Одним из наиболее важных и прочных вкладов Фрейда в наше понимание человеческой психологии является идея о том, что ментальные репрезентации имеют большое значение для нашего общения с миром. Основная идея проста: внутренние представления о людях, событиях и отношениях, сформированные прошлым опытом, направляют наше настоящее восприятие и реакции, а также наши будущие ожидания. Мы видим мир не таким, каков он есть, а таким, каковы мы сами.
Раннее выражение этой идеи можно найти в фрейдовской концепции "переноса", которая представляет собой бессознательную проекцию чувств и желаний, часто сформированных в детстве, на новый, текущий объект. Другими словами, перенос включает в себя просмотр настоящей встречи с одним человеком с точки зрения предыдущих встреч с другим. Этот механизм переноса, согласно Фрейду, является " универсальным феноменом человеческого разума...и фактически доминирует во всем отношении каждого человека к своему человеческому окружению.”
Перенос происходит, когда что-то о настоящем обстоятельстве указывает на прошлое внутреннее представление, связанное с этим обстоятельством.
Как выразился психолог Дрю Вестен: "психоаналитик концепция переноса основана на представлении о том, что желания, страхи, чувства и представления людей о значимых других будут напоминать прототипы из прошлого... в той мере, в какой аспекты личности или ситуации активизируют эти ментальные прототипы.” Если что-то в психотерапевте напоминает мне моего отца, я буду проецировать на него качества и динамику, связанные с моими отношениями с отцом.
Согласно Фрейду, пациент видит в терапевте:"Возвращение, реинкарнацию какой-то важной фигуры из своего детства или прошлого и, следовательно, переносит на него чувства и реакции, которые, несомненно, применимы к этому прототипу."Перенос является инструментом психотерапии в той мере, в какой он делает видимыми бессознательные представления клиента.
Эта идея была развита далее некоторыми последователями Фрейда (и диссидентами), главным образом под зонтиком теорий объектных отношений . В рамках объектных отношений объект - это “то, к чему относится субъект”. Представления об объектах - это ментальные образы, которые мы формируем из объектов, наши способы "обладания" ими внутренне—воспоминания, ожидания или фантазии, которые мы сформировали о них через опыт. Эти представления, в свою очередь, направляют нашу торговлю с миром.
Один из ранних и влиятельных примеров того , как это работает, можно найти в классической работе Джона Боулби, отца теории привязанности в начале XX века . Согласно Боулби, раннее взаимодействие ребенка с окружающим миром—и прежде всего с родителями—приводит к развитию " внутренней рабочей модели "—набора представлений о том, как следует рассматривать себя, окружающий мир и других людей. Этот ранний шаблон затем становится фильтром, через который оцениваются будущие встречи. По собственным словам Боулби:
"Каждый индивид строит рабочие модели мира и себя в нем, с помощью которых он воспринимает события, прогнозирует будущее и строит свои планы. В рабочих моделях мира, которые каждый человек строит, ключевой чертой является его представление о том, кто такие его фигуры привязанности, где они могут быть найдены и как они могут реагировать. Аналогичным образом, в рабочей модели самости, которую каждый человек строит, ключевой чертой является его представление о том, насколько приемлемым или неприемлемым он сам является в глазах своих фигур привязанности.”
Например, ребенок, чьи родители непредсказуемы, холодны, бесчувственны и некомпетентны, может усвоить рабочую модель, которая видит себя недостойным заботы, мир-хаотичным и опасным местом, а других людей-вредными и ненадежными. Этот ребенок будет затем двигаться по миру с этими идеями, формирующими, как они ожидают, что вещи будут идти, а люди-вести себя.
Исследование теории привязанности выявило три основных паттерна привязанности. Надежная привязанность (тип B; встречается примерно у 65-70% детей раннего возраста) связана с теплым, отзывчивым и компетентным воспитанием и с наиболее оптимальными результатами развития ребенка. Два типа неуверенной привязанности, тревожно-амбивалентный (тип С; 10-15%) и избегающий (тип А; 20%), связаны с более проблемными ранними отношениями и неоптимальными результатами развития.
Интересно, что исследования показали, что эти ранние представления, относящиеся к взаимодействию родителей и детей, могут воспроизводиться во взрослых романтических отношениях. Например, в одном из ранних исследований исследователи Синди Хазан и Филипп Шейвер попросили своих взрослых участников одобрить один из следующих абзацев, касающихся их характерного стиля романтических отношений:
- Я испытываю некоторое неудобство, находясь рядом с другими; мне трудно полностью доверять им, трудно позволить себе зависеть от них.
- Я нервничаю, когда кто-то подходит слишком близко, и часто другие хотят, чтобы я был более близким, чем мне удобно быть.
- Я нахожу, что это относительно легко приблизиться к другим и комфортно в зависимости от них и иметь их зависят от меня.
- Я не беспокоюсь о том, что меня бросили или кто-то слишком близко подошел ко мне.
- Я нахожу, что другие люди не хотят подходить так близко, как мне бы хотелось.
- Я часто волнуюсь, что мой партнер действительно не любит меня или не захочет остаться со мной.
- Я хочу быть очень близко к своему партнеру,и это иногда отпугивает людей.
Исследователи обнаружили, что, как и в случае родительско-детской привязанности, примерно 60% взрослых классифицировали себя как защищенных, 20% как избегающих и около 20% как тревожных. Более того, некоторые данные также указывают на то, что ранняя привязанность родителя к ребенку может фактически предсказывать паттерны романтических отношений. Другими словами, те, кто вырос с надежной привязанностью к родителям, скорее всего, будут иметь безопасный стиль привязанности со своими романтическими партнерами во взрослом возрасте.
Идея о том, что наши ментальные представления формируют наше движение в мире, полезна и в других отношениях. Например, в моей клинической практике я часто вижу клиентов, которые имеют дело с фобическими, вызванными травмой страхами. Понимание того, как работают репрезентации, дает полезное представление о том, как формируются эти реакции и как их можно лечить.
А именно: на клиентку напала собака, когда она была ребенком-ужасное, травмирующее событие. С тех пор она избегает собак из страха . Теперь собака, которая напала на нее, ушла, и клиент больше не ребенок, но если она видит собаку—даже маленькую на поводке—она все еще склонна убегать в страхе. Очевидно, что ее реакция не соответствует тому, кто она сейчас (большой, сильный, знающий взрослый) или тому, что собака перед ней (крошечная, привязанная и обученная), но к конструктам " я " и "собака", представленным в ее травматической памяти. В этой ситуации ее избегание собак помешало ей пересмотреть эти представления, и поэтому, когда собака присутствует, ее ум возвращается к старому представлению, созданному в возрасте четырех лет: она маленькая и беспомощная; собака—страшное, жестокое чудовище.
Терапия, в данном случае, будет включать в себя воздействие на собак, что со временем позволит ей пересмотреть свою реляционную схему "я-собака", чтобы лучше представлять, кто она сейчас (больше, чем собака, сильнее, способная к самообороне) и каковы собаки на самом деле (в основном дружелюбные, неопасные).