Описание:
Многие геймеры мечтают о том, чтобы оказаться в мире любимой игры. Алиса же о таком даже и не думала, но судьба все решила за нее: теперь девушка заперта в мире MMORPG «Inside» и шансов на то, чтобы выбраться у нее нет. Но девушка не стала расстраиваться, ведь правильно говорят: если ты не можешь что-то победить — возглавь!
Пролог
Как все начиналось
Это был абсолютно обычный зимний день. С неба медленно валил снег, покрывая тонкую корочку утреннего льда своей белой шапкой. Я — личность гениальная и в высшей степени неординарная, конечно же надела утром сапоги с каблуками, за что сейчас и расплачивалась. Попытка отнестись ко всему философски и найти плюсы в бесконечно прилипающем и мешающем ходить снеге была безнадежно провалена. Настроение из самых глубин уже ничто не могло достать: ни горячий шоколад, купленный в Старбаксе (внутренняя жаба схватилась за свое еврейское сердечко и сдохла в муках), ни обещание купить себе новую шмоточку в любимой онлайн игрушке.
На дворцовом мосту было типично ветрено. Казалось бы, пробежать быстренько, кутаясь в толстый шарф, и забыть, как страшный сон. Но вот не захотелось почему-то. Поэтому, дойдя до небольшой смотровой площадки, расположенной на самой середине моста, я остановилась, торжественно водрузив стаканчик с почти остывшим шоколадом на поручни.
Созерцание города всегда меня успокаивало. Я благодарила всех возможных богов за то, что была рождена именно здесь. Петербург я любила всем сердцем: каждую трещинку, каждое пятнышко на кирпиче. Знала наизусть все маленькие улочки, с поражающей воображение архитектурой, по которым так любила гулять. Вот и сейчас, отчаянно слезящимися на ветру глазами, я вглядывалась вдаль.
Небо медленно розовело, плыли облака, гонимые куда-то холодным северным ветром. Он щипал за нос, пробирался под подол шубки, из-за чего после каждого нового порыва ветра я вздрагивала от холода. И я, наверно, еще долго могла бы любоваться видами на Университетскую набережную, но пора было идти дальше: температура неумолимо падала и ноги в тонких колготках начинали замерзать.
Надо, так надо. Подхватив стаканчик, в надежде собрать последние крупинки его тепла, я пошла дальше вниз с моста в сторону Адмиралтейской.
Знаете, как я не так давно говорила, несмотря на снег, утром было довольно-таки скользко — я пару раз почти совершила красивейшее падение носом вниз, но в последний момент умудрялась за что-нибудь ухватиться или просто удержаться на ногах. Правда для этого нужно же быть сосредоточенной на процессе удержания собственного тела в вертикальном положении, верно?
А теперь представьте. Спуск со Дворцового моста — даже в нормальную погоду иногда вещь трудная. А уж когда на улице так скользко — вообще требует некой доли героизма. И все шло хорошо, но до того момента, как у меня зазвонил телефон. И не просто зазвонил, а той самой мелодией. Она есть у каждой девушки, которая все еще отчаянно верит во что-то хорошее. Мелодия, которую она ставит на него.
Поэтому, как только я уловила начало рингтона, все мысли из головы улетучились. Сердце застучало быстрее. В состоянии близком к паническому я полезла в сумочку за телефоном. И отвлеклась. От дороги, от контролирования тела. От всего. Мое внимание было полностью сосредоточено на телефонном звонке и том человеке, который ждет на другом конце провода.
И ведь надо же было такому случиться: я поскользнулась. Но была настолько увлечена звонящим телефоном и его поиском в сумочке, что обратила на это внимание слишком поздно. Каблук успешно подворачивается, слышится треск. Тело теряет опору и летит вперед, сумочка из руки выпадает (видимо за ненадобностью). Приземлилась неудачно: ладони горели огнем, явно расцарапанные о смесь льда, песка и соли. Нога тоже неприятно пульсировала.
«Не дай Бог подвернула!» — мелькнула и исчезла испуганной пичугой мысль.
И ведь все вроде бы обошлось, сумку я краем глаза видела — она черной кляксой лежала рядом, нос умудрилась сохранить в целости и сохранности, но вот мозжечок, до этого не особо отличившийся экстрасенсорными способностями, странно пульсировал, как бы намекая, что что-то не так.
Светофор для пешеходов горел красным. А лед стоял не только на тротуарах, но и на проезжей части. Поэтому все, что произошло дальше, было вполне ожидаемым. Дикий визг тормозов, крик какой-то женщины: ужасно противный и высокий. Над головой все тоже голубое небо, понемногу розовеющее, с бегущими куда-то вдаль облаками. Переставший вибрировать телефон.
Все слилось в одну сплошную какофонию звуков и цветов: черный, синий, розовый и много-много белого. Мир сузился до меня и все приближающегося бампера машины. Красный.
А потом только боль и темнота.
***
— Уровень интеграции нормальный. Сердцебиение в норме. Объект полностью переведен в мир.
В мое болезненно пульсирующее сознание ворвался чей-то механический голос. Глаза открывать отчаянно не хотелось. В висках ныло, я не чувствовала рук и ног, что пугало еще больше. Точнее, как... Я в целом ничего не чувствовала.
Именно осознание этой «бесчувственности» и заставило меня вскочить и открыть глаза. Или попытаться это сделать. Не было привычного движения век, рези из-за внезапной смены степени освещенности. С моего сознания словно просто одним резким движением сдернули толстую платяную штору, со словами «смотри».
Я находилась в странном помещении. Почему странном? Потому что я не видела стен или пола. Создавалось ощущение, словно я просто зависла в пространстве где-то между верхом и низом (или низом и верхом?).
— Ау? Есть кто живой? — я не узнала свой голос. Низкий и хриплый, словно с перепоя. Казалось бы, от такого должно было начать саднить горло, но нет. Ничего не болело. Даже стук в висках прекратился (что не могло ни радовать, но все-таки).
— Здравствуйте.
Передо мной, всего в паре метров, возник небольшой светящийся неоново-зеленым светом шарик.
— Здравствуйте.
Шарик мягко светился и немного покачивался вправо-влево, словно колыхаясь на волнах.
— Здравствуйте.
Решив, что и дальше продолжать молчать несколько невежливо, я поздоровалась в ответ:
— Мм. Привет?
Светящееся нечто мигнуло и подлетело ближе.
— Здравствуйте, я — Анод, Креатор существ, — шокированное молчание с моей стороны. — Я — Анод, креа…
— Стоп! Я и с первого раза поняла. Какой, блин, Креатор? Ты о чем вообще? Где я?
— Вы находитесь в Эфирном кармане. Таких множество по всему миру. Они существуют за счет замкнутого цикла существования магии...
Голова пухла. Шарик въедливым механическим голосом загонял мне какую-то лабуду про магическую энергию, ее сохранение и повторное использование, а я, почти его не слыша, разглядывала свои руки. Или точнее то, что их заменяло.
Я была сгустком света. Но при этом не таким, как Анод: если он был светящимся шариком, из недр которого иногда вылетали ленты-конечности, то я скорее была... светящимся человеческим контуром. Своеобразным призраком. Не знаю, как я выглядела в целом, но руки, ноги — все, что я могла разглядеть, было светящимся и размытым, из-за чего разглядеть хоть какие-то подробности было просто невозможно.
— Что со мной произошло?
Тихий шепот на грани слышимости. Голос еле вырывался из призрачного горла.
— Вы умерли. Два месяца назад вас сбил автобус. После этого ваша оболочка перенесла серию операций, но так и не смогла выбраться из комы. На данный момент ваше тело уже скорее всего отключили от системы жизнеобеспечения.
Хотелось закричать. Заткнуть уши. Проснуться на худой конец. Но какой-то частью сознания я верила тому, что он говорит правду. Звонок, попытка взять трубку, падение. Я точно помнила визг тормозов. Такое трудно забыть. Он въелся в мое сознание, оглушая, дезориентируя.
— Голова болит…
— Это психологическая обманка, не волнуйтесь. Все ваши эмоции и ощущения успешно сымитированы нашим компьютером. На самом деле вы ничего не чувствуете.
— То есть, как это? Что происходит?! Объясни наконец!
— Вы попали под программу ПКЛ. Один из первых испытуемых. И первый успешный опыт! До этого, к сожалению, испытуемые не выдерживали психологической нагрузки, и программа давала сбой. Но в вашем случае пока все в порядке. Главное первое время не поддаваться приступам паники и...
Я в отчаянии замахала руками, заставляя Анода замолчать.
Смерть, да... То есть настоящую меня уже скорее всего хоронят. Возможно, прямо сейчас обрабатывают, вскрывают, или что там с трупами делают. Или уже закапывают в землю? А я ведь даже не успела написать завещание с наказанием меня кремировать!
«Дьявол, о чем я только думаю в такой момент?!»
— Что за ПКЛ?
— Полное кодирование личности. Как вы знаете, сейчас во всю развивается индустрия игр с полным погружением, — Анод дождался моего утвердительного кивка и продолжил, — ПКЛ — это передовая технология, позволяющая расшифровать импульсы нервных клеток мозга, перенося всю информацию в более легко воспроизводимый вид — обычный программный код, который распознает любой компьютер. По факту вы сейчас — созданная нами программа на основе сознания ранее существовавшего человека. Опыты подобного рода проводились уже много лет, но раньше подопытными были разнообразные животные — от обычных крыс, до собак и обезьян. После серии успешных экспериментов по переписыванию памяти наша компания, конечно же после согласования с Министерством Здравоохранения и получения разрешения государства, начала акцию «Спасение разума». Но так как делать данную операцию с живыми людьми признали… Негуманным, в программе могут участвовать только инвалиды последней степени с полной физической недееспособностью или люди, находящиеся в коме. Мы творим добро, давая таким людям шанс!
— На что?
— На жизнь.
И замолчал, давая мне время обдумать его слова.
Чтож, общий вывод, который напрашивался сам собой, был прост, но чертовски неприятен: в реальности я действительно умерла, меня, похоже, загрузили в какую-то игру и все, что я могу сделать сейчас — это принять ее условия. Параллельно разбираясь в происходящем, конечно же. Такая себе перспективка вырисовывается.
— Итак. В целом, я уловила... то есть сейчас мое сознание, если это можно так назвать, находится в игре?
— Да, абсолютно верно. Inside — новинка на рынке игр с полным погружением (ИПП). Благодаря нейрокапсулам возможно даже воспроизведение ощущений! Обман вкусовых, слуховых, тактильных рецепторов — настоящее полное погружение, а не только визуальная картинка!
— Но почему я тогда ничего о ней не слышала?
— Игра сейчас находится на этапе закрытого тестирования. Игроков не так много — пара сотен. Старт планируется через полгода.
— Ого. Полгода? И что мне до этого времени делать? — удивленно смотрю на Анода, — После тестов же всегда вайпают персонажей, разве нет?
— В данном случае мы сочли это нецелесообразным. За определенную сумму любой игрок может сохранить своего персонажа, его инвентарь, статы, рейтинг и достижения. Конечно, сумма не маленькая, но зато таким образом можно будет спрятать существование кодированных.
— Кого, прости?
— Вас, Алиса. Вас. Таких, как вы. Мертвых, но живых за счет милости компании.
От возникшего пафоса в голосе шарика захотелось поморщиться, но я ничего не сказала. Он же тоже программа. Пусть умная и нереально крутая, но — программа. Обижаться на нее, это все равно что ругать микроволновку за перегретую еду. Идиотизм, одним словом.
— Ясно. То есть вопросов возникнуть не должно. Это радует. Но возникает другой, точнее даже целая куча! Что это за Мир? Какие расы? Классы? Как производится создание персонажа?
— Вы задаете параметр поиска мне, а я выдаю наиболее подходящие вашему сознанию варианты.
— ?!
— Ваше сознание может просто не принять выбранное вами тело. Оно может казаться ему слишком большим, маленьким, ваш мозг может просто не найти лишние конечности. С учетом всех биометрических показателей я отобрал те варианты, которые вам максимально подойдут.
— И сколько же их? — на выдохе, уже чувствуя подставу.
— Более сотни!
И во все стороны устремились ряды голографических моделей. Высокие, низкие, худые, толстые — это цветочки. А вот то, что почти все были или рогатые, или хвостатые, или радовали шипами, чешуей и еще какой гадостью — вот это уже отдельный и более серьезный вопрос.
— Что это?! — испуганно воскликнула я, заметив наиболее устрашающий вариант.
— Монстры!
— Да я уж догадалась, что не красавицы. Почему я из этого должна выбирать?
— Дело в том, что все жители этого мира делятся на монстров и чудовищ. Произошло это еще во времена сотворения...
И дальше я почти полчаса слушала пространный рассказ Анода о мире игры. Стоит сказать, что сценаристы накрутили просто фиг пойми что: они продумали Мир до мелочей, объяснив и необычную систему магии, и появление различных рас, и почему локации в игре, с точки зрения лора, закрытого типа (ведь поддерживать работу столь огромного мира без старых добрых «швов» просто нереально).
Итак! Дело в том, что этот мир не всегда представлял собой разрозненные куски мироздания. Когда-то это была огромная планета, поистине гигантская, разделенная на материки и острова нормальными океанами. Многоликий — главное Божество этого мира, создавал его кропотливо и долго, наделяя отличительными чертами, делая не похожим на все то, что было до этого.
Но время шло, и Многоликому стало скучно. Созерцание бескрайних, но таких безжизненных земель навевало тоску. Он менял маски одну за другой, но даже это не спасало его от серости бытия. И тогда он решил наполнить мир созданиями, обладающими тем, чего не было у него — собственными эмоциями.
И тогда он создал монстров и чудовищ.
Монстры отличались тем, что их тела пропитывала магия мира, она текла по их венам бурными реками вместо крови, наполняя силой и могуществом. Монстры не творили магию, они жили ею. Они могли поворачивать реки вспять, стирать горы в пыль — и все это по одному мановению руки. Они перекраивали Мир под себя, но не уродовали его, они жили в гармонии с тем, что создал Многоликий. Особенностью монстров было еще и то, что для того, чтобы восстановить свои силы им была нужна кровь.
И для этого Многоликий создал чудовищ. Обладающие нечеловеческой силой, чудовища почти не владели магией. Они не могли ее аккумулировать, только поглощать извне, восстанавливая свои силы. И только тогда они могли творить магию. Хотя, можно ли назвать это магией? Они обладали мизерными способностями, из-за чего их называли Полыми, не-творящими — теми, кто жил в мире простым нахлебником, не внося в него ничего нового. Но зато по их венам текла кровь — то, что было нужно монстрам для существования.
Монстры и чудовища никогда не воевали. Понимая зависимость друг от друга, они сосуществовали в нейтралитете, распределившись по миру. Контакты между двумя расами были минимальны, они происходили только во время Акта передачи, когда чудовища во время одного из сложнейших ритуалов отдавали кровь, наполняя ею магический артефакт — Сферу жизни. Этот артефакт впитывал в себя кровь Дающих, чтобы затем любой обессилевший монстр мог прийти в Главный Храм и восполнить свои резервы.
Магия тогда не знала ограничений. Никто не нуждался в деньгах, не было зависти. Мир был утопичен в своей идеальности. И казалось, что так будет всегда. Смысл в конфликте, если и монстры, и чудовища получали то, что хотели?
Но это было скучно. У монстров и чудовищ не было причин для ненависти, соперничества, никто не испытывал ни в чем нужды, из-за чего со временем жители мира почти перестали поклоняться Многоликому — все было настолько хорошо, что возносить молитвы просто не видели смысла. Но как и у любого существа, отдавшего частицу своей сущности, у Многоликого было слабое место — он существовал до тех пор, пока в него верили, пока возносили молитвы, давая ему столь необходимую для существования энергию.
И в какой-то момент эта энергия начала кончаться. Многоликий понял, что если он не хочет умереть, ему придется что-то сделать, как-то заставить жителей мира вспомнить про него. И тогда он совершил очень опрометчивый шаг. Он спустился на землю и из сотен сильнейших семей выбрал лишь одну — Фо'Дьяволис, и наградил их великим могуществом. Он дал им Скрижаль силы — каждое поколение в этой семье рождался Император или Императрица, ребенок, наделенный крыльями и вторым обликом. Являясь монстром от рождения, он обладал ипостасью чудовища, наделяющей его безграничной силой: Император мог жить вечно. Менялись поколения, но он не старел, поражая всех своей силой и молодостью. И лишь тогда, когда на Скрижали появлялось имя новорожденного из семьи Фо'Дьяволис, Император сменялся. Старый обучал нового, передавая все накопленные поколениями знания. Это был сложный и запутанный цикл, но благодаря нему у Мира всегда был правитель.
Почему правитель? Сначала Императорская семья не пыталась захватить Мир. Это происходило незаметно, год за годом. Другие Семьи, Кланы, чувствующие мощь Императора, приползали к подножию его трона с просьбами о помощи или просто с желанием принести вассальную клятву. В монстрах слишком сильны были инстинкты животных, которые пробуждали в них древнее желание подчиняться сильнейшему. В итоге, вокруг трона незаметно сформировались группы из 5 семей, самых сильных, лучше всех владеющих той или иной магией.
Семья Ловел — самые знаменитые и сильные маги воды. Многие из них достигли такого уровня мастерства, что отказались от любой другой магии. В ней не было смысла, да и зачем тратить время на изучение сущности других стихий, когда благодаря своему таланту и связи с водой, они могли творить все, что приходило им в голову.
Семья Пайтрин — легкие незаметные одинаково серые. Их замки находились высоко-высоко в небе, поддерживаемые в небесах при помощи магии воздушных потоков. Они разводили летающих существ, посвящали свои дни познанию всего сущего. Пусть они и примкнули к коалиции Семей, все равно старались оставаться в стороне, лишь изредка принимая участие в спорах.
Семья Ши'Гер — маги металла. Живущие в горах, они больше увлекались ремесленничеством, чем тонкими областями магии. Они не пытались менять Мир. Члены этой семьи предпочитали преобразовывать твердь земную, исследовать ее, из-за чего многие представители данной семьи ушли под горы, основывая там подземные города.
Семья Этелле — жители лесов, маги земли. Они жили в гармонии с миром, в настолько близком контакте с природой, что их кожа стала цвета древесной коры и покрылась тонкими прожилками. Любой из этой семьи мог с легкостью соединиться с планетой, на несколько сотен лет превратившись в растение — маги этой семьи считали это обязательным ритуалом на пути к взрослению и становлению настоящим Хранителем.
И последней была семья Осгар — поселившиеся в самых отдаленных от трона, безлюдных и холодных землях. Они были магами воды, но быстро поняли, что лед — несмотря на свою близость, обладает своей непохожей ни на что магией. Она была сродни искусству — тонкая грань, между магией Воды и Воздуха, на которой они балансировали, позволяла им творить то, что никто кроме них не мог. Император восхитился их талантом и разрешил основать свою Семью.
Чудовища же считали Императора выскочкой. Они никак не могли понять причину, почему Многоликий дал монстрам еще большую власть, еще больше отделив их от чудовищ. Вожаки стай были не согласны признать силу и власть Императора, потому что сами жили разрозненными кланами, признававшими только силу. Чтобы стать вожаком, чудовищам приходилось участвовать в кровавых состязаниях, проходящих почти неделю. Все остальные претенденты должны были умереть, тем самым признавая свою слабость, а их кровь до последней капли отдавалась Артефакту.
Чудовища не понимали, почему какой-то монстр обладал тем, что до этого принадлежало только им? Вторая ипостась была их даром, тем, чем наделил их Многоликий еще при создании. Но больше всего чудовища негодовали из-за другого. Почему, спрашивали они своего Бога, почему крылья, о которых они так мечтали, но не имели права получить, достались монстрам? Как и магия, как и его Благословение?
Недовольство таким положением дел увеличивалось. Оно скручивалось в узелки, закручивалось в спирали и все росло, и росло.
Императоры, обладающие временным бессмертием, до появления новой скрижали и нового благословенного ребенка, все больше убеждались в своей безнаказанности. Но войны не начиналось. В ней не было смысла.
Пока не появилась богиня Атена — Богиня Света. Она спросила у Многоликого, долго ли он будет издеваться над своими созданиями, сталкивая их, словно ребенок свои игрушки. Многоликий посмеялся над Атеной, сказав, что она видит мир слишком идеальным. Что жизнь без его игр была бы скучна и неинтересна.
И тогда боги поспорили. Атена сказала, что и монстры, и чудовища пойдут за ней, если она позовет, если она объяснит, насколько бессмысленно их существование. Многоликий лишь рассмеялся и разрешил делать все, что ей заблагорассудится, открыв доступ в Мир.
Это была самая большая его ошибка. Хотя, может он знал, что все так обернется, и просто хотел сделать игру еще интереснее?
Атена спустилась в мир, прекрасная и непорочная. Она позвала всех существ в свои объятия, пообещав им силу — не магию, а другую. Светлую энергию, которая текла по ее венам. И крылья. Крылья такие же чистые и белые, как первый снег.
И чудовища не выдержали. Желая прикоснуться к той силе, которой обладали монстры, желая обрести крылья, о которых они так мечтали, они отреклись от Многоликого и присягнули на верность Атене. Георгий — негласный вожак чудовищ был первым, кто перешел под знамя другого Бога.
Многоликий не верил своим глазам. Его дети, его создания отреклись от него с такой легкостью! И тогда он воззвал к императорской семье приказав стереть с лица земли всех чудовищ, обещая в награду избавить монстров от их бесконечной жажды.
И началась война.
Она длилась так долго, что никто уже и не мог вспомнить, когда же именно все началось. Когда случилась первая стычка, когда умерло первое чудовище. Атена плакала над мертвыми телами чудовищ и молила монстров перестать. Но верные своему Богу, ослепленные обещаниями о безграничном могуществе, они не слышали мольбы светлой Богини. И однажды Георгий, не выдержавший боли собратьев, вызвал императора на бой. Его предложение было простым: если побеждает Император, то и в войне выигрывают монстры, если Георгий — то чудовища. Боги, скрепившие договор, выбрали этих воинов своими аватарами, дав им почти безграничный доступ к своей энергии.
Бой шел не больше минуты, но именно он окончательно и расколол мир. Сила, которую влили Боги в своих представителей, оказалась слишком велика. Воздух на поле боя был таким густым, что казалось, что его можно резать ножом. Все нарастающий гул и глубинный крик, крик мира заставил в паническом ужасе бежать тех, кто был вольным или невольным свидетелем Великого Сражения. Монстры и чудовища бежали, пытаясь спасти свои жизни. А в это время изнанка мира трещала, под воздействием запретных и таких сильных заклинаний. Силы были равны, исход боя могла решить любая мелочь, но... Мир не выдержал первым и дал трещину.
Он разлетелся на 113 осколков, разделив и монстров, и чудовищ между собой. Но и магия не осталась прежней. Каждая семья, каждый клан получил благословение своей стихии. Огонь, Вода, Воздух, Земля, Металл и Лед. Шесть разных сущностей, которые когда-то были едины. Из-за той войны старый мир был разрушен. И до сих пор он не смог стать прежним.
Георгий и все те чудовища, которые переметнулись к Атене, были спасены богиней. Она перенесла их в свой мир, спрятав от гнева Многоликого.
На каждом же из 113 осколков теперь проживают представители той или иной стихии, а уже осколки, в свою очередь, объединяются в царства: Царство Огня — это Императорские угодья, Воды, Воздуха, Льда, Земли и Металла.
Чудовища, которые не перешли под знамена Светлой Богини, после войны лишились права владеть территориями: теперь они должны были дать клятву верности тому или иному клану, становясь его вассалами. Проживая на территории клана, они были обязаны выполнять любые приказы Главной семьи, заниматься охраной территорий, выполнять самую грязную работу. При этом Главная Семья могла в любой момент разорвать контракт с чудовищами, проживающими на их территории. Но и тут все не так просто: чудовища без контракта — легкая добыча, зверье, с которым можно делать все, что угодно. Конечно же это не поощряется, но и запрещать такие действия пока никто не спешил. Монстры винили чудовищ в том, что произошло с Миром, а те просто не могли настоять и доказать обратное.
