Предлагаю прочесть воспоминания Медведева Назара Ермиловича - участника Великой Отечественной войны.
... - Какими бы радужными ни были мечты, мы, молодые парни, уже многое знали о войне, ее тяготах. Знали, что она кровавая и беспощадная. Я еще до призыва знал о “похоронках” , приходивших на моих земляков, видел горе и слезы вдов и матерей, ребят и девчат, оставшихся без отцов и братьев. Но мы все равно рвались на фронт, потому что в каждом из нас крепко сидел дух патриотизма, каждый из нас чувствовал себя причастным к судьбе своей Родины и готов был посвятить себя ее интересам. В этом не было ничего необычного, ибо вся страна и весь народ воевал и трудился во имя победы над страшным врагом, нарушившим мирную жизнь людей. Воинский эшелон шел на запад, шел он долго, почти через всю страну. Наконец добрались до места фронтовой службы, ночью разгрузились на станции Ш епетовка. Город только что был освобожден от немцев и еще был фронтовым. Продолжались немецкие бомбежки. Впервые здесь мы увидели убитых и раненых. Попали в гвардейский тяжело-самоходный полк третьей танковой армии, которой командовал прославленный генерал Павел Рыбалко. Армия входила в Первый Украинский фронт. В это время полк стоял во втором эшелоне, пополнялся людьми и техникой. До сих пор не могу забыть, как тогда встречали танкисты нас, молодых ребят. Видимо, мы выглядели в их глазах ребятишками. Месяц добирались до места, питались сухим пайком, порядком исхудали и, наверное, производили на танкистов не очень веселое впечатление. Не зря командир полка прежде всего .распорядился накормить нас “до отвала”. А потом танкисты окружили нас своим вниманием, расспрашивали об учебе, о наших семьях. Называли нас сынками, но в учении поблажек не давали. Спрашивали, как положено, но зато в полку была настоящая солдатская дружба. Старые солдаты были добрыми наставниками, помогали нам во всем, никогда не упрекали за отдельные оплошности, допущенные ребятами по неопытности. В этом полку мне и пришлось служить автоматчиком. Автоматчик - это тот, кто находится на броне самоходки и отражает атаки пехоты врага во время боя.
С У-122, за которыми мы были закреплены, обладали мощными артиллерийскими пушками (больших калибров), самоходки были способны продвигаться за боевыми порядками танков с такой же скоростью и имели такую же проходимость, как и Т-34. На каждой самоходке было по 4-5 автоматчиков, наша задача состояла в том, чтобы оберегать боевую машину от немецких минометчиков, а также “фаустников” .
Сами мы находились под постоянным обстрелом вражеских пулеметчиков, потери несли постоянно и немалые. Поэтому радость моя, вышедшего из той страшной бойни живым и дошедшего до Берлина, была огромна. Прошагал я по военным дорогам Украины, Чехословакии, Польши, Венгрии, Австрии и Германии. Третья танковая армия генерала Рыбалко в составе Первого Украинского фронта участвовала в решающих сражениях и внесла исключительный вклад в разгром немецко-фашистских войск. Для меня, рядового солдата, все бои и сражения, какими бы они ни были - большими или малыми, все были главными. В наступлении или в обороне солдат всегда остается солдатом, делая тяжелую, повседневную работу, находится на переднем крае, несет на себе все тяготы войны. Мне тоже пришлось в полной мере испытать их на себе. Особенно памятны сражения на польской земле, на Сандомирском направлении, которые были одними из крупнейших в летней кампании Красной Армии 1944 года, приведшие к последующему полному разгрому немцев. В те дни наш полк, как и другие подразделения танковой армии, успешно, но с тяжелыми боями двигался вперед. Мы расчленяли оборону врага, били их в окружении. Наши танковые колонны врывались в тылы немцев, устраивали засады отходящим с боями фашистам. Мне запомнился случай разгрома группы вражеских сил на одной из железнодорожных станций, на пути к городу Сандомир. Группа наших танков, в их числе и наша СУ-122, проникшая в тыл, заняла позиции на этой станции. Немцы, в пылу боя не заметив нас, вышли открыто и оказались под огнем наших пулеметов и автоматов, орудий, танков. Эта оплошность обошлась им дорого, вся группировка, состоящая из более четырехсот солдат и офицеров, была уничтожена. Здорово доставалось и нам от немцев, они не переставали контратаковать. Мы теряли людей и технику. Помню, во время одного из таких сражений наш полк попал в трудное положение, а самоходка подверглась обстрелу противотанковых орудий. Рядом со мной был автоматчик сибиряк Попов. На моих глазах снарядом противника (болванкой) ему срезало обе ноги. Немцы на Сандомирском направлении не только упорно сопротивлялись, они боролись за каждый город, населенный пункт, за каждый клочок земли, подтягивая тяжелые танковые соединения, в том числе “тигров” , “пантер”. В воздухе и на земле ни днем, ни ночью не прекращались бои. Земля горела кругом, дрожала от лязга и грохота сотен танков и тяжелых самоходных установок, в небе сражались самолеты. Нам, солдатам, трудно было подсчитать и даже предположить наши и вражеские потери, мы знали одно - выполнить поставленные перед нами задачи. И мы их выполнили. Народы нашей Бурятии законно гордятся своим боевым вкладом в победу. Десятки тысяч наших людей отдали свои жизни за свободу советского Отечества, десятки тысяч искалеченных наших солдат проливали кровь, орошая ею земли как наших бывших союзных республик, так и стран Восточной Европы. Многие из них от полученных ран ушли из жизни уже дома, под мирным небом. Еще тысячи мучаются от старых ран. В моем плече до сих пор находится осколок с 1945 года. Это память о прошлой, давней, но по-прежнему очень близкой войне для всех нас, еще здравствующих, прошедших войну. Этот осколок часто напоминает о себе - то кольнет, то ноет. Ранен я был в феврале 1945 года, уже на территории Германии. Тот день я очень хорошо помню. Наш полк получил приказ взять один крупный промышленный пункт с железнодорожной станцией и промышленными предприятиями. Из полученных сведений было известно, что противник имеет тут большое количество танков, артиллерии и пехоты. Полк наш должен был ударить по населенному пункту с юга. Завязались бои, они были стремительными и жестокими, на своей территории немцы дрались особенно отчаянно. Самоходная установка, на которой был я, и еще два танка заняли исходную позицию и ждали дальнейшую команду, но противник обнаружил нас, и мы попали под ураганный огонь противотанковых орудий немцев. Был подбит один из наших танков, командира нашего взвода автоматчиков ранило, а командира самоходки контузило. Нас начали окружать. Создалась критическая ситуация. Основные силы полка находились за небольшим холмом и командование ждало от нас сообщений по рации, но она была выведена из строя. Тогда командир самоходной установки подозвал меня, и уже, будучи контуженным, потерявший речь, жестами объяснил, что я должен добраться до командования через обстреливаемый врагом сектор и сообщить о происходящем. С автоматом и двумя гранатами, бросками начал пробираться в расположение основных сил полка. Перебегая через холм, я был обнаружен немцем с противопехотным минометом и первым же залпом он накрыл меня, ранив в плечо и голову. Но я не потерял сознание и сделал еще несколько бросков. Однако минометчик уже не отпускал меня, осколки очередного снаряда попали в коленный сустав. В этой обстановке я уже потерял надежду остаться в живых, понял, что немец добьет меня. От крови намокла одежда, но я в памяти постоянно держал положение наших экипажей, попавших в беду, и как бы ни было больно, продолжал ползти. Думал в те минуты об одном: лишь бы дать знать своим о происходящем. На мое счастье, меня заметили наши автоматчики Василий Харитонов и Василий Балтунов, оба из Алтайского края. Они вытащили меня из-под обстрела, передали мое сообщение командованию полка, а меня отправили в медчасть. Так были спасены наши экипажи боевых машин, был спасен я, ночью вывезенный в полевой госпиталь. Два месяца я находился на излечении в госпитале в Германии. Лечили нас хорошо, а у нас было огромное желание быстрее подлечиться, выписаться и принять участие в окончательном разгроме фашистов, в штурме и взятии Берлина. Раны мои еще окончательно не зажили, в плече сидели осколки. Врачи госпиталя понимали положение на фронте и наше настроение и выписали. В свою танковую армию я добрался самостоятельно, попал в пятидесятый ее запасной полк. Мы влились в армию, штурмовавшую логово фашистов, и были преисполнены гордости от того, что именно нам довелось завершить многолетнюю войну, выполнить реальную мечту миллионов воинов Советского Союза. Но война для меня не закончилась с падением Берлина, водружением знамени Победы над Рейхстагом, пришлось еще принимать участие в освобождении Праги. После победы я, солдат войны, в звании младшего сержанта, еще почти три года служил в рядах Советской Армии в Германии, а демобилизовался лишь в 1948 году...
В материале использованы сведения из Книги Памяти Республики Бурятия (том 7).