Высокий старик в белом берете нежно пожимает руку миниатюрной старушке в увешанном орденами пиджаке. Та улыбается в ответ, но совсем без кокетства и, поправив черный галстук, задерживает его ладонь в своей. Он говорит ей что-то медленно, по-английски. Слов не слышно.
"Здравствуйте, мой дорогой", – по-русски отвечает на приветствие Лидия Петровна Ананьева и наклоняет седую голову в таком же белом, как у собеседника, берете. Белым, как бесконечный полярный день, через который навстречу другу руку протянули руку помощи британские и русские моряки – участники арктического конвоя. Белые береты – знак отличия ветеранов арктических конвоев.
Самое страшное плавание в мире
За четыре года к берегам СССР прошли более 40 конвоев из 811 судов. Обратно ушли 35 конвоев из 715 судов. Всего союзники по договору ленд-лиза доставили в СССР более 4,5 млн тонн грузов. В ходе операции затонуло 87 торговых судов.Самой драматической была судьба конвоя PQ-17 – в июне 1942 года лишь 11 из 35 судов достигли портов назначения. Операция унесла жизни трех тысяч британских моряков.
Уинстон Черчилль называл конвои "самым страшным плаванием в мире". Конвои шли сквозь полярную ночь в кромешной тьме, участники вспоминают и то, как с гребня на гребень словно щепки перекидывало многотонные суда, и как непрестанно заливало ледяной водой палубы, и как порывы полярных ветров – вода вперемешку с ледяным крошевом – в кровь разбивали лицо.
Каждая из операций была шахматной партией, которую разыгрывали союзники. Первой всегда вступала разведывательная авиация – она собирала данные о позициях противника, границах льдов на трассе и погодных условиях. Параллельно авиация бомбила немецкие аэродромы в Норвегии и Финляндии, подводные лодки атаковали надводный флот противника. Небо прикрывала морская авиация – днем над судами могло кружить с десяток самолетов.
В советских водах безопасность конвоев обеспечивали миниатюрные траулеры, в прошлом – рыболовные суда, которые снабжали участников операции боеприпасами и топливом.
Принцесса арктического конвоя
На таком корабле под названием "Кировец" служила Лидия Григорьевна Ананьева. Взрослых в деревне в Вологодской области почти не осталось, и в декабре 1941 года в сельсовете собрали 12 детей-новобранцев. Сборы были короткими – наказали взять с собой кружку, ложку, еду на три дня.
На перекладных доехали до Вологды, оттуда в товарняках – до Мурманска. "Около Кандалакши налетели самолеты – туча такая, что белого света видно не было, – рассказывает Лидия Григорьевна. – Начали нас бомбить. Мы разбежались кто куда. Потом собрали нас обратно, довезли до Мурманска, переодели в морскую форму и отправили на учебу".
Так Лидия стала судомотористом. Как сложилась судьба у девочек и мальчиков, что учились с ней вместе, Лидия Григорьевна не знает. Через полгода учения детей отправили на практику.
"У меня были косы до колена – золотистого цвета, как солома желтые, в детстве даже царицей звали, – рассказывает она. – Когда призвали, косы отрезали. С практики многие вернулись седыми".
Накануне 9 мая в библиотеке Московского района была торжественно представлена книга "Принцесса арктического конвоя", посвященная Лидии Григорьевне.
Война в Териберке
Лиду отправили в рыбацкий поселок Териберка – здесь, на моторно-рыболовной станции на берегу Баренцева моря, она прослужила до конца войны. В первые дни девочка чуть не погибла – ее выбросило за борт. "Кто спас меня – не знаю, никто не признался из команды".
Свой экипаж, шесть мужчин, помнит хорошо: "Это были взрослые мужчины, но я их за стариков держала. Хорошие они были: берегли, не обижали, хоть женщина на корабле и плохая примета". На женщин та жизнь и не была рассчитана. "На корабле давали бутылку водки и табак, – говорит она. – А хлеба не было, рыбой питались".
Когда Лиду ранило, она не оставила корабль: заменить было некому. "Я на носу сидела и смотрела вперед: говорила капитану, где мины, а он корабль вел", – рассказывает она. Немецкий самолет дал очередь по палубе – пуля попала девочке в ногу. А медицины не было на борту, только пулеметы.
В отпуск Лида ездила домой, под Вологду. Родные не хотели пускать на порог. "Приехала домой, там ночь, стучу – мама мне не открывает, – сквозь слезы рассказывает Лидия Григорьевна. Говорит – "ты – дезертир", тогда ведь их очень много было, из армии бежали. Пряталась они в сельской местности. Потом все-таки вышел ко мне меньшой брат. Я документы ему подала – тогда только мама поверила, что я в отпуску. А что толку, что – в отпуску? Два дня осталось только у меня. Поздоровалась, в бане помылась и обратно в дорогу отправилась".
На "Кировце" прослужила до октября 1945 года. Видела, как немцы на глазах экипажа подорвали подводу с ранеными, вспоминает, как захотели под Териберкой набрать пресной воды в реке, но не смогли. Вместо воды сплошная кровь.
А после войны выяснилось, что документов, подтверждающих службу Лидии Григорьевны, нет. Когда в 2011 году (!) документы наконец нашлись, Лидии Григорьевне подтвердили все: и что была участником войны, и что ранена была, и что точки огневые обходила.
Борт к борту
Лидия Григорьевна вспоминает, как приходили в Мурманске союзнические конвои, как моряки вместе разгружали доставшийся груз. "Швартуемся: их борт – наш борт. Они нас поддерживали – люди это чувствовали и радовались".
Правда, перекинуться даже парой слов с союзниками в военные годы Лидии Григорьевне не довелось. "Нам не разрешали ни с кем разговаривать", – говорит она.
Встретиться и поговорить участники конвоев смогли спустя годы, после холодной войны, после распада Советского Союза. Парадоксально, но и в России, и в странах-союзницах надолго забыли о совместной операции.
Первая встреча ветеранов состоялась двадцать лет назад. По словам капитана первого ранга Юрия Александрова, создавшего в 1995 году организацию "Полярный конвой", уже тогда среди немногочисленных участников встречи были ветераны, которые узнали друг друга. Те, кто видел друг друга "по ту сторону" конвоя. А ведь это практически невероятно: общее количество участников конвоев зашкаливало за 17 тысяч человек! Так в Петербурге родилось арктическое братство. Впрочем, не единственное в мире – в Британии действует еще несколько организаций, которые объединяет стремление воскресить память о забытом подвиге союзников.
Ее силами организуются выставки, проводятся встречи ветеранов союзнических стран. Одна такая встреча завершается в эти в дни в Петербурге – на 75-летие со дня начала войны в Петербург с ответным визитом приехали 11 ветеранов из Англии и Шотландии: российские ветераны только-только вернулись из поездки по Британии.
На борту авианосца
Фреду было чуть больше семнадцати, когда он ушел на флот добровольцем. В 1943 году эскортный авианосец Сampania, на котором он служил старшим авиамехаником, десять раз сопровождал арктические конвои: пять – в Мурманск и ровно столько же – обратно. На вопрос, ощущался ли союзнический дух, Фред отвечает: да.
"Я помню момент, когда Германия напала на Советский Союз, – рассказывает Фред. – Британия уже вела борьбу с фашистской Германией, Америка еще не присоединилась. Мой отец тогда служил в королевских военно-воздушных силах и был ранен. Мы с братом пришли навестить его в военном госпитале. Представьте себе: длинные ряды больничных коек с ранеными солдатами. И вдруг открывается дверь, врывается человек с криком: "Русские с нами!" Так я узнал, что Германия напала на СССР. Знаете, когда я говорю с людьми в Англии о войне, они не всегда понимают, что Советский Союз потерял больше 20 миллионов людей – и гражданских, и военных. Это больше половины населения нашей страны! Человеческие жертвы, разрушения... Я в Санкт-Петербурге, и меня просто поражает, как быстро был восстановлен город после блокады. Я не понимаю, как вы это сделали. Это должно было быть очень тяжело".
Фред достает из нагрудного кармана фотографии, сделанные во время службы: карточку улыбающегося молодого моряка с вышитым на канте HMS (His Majesty's Ship – корабль Его Королевского Величества), черно-белые снимки – корабли, дрейфующие в белоснежных льдах, идущие ко дну обломки. Говорит, что носит их с собой, потому что тем, кто не был в полярных конвоях, практически невозможно объяснить, что он пережил.
Он вспоминает, как общался с русскими в Мурманске. Точнее, с красноармейцами, с местными женщинами британским морякам общаться запрещалось. "Советским властям очень это не нравилось, но нам бы хотелось", – с улыбкой добавляет Фред.
И вспоминает свой первый конвой: "На берег экипаж авианосца доставляли на лодках – корабли порой были слишком велики, чтобы зайти в порт. Когда я первый раз сошел на берег в Полярных Зорях, нас ждали солдаты Красной Армии. Но больше всего ждали сигарет и мыла, которые у нас были с собой. Так что в следующий раз я привез с собой небольшой запас. Некоторые из красноармейцев, которые разгружали корабли, были ранены, но продолжали работать. Вы можете себе представить? Это было очень тяжело. Они были невероятно рады получить мыло, сигареты и особенно шоколад".
Объяснялись в основном жестами–языки знал только офицерский состав. "Рядовые моряки не говорили по-английски, – рассказывает Фред. – Но удивительно, что можно общаться без языка. Скажем, у меня были сигареты, а у солдата – форменный ремень с пряжкой. Я доставал из кармана одну пачку сигарет за другой, пока нам не удавалось сторговаться".
Потом задумчиво, уже без улыбки продолжает: "Знаете, а ведь главная проблема в том, что мы плохо понимаем друг друга и очень мало знаем друг о друге. Языковые границы разделяют и отдаляют людей. Невозможно говорить о политике и даже о самых простых вещах, если вы совсем не знаете языка".
Справка "Новой"
31 августа 1941 года шесть торговых судов в сопровождении девяти кораблей эскорта преодолели путь от берегов Исландии до Архангельска всего за десять дней. Операция получила название "Дервиш", а экспедиция стала первым конвоем.
Гитлеровское командование приняло решение противостоять действиям союзников. Причин было две. Первая очевидная: протянутая рука помощи делала туманной перспективу задушить противников в одиночку. Вторая: гитлеровское командование всерьез опасалась, что британцы намерены совершить вторжение на территорию оккупированной Норвегии.
Уже в начале 1942 года в район норвежского Тронхейма были стянуты значительные военные силы: пять эсминцев, линкор "Тирпиц" и четыре крейсера. Численность 5-го воздушного флота Германии, базировавшегося в Норвегии и Финляндии, была оперативно увеличена до 500 самолетов. Ставку немецкое командование сделало на подводные лодки – за время операции их количество колебалось с 18 до 40.
Советская и зарубежная историография серьезно разнятся в оценке того, насколько существенной была помощь союзников, однако данные о ее объемах совпадают. В период с 1941 по 1945 год одни только арктические конвои доставили в СССР свыше 4,5 млн тонн груза. По разным оценкам, это составило от 25 до 29% общего объема товаров, отправленных союзниками за годы войны (помимо арктического маршрута, самого короткого и вместе с тем самого опасного, грузы приходили также по тихоокеанскому и трансиранскому маршруту). В поставках оружия на долю Северного пути пришлось около половины товаров, доставленных по ленд-лизу, – не менее пяти тысяч танков и семи тысяч самолетов.
Однако исследователи категорически не совпадают в оценке того, каков был удельный процент поставок. В советской историографии еще со сталинских времен существовала только одна цифра – 4%. Таков вклад в военное промышленное производство своими поставками внесли союзники.
Другая цифра появилась только в 2012 году: в свет вышла монография Николая Рыжкова "Великая Отечественная: ленд-лиз", где автор указывает – общая сумма поставок по ленд-лизу составляла 13,2 млрд долларов, то есть 7% промышленного производства СССР. Но даже эта цифра в два раза ниже той, что называют западные исследователи: 9–12%.
Снимки героев публикации - фотограф Светлана Рагина
Автор благодарит за помощь в подготовке материала Ольгу Тулинову