Мы все жалуемся, что дальше из-за режима самоизоляции становится всё хуже и хуже. Могу засвидетельствовать: хуже было поначалу.
Ну, не хуже – бестолковее. Сейчас ситуация тоже не идеал совершенства, но пару месяцев назад…
На заре пандемии, когда в этом вопросе все мы были ещё голубоглазыми детьми, меня приняли. В нашу городскую больницу. На карантин. Сразу оговорюсь: в последний раз в больничке я лежал в армии, лет тридцать назад, и там было весело. Поэтому всё, что меня ожидало, произвело весьма своеобразное впечатление.
Вот надо было мне, дураку, так нарваться: поднялась температура. А изо всех щелей доносится «новый вирус», «вакцины нет», «все к врачу». Я и отправился к врачу в поликлинику, благо, расположена она в полукилометре. В поликлинике – пастораль: даже на регистратуре никто не толкается, тишина, и бахилы покупать не требуют. Я и талончик брать не стал, так, в порядке живой очереди, которую единолично и представлял, являюсь пред очи терапевта. Точнее, терапевтши, женщины в годах и с добрым лицом. Привожу диалог.
– Здравствуйте, выглядите не очень, когда температуру меряли?
– Полчаса назад.
– Берите термометр… Батюшки, 38 и 4!
Констатация этого факта вывела добрую женщину из состояния, которое я бы назвал «добродушный и очень профессиональный врач», и вынесла из кабинета. Вместо неё явился мужик в марлевой хирургической повязке и перчатках, почему-то жёлтых и резиновых. Почти по локоть.
– Я предлагаю вам сдать анализы на вирус COVID-19. И подписать вот это согласие на применение к вам карантинных мер. Параллельно. Это необходимо для вас же. Пока в лаборатории будут анализировать ваши анализы (так и сказал), вы полежите в карантине. Параллельно.
Видимо, слово это нравилось. А я так заслушался, что не глядя подмахнул бумагу и отправился сдавать кровь и почему-то слюну. Всё остальное посулили забрать потом, по мере возникновения, прошу прощения. И провели закоулками в расположенную рядом клиническую больницу, придерживаясь социальной дистанции в пару метров.
Я ведь что тогда подумал? Ну как долго они анализировать будут? Ну, денёк, ну два. Поваляюсь, почитаю. Даже приятно.
Первым сюрпризом было: я в общей палате, все здесь на карантине, и у всех анализы ещё «анализируют». То есть неизвестно, кто тут заражённый, а кто, получается, вот-вот заразится.
Второй сюрприз: ни мой халат, ни моё бельё, ни мои любимые тапки мне взять не разрешили. Врач, не решающийся зайти в палату, через дверной проём пояснил:
–Ну и что: вы живёте на расстоянии остановки… Да хоть через дорогу! У вас подозрение на заражение, придётся какое-то время побыть на карантине. Всем необходимым мы вас обеспечим, не беспокойтесь.
«Всем необходимым» оказались полосатый на размер меньше моего халат, на два размера меньше – тапки, полустёртое вафельное полотенце, серо-влажное бельё, нательное и постельное. Жестяная кружка, алюминиевые чашка и ложка, кусок мыла, почему-то в полиэтиленовом пакете. Зубную щётку я выпросил позже.
Выпросил, как только понял, что здесь надолго. Двое ребят отдыхали в этой палате уже четвёртый день, и никакие результаты анализов им ещё не предоставили. То есть, догадался я, завтра я отсюда точно не выйду.
Ну и третий сюрприз: книги взять было негде, и местные аборигены (если со мною, новеньким сравнивать) их не имели.
Приходилось как-то устраиваться. В отличие от тюрьмы, в обычных палатах телевизор, например, не предусмотрен. Хочешь – приноси свой. А телефон я забыл. Звонить по большому счёту никому не собирался – рассчитывал ведь зайти в поликлинику на пару часов, и вернуться. Телефоны у остальных моих (так и хочется завернуть «сокамерников») товарищей по карантину частью сели – откуда тут зарядному устройству взяться, а своё врачи и сёстры не давали – частью, как у меня, отсутствовали. Без книг, радио, телека в такой вот изоляции можно пробыть час. Два. Ну, полдня. За болтовнёй и анекдотами. Потом количество анекдотов иссякает, болтать не о чем, да и исчезнувшая вдруг повышенная ранее температура начинает взывать к какой-нибудь активности. В общем, скучно.
На следующее утро мы всё же выклянчили несколько листов бумаги и карандаш, и нарисовали 54 карты. А оставшуюся бумагу пустили на фишки. Ребята, в такой холдем я не играл ни до, ни до сих пор после! Кусок бумажки с надписью «$100» был дороже настоящей такой бумажки, честное слово! А собрав обычный стрит я, например, для себя решил: после карантина еду в Лас-Вегас, только там есть игроки моего уровня. В общем, маразм накрыл нашу палату скопом.
Через пару дней с воли-таки передали телевизор. Он сразу распространил по палате смесь запаха спирта и скипидара – повторюсь, всё это происходило в начале пандемии, и святая уверенность в этих жидкостях, как в могильщиках коронавируса, ещё присутствовала. С приходом телека жизнь стала лучше, жизнь стала веселей.
Заразу у меня не нашли. Объявили об этом через тринадцать дней. За это время дважды сменили бельё, ни разу – меню, состоявшее из каши, супа и винегрета, чередующихся в самом замысловатом порядке. А вот мою верхнюю одежду выдали, и почему-то тоже пропахшую скипидаром (спирт, видимо, успел выветриться. Или пожмотничали).
В общем, от коронавируса я пострадал, хотя и не заражался этой дрянью. Посему – не подумайте, что агитирую, и в мыслях не было – сижу себе сейчас дома, пялюсь в телек, смотрю кино в инете и радуюсь. Радуюсь тому, что в любимом халате, в любимых тапках, а в кухонном шкафу приличный запас кофе. Это вам не общая палата без телека!