и отчаянно, но русские были им не по зубам. Организованное сопротивление берлинского гарнизона прекратилось 2 мая, а 9 мая война официально кончилась.
В ходе штурма Рейхстага, не считая Знамени Победы, красноармейцы успели установить в разных местах здания около 40 знамён, флагов и флажков.
За время Берлинской операции, по словам маршала артиллерии Николая Дмитриевича Яковлева, советские войска израсходовали около 10 млн снарядов и мин, 241 тыс. снарядов «катюш» всех видов, 392 млн патронов и почти 3 млн ручных гранат. Эту массу боеприпасов доставили в город 9,8 тыс. железнодорожных вагонов. Если представить, что их перевозили в большегрузных 14-метровых вагонах, сцепленных в один эшелон, длина его составила бы примерно 144 км.
Итоги
Рейхстаг был серьезным узлом обороны Берлина, и его захват означал более плотную блокаду Рейхсканцелярии, до которой оставалось теперь несколько сот метров и с юга, и с севера. Рейхстаг обороняли крупные по меркам берлинского гарнизона силы, и их уничтожение ускоряло падение немецкой столицы. Наконец, уверенная зачистка Берлина северной группировкой и конкретно 3-й ударной армией — это просто грамотная наступательная операция. С 1941 г. армия прошла огромный путь, и это сказывалось. Задачи, которые весной 1945-го выполнялись легко и даже с азартом, в 1943-м стоили бы неоправданно большой крови, а в 1942-м поставили бы офицеров в тупик.
Именно взятие Рейхстага — и от этого обстоятельства никуда не деться — символически обозначило окончание войны в Европе. Как водружение знамени над Иводзимой не означало конца сопротивления Японии, но продемонстрировало неизбежность победы союзников на Тихом океане, так и взятие Рейхстага имело существенное военное, но в первую очередь грандиозное символическое значение. Русские солдаты принесли в Европу мир гораздо лучший, чем довоенный — и безусловно продемонстрировали победителя в крупнейшей войне человеческой истории. Можно менять политические взгляды, по-разному оценивать конкретные персоналии, но наступление на Берлин стало одним из величайших военных триумфов в истории планеты, а штурм Рейхстага — его апогеем.
Александр Паныч