Инсталляции, перформансы, видео-арт, граффити и современная академическая музыка — современное искусство в отличие от классического требует от нас определенного набора знаний и любопытства. В этой статье вы не только узнаете нечто новое о совриске, но и выясните, какой художник мог нарисовать вашу жизнь.
Искусство будущего: интерактивная среда и оптические инсталляции
Искусство будущего будет называться гибридным — использующим новейшие достижения науки и технологий. Деятели гибридного искусства работают в разных жанрах и дисциплинах, используя достижения биологии, физики, информатики, исследований в области искусственного интеллекта и визуализации информации.
Гибридное искусство выходит за рамки различных жанров, оно объединяет искусство и научное исследование, социально-политическую направленность, поп-культуру. Границы между живописью, скульптурой, инсталляцией, кино и перфомансом оказываются более размытыми. Появляются новые направления: медийная архитектура, геопространственный рассказ историй, использование роботехники и искусственной жизни.
Больше о самых интересных объектах искусства будущего — читайте здесь:
Музыка
Многие считают, что современная музыка отличается от музыки, которая писалась в XVIII, XIX, XX веках и есть непреодолимая граница между публикой и тем, что сегодня пишется, что условно называется современной академической музыкой. На это всегда можно ответить вопросом: а как мы сегодня слушаем «обычную» музыку? Отвечая на этот вопрос, мы понимаем, что под «обычной» понимается некий условный набор нормативных признаков тональной музыки. В этой музыке есть мелодия, узнаваемые мотивы, ритмические и гармонические ячейки, мы узнаем какие-то знакомые для нас гармонические модели. современная музыка отличается от музыки, которая писалась в XVIII, XIX, XX веках, и что существует некая непреодолимая граница между публикой и тем, что сегодня пишется, что условно называется современной академической музыкой. На это всегда можно ответить вопросом: а как мы сегодня слушаем «обычную» музыку? Отвечая на этот вопрос, мы понимаем, что под «обычной» понимается некий условный набор нормативных признаков тональной музыки. В этой музыке есть мелодия, узнаваемые мотивы, ритмические и гармонические ячейки, мы узнаем какие-то знакомые для нас гармонические модели. В качестве образца, нормативного для нашего уха, воспитанного на европейской традиции, возьмем начало 27-й сонаты Бетховена, которая построена на четких нормативах.
У нас есть мотив, производный от немецкой танцевальной музыки, мы вначале слышим секвенцию, повторение мотива одной ноты, и это более-менее помогает нам ориентироваться в том, что мы слышим. Современные Бетховену теоретики максимально приближали синтаксис музыки к речевому синтаксису. Четыре такта — это предложение, все вместе, восемь тактов, — это фраза, минимальная законченная музыкальная мысль, доминанта — это запятая, тоника — это точка. Максимальное слияние речи и музыкального синтаксиса создавало иллюзию, что музыку, написанную венскими классиками, мы понимаем. В действительности это вещи, более-менее обусловленные конвенциями, и, чтобы показать, насколько зыбок и кратковременен был период этой гармонии между речевым синтаксисом и музыкальным синтаксисом, я предлагаю отправиться в 1737 год — послушать пьесу «Стихии» испанско-французского композитора Жан-Фери Ребеля и просто посмотреть, с чего она начинается.
У нас есть мотив, производный от немецкой танцевальной музыки, мы вначале слышим секвенцию, повторение мотива одной ноты, и это более-менее помогает нам ориентироваться в том, что мы слышим. Современные Бетховену теоретики максимально приближали синтаксис музыки к речевому синтаксису. Четыре такта — это предложение, все вместе, восемь тактов, — это фраза, минимальная законченная музыкальная мысль, доминанта — это запятая, тоника — это точка. Максимальное слияние речи и музыкального синтаксиса создавало иллюзию, что музыку, написанную венскими классиками, мы понимаем...
Читайте о том, как слушать современную академическую музыку:
Уличное искусство — больше, чем детище граффити
Что интересно, эстетические теории некоторых форм уличного искусства выглядят, по сути, совсем академическими. Студийные художники Джон Балдессари (John Baldessari), Йозеф Бойс (Joseph Beuys) и другие делали незаконные инсталляции на улицах еще в 1960-х. Что делает уличное искусство особенным, так это то, что оно вдохновлялось и развивалось из граффити. Большинство из этих художников в какой-то момент брали балончики с краской и ставили теги на стенах.
«Эти художники вынесли из граффити материалы, техника и идеологию — крайне амбициозную, — говорит Седар Льюисон (Cedar Lewisohn), куратор выставки уличного искусства в галерее Тейт Модерн и автор книги «Абстрактное граффити» (выпускаемое издательством Меррел в марте). — Но уличное искусство — больше, чем детище граффити: оно содержит культурно-историческую ценность».
Художники пришли к новым формам стрит-арта различными путями. MOMO — художник из Нью-Йорка, который с 2004 создавал коллажи из яркой бумаги и краски в виде цветных завитушек и четкой геометрической формы. Как и большинство уличных художников, он начинал, вдохновленный традиционными методами, с теггинга на грузовых поездах и портретов знакомых на бесхозных стенах. (MOMO — детский никнейм, как многие интервьюируемые художники, он предпочитает не называть свое настоящее имя).
О новых концептуальных и насыщенных смыслом, абстрактных и объемных работах — читайте тут:
https://bit.ly/3fwNq7B
О художнике, написавшем вашу жизнь
Независимость, актуальность, острая злободневность? Или спокойствие и умеренность? Может быть, тонкое поэтическое чутье? Как думаете, что именно движет вашей жизнью? Как часто вы смотрите на произведения великих художников и думаете: «А ведь эта картина — словно зарисовка моей реальности»?
Проходите тест и узнавайте, кто автор вашей картины жизни — здесь:
