Часто бывает вот так. Живешь рядом с человеком, и не знаешь, что это живая легенда. Степан Иванович Васильев жил в соседнем подъезде, иногда летом, по вечерам, он выносил баян и начинался небольшой концерт, с пением всех жильцов пятиэтажки песен военной поры. Потом он уходил, тяжело прихрамывая на протез. Между тем о нём писали в несколько книгах о Сталинградской битве. Автор книги «Катера идут на Берлин» написал что он погиб, и даже фамилия его была выбита на стенах мемориала Мамаева кургана. А он продолжал упрямо жить. Мать его умерла через два месяца после рождения сына, отец частенько уходил в запой. А времена были голодные – двадцатые, в семье ещё несколько сыновей и дочерей. Но жили на Волге, в Сызрани, и не мечтать стать речником было трудно. Степан начал подрабатывать с пятого класса весовщиком, к окончанию седьмого класса скопил денег и уехал в Астрахань, поступать в речное училище. Государство не очень щедро поощряло своих будущих капитанов и штурманов, стипендия всего пять рублей в месяц. Чтобы заработать, он вечерами делал чертежи более обеспеченным материально курсантам, хватало на лимонад и сладости. Особенно трудно Васильеву было на физической подготовке. Он от рождения был невысокий, худощавый. Особенно трудно было во время заплывов на сорок километров, особенно когда сзади «подбадривал» плаврук. Степан и не подозревал тогда, насколько ему пригодятся эти жестокие уроки плавания.
Через три года дипломированный штурман Васильев наконец оказывается на борту белоснежного красавца лайнера «Валериан Куйбышев», на линии Астрахань-Москва. Именно в рейсе его застало начало войны, и Васильеву не дали даже завершить рейс, сняли с корабля и отправили на Чёрное море, в подводники. Как он шутил потом: «Наверно потому, что был мал ростом». Попал он на «Щуку», ходили в походы до самой румынской Констанции. Но весной 1942 г, им не повезло. После бомбёжки лодка затонула на небольшой глубине, из 59 человек в живых осталось только 12. И большинство, такие же как он, двадцатилетние мальчишки. Несколько страшных суток они провели в темноте, начал заканчиваться воздух. Спас их самый опытный, сорокалетний боцман по фамилии Приходько. В отличие от них он был кадровым подводником. Боцман надевал на каждого спасательный дыхательный аппарат, по одному заряжал и выстреливал их через торпедный аппарат. Вскоре на поверхности оказались все одиннадцать моряков. Но здесь их поджидала другая опасность. Моряков заметили с немецкого самолёта и начали расстреливать с бреющего полёта. Те, кто плавал лучше, пытались нырять глубже, но когда фашист улетел, на поверхности осталось только 7 человек. Все они были ранены, вымотаны после подводного плена, и только сила воли держала их на плаву. Шансы выжить были мизерны, но произошло чудо в виде случайно оказавшегося в этом районе нашего катера. Спустя несколько суток они уже были в Новороссийске, в госпитале. Чаще всего в этом стерильном рае они вспоминали своего спасителя боцмана. Но однажды дверь распахнулась, на пороге палаты стоял Приходько, живой, здоровый, с букетом цветущего каштана. Оказалось, что оставшись один и почувствовав приближение неумолимой смерти, Приходько разозлился. Используя злость, смекалку и знания «матчасти» он сумел забраться в торпедный аппарат и выбрался наружу.
После выписки из госпиталя Васильева отправили на Волгу, под Сталинград. Там он служил рулевым на бронекатере. Бесконечные рейсы с одно берега на другой, туда – оружие и боеприпасы, оттуда – раненых. Довелось возить и начальство: Хрущёва, Радимцева. Скоро бои сконцентрировались в самом городе, враг дошёл до Волги и оставался тот самый «пятачок» 62ой армии. Убыль личного состава была таковой, что пока загружали боеприпасы и грузили раненых, экипаж катера с оружием в руках отбивал атаки немцев. И все это под непрерывными, сумасшедшими бомбёжками, когда неделями в воздухе висели только немецкие самолёты.
Роковым для Степана Васильева стал день 11 ноября 1942 г., по удивительному стечению обстоятельств – день его 22 рождения. В тот день удача отвернулась от экипажа бронекатера. Бомба попала в рулевое отделение. Один из речников был убит, Васильев и капитан катера – тяжело ранены. Операцию ему делали во фронтовом госпитале. Дали ему стакан спирта, а он и не пробовал до этого спиртного совсем. Только боль была такова, что он и не почувствовал опьянение. Одна его нога была густо нашпигована осколками, вторая висела на сухожилиях. Врач, отпиливший её, всё время советовал молодому штурману: «Ругайся, матери меня!». Но Степану было совестно ругать того, кто хочет ему добра, и он терпел, только губы искусал до крови.
Долгая дорога по фронтовым госпиталям закончилась в далёком Пржевальске. После выписки из госпиталя Васильев освоил протез, устроился работать инкассатором. А потом переехал жить в Чапаевск, к сестре. Ещё в Киргизии Васильев научился играть на баяне. Это его и выручило. В течении 18 лет он работал баянистом в Доме пионеров, подрабатывал по школам. В 1946 году Степан женился, родились два сына. Жили в бараке, мечтали с женой о своём жилье. Но при всех своих многочисленных наградах, а там были и ордена Славы двух степеней, ордена Красного знамени и Красно Звезды, он оставался предельно скромным человеком. Несмотря на отсутствие ноги по самое колено у него долго была только 3-я группа инвалидности! Как говорили на комиссии, не хватало 2 (!) сантиметров до нормы. Из-за этого ему долго не давали простенькую, нещадно тарахтящую инвалидку. Но жили, не жаловались. Старенький амбар переделали в небольшой, уютный домик. Многим его работа была бы пределом счастья, баянисты в те, послевоенные, времена были нарасхват. Но в 1962 году Васильев заочно окончили институт, и стал инженером. В 1977 г он уходит на пенсию – начало сдавать здоровье, из ноги, один за одним, начали выходить осколки. Первый он подумал, что это чирей, только боль была слишком нестерпимая. «Да нет, брат, это из тебя металл наружу просится», - сказал врач, осторожно постучав по черному пятну пинцетом. Таких осколков у него вышло восемь штук.
Степан Иванович Васильев умер в 1994 году, на пятьдесят с лишним лет обманувший свою смерть. Один их тех, кого называют поколением победителей. У них есть одна общая черта – скромность. За все пятьдесят лет оставшиеся ему в награду – всего две небольших заметки в местной газете. Материалы этой статьи пришлось собирать по крупицам, помогла жена и дети, разбиравшиеся, за что именно их отец получил те ордена и медали. Сам он о войне говорил не очень охотно. Когда жена предложила, чтобы убрали ту надпись на Мамаевом кургане, он отказался. «Зачем, мало ли нас таких», - сказал Васильев. Много. Очень много, и это наше с вами счастье. Именно они победили в той войне, и даровали нам жизнь.
Евгений САРТИНОВ.