Судьба гуманизма в XXI столетии / Газета Суть Времени №316 от 22.02.2019
«Как безмятежна жизнь, когда совесть незапятнанна! Говорю вам, как безмятежна жизнь, когда встречаешь смерть без страха. И еще более безмятежна, когда смерть желанна и принимается с благоговением»
Я бы с удовольствием написал десятитомную историю ордена тамплиеров. И даже в этом случае нельзя бы было говорить о достаточно полном описании этой очень тонкой, противоречивой и сложной организации. Но в данный момент моя задача не в том, чтобы написать такую десятитомную историю, и даже не в том, чтобы вкратце изложить имеющийся по данному поводу более или менее объективный исторический материал. Потому что даже такое изложение, сколь бы сжатым оно ни было, окажется и избыточно специализированным, то есть деформирующим данное исследование, и избыточно объемным. Но вместе с тем нельзя ни избежать обсуждения данного ордена, ни осуществить это обсуждение по принципу «галопом по Европам».
Ну и что прикажете делать, коль скоро обсуждать этот орден надо, а по его поводу сочинено столько конспирологических сказок, что одно их перечисление окажется недостаточным для любителей подобного рода тем, и чересчур громоздким, в каком-то смысле неподъемным для остальных?
Начну с обсуждения того, что обычно, как ни странно, не обсуждают. В прошлом году умер выдающийся французский историк-медиевист, директор Центра высших исследований средневековой цивилизации при университете Пуатье Жан Флори.
Флори родился 7 апреля 1936 года в Лилльбоне, маленьком городке не севере Франции. Отец его был кожевником, а мать — директором школы.
Флори хотел стать спортивным журналистом, увлекался джазом и кино, никак не мог выбрать профессию. В итоге занялся религиоведением и, занимаясь им, познакомился с Жоржем Дюби, при помощи которого, наконец, определился в вопросе о своем профессиональном будущем.
Дюби был выдающимся специалистом по Средним векам. Он согласился стать научным руководителем Флори, решившего написать диссертацию на тему средневекового европейского рыцарства. В итоге Флори стал продолжателем дела Дюби и существенно преуспел в этом, сосредоточившись на изучении идеологии средневекового рыцарства.
Одна из книг Флори называется «Идеология меча». Название очень романтическое. Но на самом деле и эта книга, и другие работы Флори достаточно скучны для тех, кто ищет тайнознания, к которому адресуют многие исследователи рыцарской проблематики. В отличие от работ всех этих исследователей, в работах Флори наличествуют два отсутствующие у других качества — дотошность и в близком соседстве с ней находящееся нежелание отрываться от того, что можно называть документальной доказательностью.
Может быть, именно поэтому я адресую читателя к данной работе Флори, а не к разного рода — как более, так и менее доказательным — откровениям историков, наследующих романтическую влюбленность в рыцарскую экзотику.
Анализируя средневековые документы и отвергая любые отклонения от документальной дотошности, Флори показывает, что на протяжении целого тысячелетия христианство и рыцарство были категорически несовместимы. Что очень долго христианство было ультрапацифистским (или ультраантимилитаристским — по сути, это одно и то же). И потому христианин вообще не мог служить в армии. А поскольку в той же Римской империи, да и не только, служба в армии была фактически обязательной, то христианин предпочитал умереть мученической смертью, лишь бы не брать в руки оружие. Такое отвержение всего, что связано с войной, христианство сохраняло в течение нескольких веков.
Потом оно разделилось на мирское и монашеское. При таком разделении христианами в высшем и настоящем смысле этого слова (который был свойствен первым векам христианской эры) стали только монахи. На них был перенесен христианский антимилитаризм. Что касается остальных христиан, то они были объявлены второсортными, сильно погрязшими в мирских пороках. К ним была проявлена относительная снисходительность. И было сказано, что раз уж они вообще порочны, то пусть в число допустимых для этих второсортных христиан пороков войдет и военная служба.
Но монахи не смели даже прикасаться к оружию. А поскольку монастыри, обитатели которых столь странно себя вели, обладали имуществом, которое было лакомо для грабителей, то эти грабители ни в чем себе не отказывали и грабили монастыри почем зря. Но монахи соглашались терпеть всё, что порождало обладание имуществом и невозможность его защитить (а порождало оно кровавые беспощадные расправы, более свирепые, чем римские казни), лишь бы не брать в руки оружие.
Конечно, при этом монахи пытались оградить себя от грабителей, которыми в эти века изобиловала Европа, и нанимали для своей защиты те или иные воинские отряды. Но поскольку эти отряды мало чем отличались от грабителей, то монахи очень часто оказывались жертвой этих наемников.
Подобный монашеский ультрапацифизм длился в течение целого тысячелетия — тысячелетия, понимаете! Поэтому создание рыцарских монашеских орденов было фантастическим новаторством, противоречившим очень устойчивой и долговременной религиозной традиции.
Рыцарский монашеский орден — тамплиерский или любой другой — это нечто глубочайшим образом неестественное, парадоксальным образом вынырнувшее из религиозной традиции, прямо противоречащей такому рыцарскому монашескому началу.
На этот парадокс очень редко обращают внимание. Между тем он, во-первых, несомненен (Флори приводит очень веские документальные доказательства), и, во-вторых, чреват многими нежелательными последствиями. Как чревато ими всё, что резко рвет с предшествующей традицией, оставаясь одновременно как бы в лоне этой традиции.
Рыцарство само по себе — штука далеко не простая. Родилось оно, как считает большинство специалистов, вовсе не на Западе, а на Востоке (истоком рыцарства чаще всего считают Иран).
Тяжеловооруженный рыцарь, сопровождаемый оруженосцем или оруженосцами (этого требовала, в том числе, и специфика тяжелого рыцарского вооружения — поди-ка еще облачись в него сам, проследи за его целостью и сохранностью и так далее) был не просто воином. Вполне корректна параллель между таким рыцарем и тяжелым танком эпохи Великой Отечественной войны. Сотня рыцарей, чьи кони были также закованы в доспехи, как и сами рыцари, могла разгромить тысячи обычных всадников и уж тем более пехотинцев. Ужас перед рыцарским военным могуществом начал ослабевать после того, как английские лучники сумели научиться пробивать броню, в которую были закованы французские рыцари и их кони. Окончательный крах рыцарства связан, конечно, с появлением огнестрельного оружия, которое гарантированно пробивало рыцарские латы с достаточно большого расстояния. Тут-то и обнаружились многие изъяны, свойственные тяжелой рыцарской коннице: ее неуклюжесть, например, порождаемая ею низкая маневренность, неспособность преодолевать разного рода препятствия, такие как болотистая почва, и многое другое.
Но лет этак двести рыцарство было не просто частью той или иной европейской армии, каковой, например, были в более поздние времена кирасиры, в каком-тосмысле наследовавшие традицию рыцарства. В разгар рыцарской эпохи рыцарство было ядром любой европейской армии, ее стержнем и ее основной боевой силой. Рыцарское военное мастерство покупалось ценой сверхнапряженного, очень длительного обучения. Оно требовало от обучавшегося особых способностей. Всё это не могло не порождать соответствующей этики, эстетики, субкультуры, религиозной специфики и многого другого.
Решение превратить монаха в рыцаря, сохраняя при этом у такого рыцаря всё, что связано с монашеским укладом жизни, было не просто экзотично. Оно было суперэкзотично. Да, такую суперэкзотичность порождала вдруг возгоревшаяся в Европе страсть к завоеванию гроба Господнего. Здесь я не хочу обсуждать природу этой страсти, ее связь с отдельными материальными и духовными факторами. Но то, что никаких рыцарских монашеских орденов не было бы в отсутствие крестовых походов, достаточно очевидно. Это касается всех монашеских рыцарских орденов. Но в особой степени это касается именно ордена тамплиеров, который более, чем другие монашеские ордена, был погружен в ближневосточную мистику, в которой причудливо сплетались христианские, ветхозаветные и иные мотивы.
Тамплиеры именовались бедными рыцарями Христа, бедными рыцарями Иерусалимского храма, а также бедными рыцарями Христа и храма Соломона (для нас особое значение имеет последнее название этого ордена).
Читайте материал целиком по ссылке: https://rossaprimavera.ru/article/7fd4a498