Когда в июне 1928 года пришло время для прочтения лекций, и Уайтхед представил эту систему в новой и сложной терминологии, его аудитория быстро исчезла, но публикация лекций, расширенная до 25 глав, дала западной метафизике одну из своих величайших книг - "Процесс и реальность" (1929 г.).
Уайтхед непоколебимо верил в возможность понимания существования и обладал превосходной властью, чтобы построить схему общих идей, достаточно широкую, чтобы преодолеть классические дуализмы. Но он знал, что ни одна система не может сделать больше, чем сделать подход, несколько более адекватный, чем её предшественники, к пониманию бесконечности существования. Он был свидетелем краха давно укоренившейся ньютоновской системы физики и никогда не забывал о её уроке. Отныне догматическая уверенность, будь то в философии, науке или богословии, была его врагом.
Он предлагал пронзительные, сбалансированные размышления о роли грубой силы и общих представлений о человечестве, боге и вселенной в формировании курса западной цивилизации. Уайтхед подчеркнул импульс жизни к новизне и абсолютную потребность в обществах, достаточно стабильных для того, чтобы подпитывать приключения, которые являются плодотворными, а не анархическими. В этой книге он также обобщил свою метафизику и использовал её для прояснения природы красоты, истины, искусства, приключений и мира. Под "миром" он имел в виду религиозное мировоззрение, которое "в первую очередь является верой в эффективность красоты".
За исключением недостаточного знакомства с Карлом Марксом и Зигмундом Фрейдом, Уайтхед чувствовал себя комфортно как в научной, так и в литературной культуре своего времени. Молодые люди стекались в его дом на "воскресные вечера", которыми умело управляла его жена. Здесь свободный, розовощекий мужчина, который мог бы быть среднего роста, если бы не был так наклонен, говорил с ними высоким, но нежным голосом не о своем строе, а о том, что было у них в голове, резко освещая его с широкой и исторической точки зрения.
В своих лекциях в Гарварде, как и в книгах, Уайтхед больше всего любил изучать сферу применения той или иной идеи и показывать, как интуиции, традиционно противопоставляемые друг другу, могут дополнять друг друга, что он и делал, отталкиваясь от своих собственных идей. Большинство студентов сочли посещение его лекций огромным опытом. Гарвард выпустил его на пенсию только в 1937 году.
В первые годы своей работы в Соединенных Штатах Уайтхед посещал в качестве лектора многие восточные и средне-западные кампусы. Хотя он любил американцев, он всегда оставался англичанином. Член Королевского общества с 1903 года, он был избран в Британскую академию в 1931 году. В 1945 году он получил орден "За заслуги". После его смерти его тело было кремировано, и похорон не было. Его неопубликованные рукописи и переписка были уничтожены его вдовой, как он и хотел.
Наследие
Поклонники Уайтхеда включили лидеров во все области мысли. Его учебники по образованию и философии были переведены на многие языки. Его метафизика была внимательно изучена, прежде всего в Соединенных Штатах. Его философская система оказала наибольшее влияние на то, что сейчас называется "теологией процессов"; отчасти это связано с влиянием философа Чарльза Хартсхорна и богословов Дэвида Рэя Гриффина и Джона Б. Кобба.
Привычка Уайтхеда быть полезным сделала его всемирно любимым. Несмотря на совершенную любезность, в нем не было ничего мягкого; никогда не было споров, он был проницательным, милосердным, тихим и упрямым. У него был реалистичный, хорошо продуманный ум и тонкая ирония, свободная от злого умысла. Уайтхед сочетал в себе исключительные дары интуиции, интеллектуальной силы и доброты с твердостью и мудростью.
Уайтхед получил много наград за свою карьеру. Избранный в Королевское общество в 1903, он был награжден медалью общества Сильвестра в 1925 за его работу по основам математики и его исследования физических понятий. Королевское общество Эдинбурга наградило его своей премией Джеймса Скотта в 1922 (он был первым лауреатом). Колумбийский университет наградил его своей медалью дворецкого в 1930 году и в следующем году он был избран в Британской академии. В 1945 году он был награжден орденом "За заслуги". Многие университеты наградили его почетной степенью, в том числе Манчестер, Сент-Эндрюс, Висконсин, Гарвард, Йель и Монреаль.