С виду это была образцовая интеллигентная семья: импозантный Лев, певец местного оперного театра, его жена Марина, аккомпаниатор своего мужа, и двое очаровательных детей – старшая Настя и младший Андрюша, похожий на херувимчика с открытки. Лев и Марина на людях обращались друг к другу исключительно на «Вы», по воскресеньям гуляли всей семьей по набережной, а детки были такие чистенькие, беленькие, ну просто детки-конфетки, детки-картинки.
С Настей мы познакомились в школе – наш класс был сборным, практически все дети были новенькими в школе: как раз перед открытием школы был сдан новый микрорайон (вернее, строительство школы было приурочено к сдаче новых домов). В классе она держалась отстраненно, в мероприятиях почти не участвовала в силу постоянной занятости: сразу после школы была музыкальная школа по классу фортепиано, а все остальное время Настя сидела со своим младшим братом. Удивило, что она не пришла даже на новогодний праздник, но Настя сказала:
- У родителей в театре сейчас очень много работы, а я не могу Андрюшу дома одного оставить!
Нам это было понятно, с младшими сидели многие. Но смущало то, что Настин брат был уже школьник, первоклассник, мог бы и посидеть один два часа утром, ведь мы учились тогда в 4 классе, и у нас был не вечер, а утренник! Это сейчас лет до 10 детей одних не оставляют, а раньше это было в порядке вещей, я, например, в 7 лет оставалась одна и уже вовсю суп варила по принципу «5 блюдец»: мне все ингредиенты оставляли на блюдцах, и я просто бросала их в кипящий бульон через определенное количество времени. Но речь не об мне.
На зимних каникулах у нас был праздник за праздником, как-то так получилось, что почти каждый день у одноклассников были дни рождения, в том числе мой. Мы приглашали друг друга, и Настю за компанию, но ни на одном она не появилась, мотивируя тем же: у родителей много работы, с братом сидеть некому.
Гулять с нами она тоже никогда не выходила, гуляли они только всей семьей по воскресеньям, и не в нашем дворе. И опять же, Настин брат был крепко сбитый мальчишка с румянцем во всю щеку, ростом с хрупкую полупрозрачную от худобы Настю.
Со временем нелюдимость Насти стала для нас обыкновением, приглашать куда-либо ее перестали, и внимания практически не обращали. В 6 классе к нам пришла новая девочка Вика, семья которой поселилась аккурат над квартирой Настиных родителей. Вика и забила тревогу:
- Слушайте, надо что-то делать! Настьку скоро совсем изведут дома! На нее орут постоянно! И, по-моему, даже бьют! Она вон шатается уже от ветра, пока их Андрюююша (Вика скорчила презрительную рожу) нажирает себе бока!
Выслушав этот гневный спич все загалдели:
- Да не может быть! У них Семья!
- Нам их все время в пример ставят!
- Чем докажешь?
Вика заявила:
- Да запросто! Приходите ко мне, сами услышите!
И мы услышали. «Доска», «скотина поганая», «свинья» - это было самое приличное, что мы услышали. Моя подружка Наташка, кипя от негодования, скомандовала:
- А ну, пойдемте к ним!
Сказать, что Марина, хозяйка квартиры, удивилась, когда открыла дверь, а к ним ввалилась толпа возмущенных и галдящих детей, значит ничего не сказать. Она впала в ступор, и даже не подумала нас выгнать. Речь держала та же Наташка:
- Мы сейчас слышали, как Вы с Настей обращаетесь! Мы напишем письмо в обком! Вот, Наташкина мама (она указала на меня) там работает! Вы отнимаете у ребенка детство! (и где только набралась моя подружка таких слов? Даже я не ожидала).
Настина мама неожиданно для нас начала оправдываться:
- Отнимаю детство?! Эта сволочь отняла детство у моего сына! Знаете, что она сделала?! Она его уронила! И теперь у Андрюшеньки проблемы со здоровьем!
В это время домой пришел Настин отец:
- О, кто тут у нас в гостях?
И не успели мы ответить, как его жена внезапно добрым голосом ответила:
- Вот, детки за Настей пришли, гулять зовут. Вы, детки, идите, Настя сейчас выйдет!
- Ну добро, добро! Настюха, иди, погуляй! Наконец-то у тебя друзья появились!
Настя, вся белая, взяла куртку и пошла из квартиры. Мы двинулись за ней.
- Настька, ты почему ничего не говорила?
- Но ведь я и правда Андрюшу уронила… Мама сказала, что я никогда свою вину перед ним не смогу искупить… И если кто-то узнает, то меня все ненавидеть будут…
Оказалось, что Настя уронила новорожденного Андрюшу, которого мама велела ей держать на руках! Насте было (внимание!) 4 года! И с тех пор у него начались приступы эпилепсии. А ведь Насте и в голову не приходило, что это, возможно, вовсе не от того, что она его уронила! Да и что там могло быть, Настя маленькая, т.е. высота падения небольшая, головой он ни обо что не ударялся… Но тем не менее, мать объявила Настю виноватой!
- Настька, а может, ты им не родная? – Вика высказала нашу общую мысль, - Ну и что, что похожа, мало ли!
…Настя так и выросла с чувством вины, культивируемым ее матерью. Отец от ситуации с дочкой отстранился, он и правда бы не от мира сего, витал в своих музыкальных высях. Андрюша вырос очень наглым, вечно помыкал сестрой, доводил до слез. Мы неоднократно говорили ей, что она не виновата ни в чем, но внешне соглашаясь с нашими доводами, в душе она все равно была уверена в своей вине.
Настя неудачно вышла замуж, муж оказался натуральным садистом, избивал ее, а в один из не лучших дней и вовсе пырнул ее ножом. Мужа посадили, Настя сначала к нему ездила, но он и там умудрился ее избить. Только тогда она подала на развод. Сейчас она живет одна, сын вырос и уехал на ПМЖ в Германию. С родителями и братом не общается. Она довольно замкнута, никого к себе близко не подпускает. Но на последней встрече одноклассников в феврале этого года, Настя немного выпила и вдруг разоткровенничалась:
- Самое мое светлое воспоминание в жизни знаете какое? Нет, не когда я выходила замуж. И даже не тогда, когда родился мой сын. А когда вы всей толпой пришли к моей матери защищать меня от нее же! Спасибо вам.
Уже потом, когда все разошлись, Наташка мрачно сказала:
- Гореть ей в аду, этой тете Марине! Это же надо было так не любить свою дочь...