Деревня Пуричино, в которой мы живем, очень маленькая, зимой только в четырех домах светятся вечером окна, а летом население увеличивается вдвое. Места у нас красивые, недалеко река Великая, сосновая и еловая рощи, чистый воздух и отличная вода. Неплохие дороги, хорошее местоположение. Жаль только, что опустевшие дома не находят новых хозяев. Летом поляны красной земляники привлекают сюда многих горожан, да и грибами наши места славятся.
Вот в таком месте и живет Семенова Анастасия Егоровна, 86 лет от роду. Лет ей немало, но я не могу назвать ее старушкой, это слово к ней не подходит. Во-первых, это довольно энергичная, стройная женщина, сохранившая свою привлекательность, во-вторых, Егоровна оптимистка, никогда и ни на что не жалуется, у нее всегда все отлично. Есть двое взрослых детей, сын и дочь, три внучки и внук, шесть правнуков. Дети и внуки ее не забывают, частенько навещают, помогают, по необходимости, вести нехитрое хозяйство. Она и сама не желает сидеть сложа руки, смотреть телевизор или в окно, а по мере сил копается летом в небольшом огородике, выращивает картофель и кое-какие овощи, зимой надо печь протопить, за водичкой сходить, приготовить что-то поесть себе и кошке Машке.
Вот о ее судьбе и хочется рассказать, потому что люди, пережившие тяжелые военные и послевоенные годы, голод, разруху, по-другому смотрят на жизнь, видят намного больше хорошего в современной жизни, больше ценят каждый прожитый день. Таких людей остается с каждым годом все меньше и меньше на земле, и хочется, чтобы их воспоминания о военном времени остались в истории нашей страны как предупреждение, как урок для нашей молодежи.
Родилась Анастасия Егоровна в ноябре 1933 года в деревне Барышово Островского района, это недалеко от деревни Дуловка и автомобильной дороги Псков — Остров. Жили, как и большинство крестьян, небогато, родителям приходилось нелегко добывать хлеб для своих детей. Но дети есть дети, находили время и для игр, и для веселья, главное, был свой дом, мама, отец и небольшое хозяйство: корова, овечки, поросенок, не голодали. Работали много, был свой надел земли, на которой сеяли зерновые, горох и другие овощи. В семье были еще два старших брата и один младше Насти. Сестренка умерла от какой-то болезни еще маленькой, задолго до войны. Отец Его был замечательным, работящим человеком, очень любил своих детей и, как мог, баловал их всякими гостинцами. Когда началась война, отца призвали в армию. Настя помнит, как с двумя старшими братьями и мамой провожали его на станцию, и отец дал им гостинцев. Насте досталось яйцо. Детская память сохранила на всю жизнь этот последний дорогой подарок отца. Больше с отцом они не свиделись. Вскоре территория Псковщины была оккупирована немецкими войсками, мама Мария и другие деревенские женщины под пристальным надзором старосты ходили работать на железнодорожную станцию. Старостой был назначен мужчина по имени Андрей из соседней деревни Кожино, он очень ревностно выполнял роль надзирателя, строго вел учет, насколько добросовестно велись те или иные работы людьми. Настя помнит, что мать не смогла один раз выйти на работу по недомоганию, и ее заменил старший брат Саша, так староста скрыл, что брат работал, и поставил матери прогул, ее забрали в комендатуру, но нашелся один немец, который видел Сашу на работе и в результате староста был наказан за ложь. Настя помнит этого немца еще и в связи с тем, что он приходил в деревню и требовал у хозяев сдать куриные яйца на питание немецким солдатам, но увидев в окнах дома головенки детей, вдруг повернулся и ушел, махнув рукой.
Пишу со слов самой Анастасии Егоровны именно о событиях, которые запомнила детская память, может быть где-то путает события, даже годы, но моменты, для нее очень важные в то время, помнит до мелочей. Помнит Анастасия Егоровна, как уже позже стало часто гореть леса за Дуловкой, чаще стали раздаваться взрывы и стрельба, со слов жителей, немцы боялись партизан и, видимо, дело шло к тому, что Красная Армия перешла к масштабному вытеснению их с территории России. Немцы стали сгонять людей к эшелонам и отправлять их в Германию на работы. От взрывов и огня деревенские жители на лошадях поехали в сторону деревни Новая Уситва Палкинского района и остановились в деревне Пуричино в здании школы, но и там немцы не оставили их в покое. Согнали в здание школы еще и местных жителей и из соседних деревень, приказали грузиться на повозки, забирать с собой скот и ехать к железнодорожной станции недалеко от города Остров. Сопровождал повозки с людьми вооруженный немец. Прибывших на станцию людей грузили в товарные вагоны, в такие же вагоны, по-соседски, грузили и скот, коров и лошадей.
Когда люди бежали из своей деревни Барышово, то многие, в надежде, что скоро вернутся домой, закапывали в землю зерно, горох, а с собой продуктов брали немного, не рассчитывали, что покинут свой край на два долгих года. Мария со всеми своими детьми ехала в товарном вагоне в Германию, практически без пищи, только на станциях ей иногда удавалось сбегать за водой и даже подоить свою корову. Младший Вася был еще очень мал, все время плакал.
Привезли всех русских в этом составе в лагерь за колючей проволокой Бушвек, распределили по баракам. Тщательно осмотрели людей, видимо, с целью их возможностей к тому или иному труду. Марию определили на завод, где они грузили металл и селитру, а детей в дневное время собирались в отдельном здании, где за ними присматривали воспитатели. Утром давали детям чай и кусочек хлеба, в обед какой-нибудь суп. Готовила повар-украинка. Настя хорошо помнит, что в этом же «садике» были дети и из Польши, но их кормили значительно лучше, они утром получали даже кофейный напиток и бутерброд с маслом, а русским этого не давали.
В бараках не было никакого отопления, люди не имели возможности даже помыться, стоял только бачок с водой и кружка одна на всех. Братик Вася все плакал без мамы и в конце концов умер. Так жили и работали почти два года, а когда подогнали товарные вагоны и приказали грузиться, Мария с детьми и еще несколько земляков сбежали и спрятались, потому что не были уверены, что эти вагоны пойдут назад в Россию, ведь знали о наступлении русских и знали, что их заточению когда-то придет конец. На самом же деле грузили людей с целью отправки их Россию. Это была весна, Настя помнит, как их группка беженцев брела по каким-то полям, пока не пришли в заброшенную избушку. Было холодно и голодно, и здесь их обнаружили американские солдаты, они двигались на двух танках. Как-то объяснили, в какую сторону им идти. Пришли в небольшой поселок, где их уже накормили и посадили в грузовик. Саше дали в дорогу консервы, Толе, брату, галеты, а Насте, как самой маленькой, — варежки, которые она до сих пор помнит. Грузовиков набралось позже целая колонна, и они через территорию Польши отправились к границе с Россией, и путь был небезопасным, вокруг стреляли, немцы не все были изгнаны с территории Польши. Особенно запомнилась переправа через Эльбу, когда грузовики с женщинами и детьми подошли к реке, все с замиранием сердца и надеждой смотрели на молодого солдата-водителя, именно от него зависела их жизнь в данный момент. Основной мост давно был взорван, а вместо него был сделан узкий, качающийся на воде, и не все водители удачно перевозили живой груз на другую сторону широкой многоводной реки. По воде плыли чемоданы, подушки и другие вещи. Не все люди выбирались из воды. Женщины молили бога помочь им перебраться на другой берег благополучно, и, видимо, бог их услышал, водитель удачно их перевез. Настя хорошо запомнила, как солдат вышел из кабины, и гимнастерка насквозь была мокрой от пота.
Всех узников доставили к границе и посадили на поезд в Россию. Американцы освободили Бушвек весной, а домой поезд доставил всех только 1 сентября. На Родине Настю и ее семью никто не ждал, дом был разобран на нужды немецких властей, зарытые продукты разграблены, и вот в такую осеннюю пору Мария с детьми осталась без крыши над головой.
Приют нашли на окраине деревни, в старенькой баньке. Настя не забыла, как под лавкой обнаружила одну красную свеклу, случайно оставленную хозяевами, как ее варили и с каким наслаждением ели. Но надо было как-то жить и кормить семью. Пришлось брать торбу с идти побираться по деревням за много километров от «дома». Если еще учесть, что не было ни обуви нормальной, ни одежды, то путь был нелегкий. К счастью, люди, сами нуждавшиеся, подавали кто что мог, кто кусочек хлеба, кто картошку, кто свеклу. Варежки, так необходимые зимой, подарок американцев, были выменяны на хлеб. Два месяца семью платили кое-какое денежное пособие за погибшего отца, но потом прекратили, по причине того, что он был в плену.
Баньку надо было чем-то отапливать, приходилось братьям заготавливать сухостой. Это была самая тяжелая, холодная и голодная зима для семьи, но выжили, дожили до весны. Весной Настя работала у родственников, помогала по хозяйству, нянчилась с детьми, там и жила, и питалась. Позже матери удалось купить небольшой домик у людей, которые уезжали в город из деревни. Как же радовались, что в домике было два окна, и у них появилась возможность учить уроки, сидя у окна. Настя уже начала осенью ходить в школу, хотя ей было уже 13 лет, но окончила только три класса, научилась читать и писать, и пришлось снова идти работать. Работала почтальоном, но больше нянчила чужих детей, батрачила. Вышла замуж в возрасте двадцати трех лет, родила детей и всю свою жизнь до пенсии работала в животноводстве, растила и откармливала телят. Труд был тоже нелегкий, все делали вручную, механизации почти никакой не было, не было у них и выходных, но мама жила с ней рядом, поэтому помогала, как могла, растить детей, работать в огороде. Мама Мария умерла в 92 года, умер и муж, а Анастасия Егоровна живет одна, вспоминает часто свою нелегкую жизнь, но, сравнивая прошедшие годы и жизнь современную, говорит, что сейчас очень хорошо жить, только не надо лениться, надо работать и работать.
Мы с ней часто обсуждаем и не понимаем, как можно людям забросить деревни, особенно тем, кто тут родился, и уехать в город. Молодым, конечно, здесь нет работы, а вот пенсионерам сидеть без дела и ждать пенсии, на которую трудно прожить достойно, стоит задуматься, не легче бы было жить именно в деревне, да и дома недорогие.
Елена Леонидовна Пекурина