Сегодня наша страна отмечает День Победы – светлый весенний праздник, с непременным поминанием погибших друзей и родственников, который по своему значению и размаху уступает разве что Новому году. Праздник семейный, именно через семью, наверное, каждый из нас чувствует свою причастность к судьбе великой страны.
Накануне Юрий, муж моей двоюродной сестры Ольги, человек основательный, интересующийся историей, прислал семейную фотографию, мол, Ольга, по причине малолетства, там мало кого знает, а ты посмотри.
Фотография первой половины 1960-х годов. Тогда к моему деду Ефиму Кузьмичу (нижний ряд, крайний слева), он и брат Николай Кузьмич (нижний ряд, крайний справа) жили в Тюмени, приехали из европейской части России их родные братья − Никифор Кузьмич (верхний ряд, крайний слева) и Арсений Кузьмич (верхний ряд, второй справа).
У Арсения Кузьмича на лацкане пиджака, как сейчас помню, был Орден Ленина – приглядитесь к фотографии, он там есть. Полагаю, не нужно объяснять, что это орден. Кинулся в Интернет уточнять, когда и за что получен − да куда там! Нужен как минимум навык, а главное, время. История – дело кропотливое. А времени нет.
Помог муж Ольги Юрий, он подогнал сохранившуюся у деда Ольги, Николая Кузьмича, послевоенную фотографию, где Арсений Кузьмич, с капитанскими погонами и Орденом Ленина, что называется во всей красе. Рядом женщина, по-видимому, жена. Имени ее, к сожалению, не знаю (фотография подписана «А А», Арсений и Анна или что-то в этом роде,
она вместе с мужем приезжала к нам в Тюмень). Гости были нарасхват, останавливались у нас всего на один день.
Зато Интернет сразу выдал мне наградную историю моего дяди, Михаила Ефимовича (верхний ряд, третий справа), старшего брата моего отца Бориса Ефимовича (крайний справа). История напечатана в городской газете «Тюменский курьер» и затем разлетелась по Интернету – «всемирная паутина» весьма восприимчива к интересным для широкой публики вещам:
«Шильников Михаил Ефимович, годы жизни: 1919 – 1974.
Родился в д. Сартово Нижнетавдинского района (по др. данным – в Кировской области). Призван в армию Тюменским ГВК в 1939 году, после артиллерийского училища направлен на Дальний Восток.
Переведен на 1-й Украинский фронт. Гвардии лейтенант, командир взвода 45-мм пушек 14-го гвардейского Ченстоховского ордена Кутузова 3 ст. стрелкового полка 14-й гвардейской Винницкой ордена Ленина Краснознаменной стрелковой дивизии им. Яна Фабрициуса».
«В наступательном бою в районе населенного пункта Рункендорф 1 марта 1945 года противник, сосредоточив силы, предпринял ожесточенные контратаки танков и пехоты. Тов. Шильников, несмотря на сильный огонь, выдвинул орудия вперед и, корректируя огнем, уничтожил танк противника, контратакующий наши подразделения, подавил 4 пулеметных точки, в результате чего отражено 2 ожесточенных контратаки противника…» (из наградного листа).
«Боевые награды: орден Отечественной войны I степени, медаль «За освобождение Праги». После войны работал помощником машиниста в локомотивном депо ст. Тюмень».
Выкатить вперед «сорокапятки» − и хлопнуть, корректируя огонь, из них танк, причем, согласно статуту ордена танк должен быть тяжелый (Орден Отечественной войны артиллеристам давали за один тяжелый танк или за два средних), броню которого «сорокопятка» в лоб точно не возьмет!
Лейтенанту Михаилу Шильникову пришлось выдвигать свои пушки вперед и вбок, дабы иметь возможность стрелять по бортам атакующих танков. Очевидно, дядька находился в авангарде этого отчаянного маневра. Он был физически силен, решителен, уважал себя и, видимо, на войне жил по принципу: делай, как я – останешься жив! Прихватить при таком экстраординарном маневре еще и 4 пулеметных точки противника оставалось делом техники.
Ну, это все мои домыслы. Как бы там ни было, а Орден Отечественной войны магически действовал на фронтовиков. Помните фильм «Место встречи изменить нельзя», когда старший лейтенант Шарапов, увидев этот орден на груди у Фокса, впал в полный ступор.
Орден Отечественной войны был довольно популярен у фронтовиков. И при добрейшем Леониде Ильиче Брежневе, спустя три десятилетия после окончания войны, было решено дать его всем участникам боевых действий – орден сразу был обесценен. Это как звание академика в научной среде: есть академики РАН, и есть академики десятков общественных академий. Разница между ними огромная, но и там, и там академики. Академик – это звучит!
Мне приходилось видеть еще тот, «настоящий» орден Отечественной войны, причем I степени: на одной из послевоенных фотографий дяди Миши он в форме капитана и с орденом. Однако тогда Орден Отечественной войны, в отличие от высшей награды Родины − Ордена Ленина – на меня, школьника младших классов, впечатления не произвел. Сам же дядя Миша о своих воинских подвигах не рассказывал, хотя поводов и, главное, времени для этого у него было более чем достаточно.
Дело в том, что моя мать Фаина Алексеевна (средний ряд, крайняя справа) умела классно готовить, поэтому и дед с женой, бабой Машей (нижний ряд, вторая слева), и дядя Миша с женой тетей Зоей (средний ряд, третья слева) предпочитали отмечать майские праздники у нас.
Вот Прагу помню, иногда дядя Миша, неохотно откликаясь на просьбы, хоть что-то сказать о войне по случаю Дня Победы, говорил: «Так, как в Праге, нас нигде не встречали…». Натерпевшееся от фашистов местное население носило наших офицеров буквально на руках. Опасность представляли пражское гостеприимство и особенно винные подвалы: забежавший во время атаки туда на минуту, предельно уставший солдат (авиация и крупные артиллерийские стволы по городу не работали, Прагу брала поддерживаемая танками и малокалиберной артиллерией пехота) мог, основательно глотнув из подставленного к бочке котелка, упасть на пол и, как следствие, задохнуться. И задыхались, хотя офицеры старались за этим следить − и это, пожалуй, единственное более-менее светлое пятно в обрывочных воспоминаниях дяди Миши.
Застолье обычно начиналось с поминания погибших – с брата Анатолия Ефимовича, летчика, умершего не то по дороге в госпиталь, не то в самом госпитале где-то в Саратове – точно не знаю (деду прислали его награды). Судьба сына Николая Кузьмича, Ивана Николаевича, ушедшего на войну со школьной скамьи, нам до сих пор неизвестна; много позже его имя было увековечено на одной из плит на Площади памяти в Тюмени.
Начав за упокой, гости постепенно выходили за здравие, и чем больше проходило лет после войны и долее длились застолья, тем более было за здравие и меньше за упокой – жизнь брала свое, мои родственники радовались постепенно налаживаемому нехитрому быту и наступившей весне.
Однако красочных рассказов о подвигах не было. В редких и обрывочных воспоминаниях дяди Миши, как и в обрывочных воспоминаниях деда, прошедшего обе мировые войны, − война это не какой-то там подвиг, а тяжелая работа: пот, кровь, грязь, смрад и смерть.
Сергей ШИЛЬНИКОВ, обозреватель газеты "Тюменская правда" (региональная общественно-политическая газета, которая издается с 1918 года)
На фото: Арсений Кузьмич Шильников с женой, имени не знаю, европейская ветвь родственников, надеюсь, прояснит.
Михаил Ефимович Шильников
Общая семейная фотография сделана в начале 1960-х годов
