Здравствуйте уважаемые читатели моего канала, сегодня я продолжаю публикацию жизненного флотского юмора выраженного в рассказах Дмитрия Викторовича В. Ну что, давайте вместе окунемся в сие действие. Приятного чтения!!!
«СО-500» – это такая корабельная противопожарная система. Большой стационарный огнетушитель с длиннющим разматывающимся шлангом, оканчивающимся массивным пеногенератором. Во время работы эта хреновина способна выплюнуть до пятисот литров высокократной пены.
Именно в честь этой замечательной системы и было присвоено прозвище командиру ракетного катера «Р-85» капитану третьего ранга Александру Федоровичу Квартник. Надеюсь, излишне объяснять ассоциации, связывающие систему пожаротушения и командира боевого корабля советского Военно-Морского флота.
О чем это я? Так вот: рабочим состоянием Александра Федоровича Квартник являлось состояние постоянного истерического припадка.
Ракетный катер швартуется к пирсу в районе Эгершельда, что в славном Владивостоке, под сдачу боезапаса. Швартоваться тяжело – свежий ветер упирается во все 370 квадратных метра нашей бортовой парусности и норовит свалить с курса. На «Молнии» такой модификации, что у нас, главными двигателями стоят четыре турбины, и никаких дизелей для хода, никаких там подруливающих устройств не предусмотрено. Маневрировать турбинами сложно, каждый реверс механику как серпом по яйцам. Швартуемся с ходу, носом вперед, чтобы не заносить задницу и не выписывать лишние пируэты под таким ветром. Командир Квартник - наверху, скачет по мостику с крыла на крыло, прицеливается в пирс командирским прищуром. Орел, ас, мастер ракетного удара, седая шевелюра развевается по ветру. На мостике сущий ад: ветер завывает иерихонскими трубами, свистят турбины со своим характерным звоном, из верхних газоходов с ревом вырывается раскаленный воздух, оглушительно хлопает брезент. В руке у командира - обслюнявленная соска микрофона на длинном шнуре, и в нее он отдает свои команды, пытаясь перекричать весь этот кошмар.
Я сижу в кресле, в ходовой рубке, вслушиваюсь в командирские вопли и дублирую их в ЦПУ человеческим голосом, чтобы они в удобоваримом виде достигли ушей командира БЧ-5 Коленьки Ростовского. Квартник вообще имеет особенность говорить не слишком понятно, а когда выходит на свой режим – тут уж сам хрен не разберет. Понять его можно только интуитивно, по интонациям матюгов. А когда он говорит посредством корабельной трансляции – вообще глухой номер, потому, что трансляция у нас ни к черту: в динамиках стоит постоянный фон. Теперь помножьте это дело на шумы тех катаклизмов, что творятся наверху, и вы поймете, как нам тяжело тут служить.
- Прав…ед, лев…той…ход!.. Нах-бля!... - изрыгают динамики у меня над ухом вместе с треском, свистом и грохотом.
- Есть!... ЦПУ, правая – вперед, левая – холостой ход!, - командую я механику в его подземелье.
Ростовский отрабатывает команду и докладывает:
- Правая машина работает вперед, левая – холостой ход!
Я дублирую его доклад на мостик.
- … нах-бля!..., - отвечает командир. То есть – понял, спасибо, молодцы, так держать...
- Прав…топ... лев…ред, … мать!...
- ЦПУ! Правая машина – стоп, левая – вперед!...
На баке готовятся носовая и шкафутовая швартовые партии. Матросики в оранжевых жилетах ворочают швартовые концы, разбирают плетеные из троса кранцы, проверяют работу носового шпиля. Боцман Юра Чепкасов выстраивает свою банду вдоль борта и салютует мне ручкой, типа - равнение на пионеров второго отряда. Корабль прет к берегу, до пирса – метров тридцать.
Саша Квартник мечется по мостику, орошая его хлопьями слюны. С каждой секундой его движения все порывистее, команды чаще и непонятней. Шнур микрофона летает, извиваясь змеей, цепляется за различные конструкции и командир в бешенстве его дергает. Микрофон начинает заедать, отчего Квартник дует в него со всей дури и остервенело лупит им по поручням мостика.
Инерция переднего хода у катера сумасшедшая. До пирса уже метров пятнадцать и Квартник очень грамотно командует:
- Обе назад!...
И никто его не слышит. То ли микрофон забился слюнями, то ли контакт где-то отошел.
- Обе назад!!! Нах-бля!...
В динамиках трансляции только треск и волчьи завывания. Швартовая партия на баке приготовилась работать, замерли в напряженных позах. Боцман выжидательно смотрит на мостик, наблюдая дикие командирские пляски.
- ОБЕ НАЗАД!!! Механик, сука!!!... ГРЁБАНЫЙ-В-РОТ!!!...
Искалеченный микрофон внезапно включился, вероятно был впечатлен последней фразой командира. Эту последнюю фразу он и передал, протолкнул ее сквозь помехи. Подобные фразы вообще сильно действуют на людей и технику, особенно в экстремальных ситуациях. И эта фраза из прекрасного далёка дошла до ЦПУ и вылетела на Коленьку Ростовского из динамика вперемешку с обильной командирской слюной. А механик у нас – человек спокойный и исполнительный. Чутко вслушиваясь в звуки космоса, он вдруг уловил до боли знакомое словосочетание и решительно двинул рукоятки оборотов.
- Есть ОБЕ ВПЕРЕД!!!...
За кормой вскипел бурун, корабль рванулся вперед и с разгону въехал в бетонный пирс. Кульминация. От страшного удара оранжевые матросики швартовых партий попадали на палубу, словно кегли в боулинге.
Из всего многообразия звуков природы более всего впечатляет отвратительный скрежет рвущегося металла. Этот пронзительный звук раздирает душу на части и заставляет вибрировать спинной мозг до самых окраин копчика.
Командир Квартник А. Ф. по прозвищу СО-500 скачет вниз по ярусам надстройки, как по ступенькам. В его руке – микрофон трансляции с развевающимся куском оборванного шнура. Он что-то беспрестанно орет, тараща белые от бешенства глаза.
Порывы ветра со стороны Уссурийского залива доносят лишь отдельные фразы:
- Нах-бля!... Нах-бля!... Нах-бля!!!...
Спасибо за внимание и до новых публикаций, всем добра!!!!
С уважением, Василий Сергеевич!!!