Это было в начале 80-х. Тогда школьникам поручали массово ходить по квартирам и поздравлять ветеранов, которые еще не очень-то постарели. И много было живых...
Нашему пионерскому звену вручили 5 адресов, 5 открыток с ФИО, 5 гвоздик, и мы честно пошли.
Вначале было стеснительно, но встречали везде радушно и с благодарностью, угощали конфетами, и уже со второй квартиры мы сами почувствовали себя немножко героями и развеселились. На четвертой квартире добродушная бабушка-ветеран даже накормила нас свежеиспеченными пирожками, и мы, что называется, вошли во вкус.
Оставалась одна открытка, одна гвоздика, последняя квартира. До сих пор отчетливо помню, что она была на 5-ом, последнем этаже. Поднявшись, мы сразу поняли, что все пойдет не по сценарию.
Дверь была распахнута, оттуда доносились бравурные радио-марши и, по контрасту, несло чем-то тоскливо-перегарным с непраздничной хронической закваской. На площадке курили двое. Выглядели они весьма не героически – в мятых брюках и засаленных рубашках. Из-за вспучено-красного лица вид одного, стоявшего ближе к нам, был и вовсе пугающим…
Мужики молча приковали к нам тяжелые взгляды, под прицелом которых открытку с гвоздикой почему-то захотелось спрятать.
Мы сникли, потеряли свой апломб, но все же поручение надо было выполнять. После зависшей паузы, в ходе которой мы соображали, как должны вести себя пионеры в такой нестандартной ситуации, кто-то из мальчишек все же преодолел последнюю ступеньку, шагнул вверх, протянул дрожащей рукой открытку и вяло попытался объяснить, зачем мы здесь.
Мужчина с обожженной кожей взял кусочек глянцевого картона, бегло посмотрев, сунул в карман мятых брюк и повернулся к товарищу: "Ну что, Витя, а может, рассказать ребятам, как это - в танке гореть?"
Витя посмотрел на нас, наконец, улыбнулся, похлопал по плечу однополчанина с обгоревшей кожей и тихо сказал нам: "Спасибо, пионеры, идите по домам".
И мы пошли. Вниз по лестнице.
И на всю жизнь осталось ощущение тоскливо-перегарной трагедии войны, о которой мы, по-прежнему, мало что знаем.
Фото - Александра Шлемина