В твоем непромерзаемом жилье,
Где Бог похож на плюшевого мишку,
Любовь и нелюбовь живут в излишке.
А я цежу, как старший сомелье,
Твои причуды сквозь своё «хочу».
Вкус чуда чуть царапает рецептор.
Я потому, что дорого плачу,
Не радуюсь и не хватаюсь цепко
За дом, что так похож на многогрань,
С геранью и горошиной в матрасе.
Не за остаток льда на теплотрассе,
Не за твоё: «по-быстрому сваргань
Нам на двоих, что хочется самой…»
За игры страсти, где процент от спеси.
Не за этаж (фактически) восьмой.
На деле же, уплывший в поднебесье.
Всё бытовое – только символизм.
И поцелуй за кофе, скрип кровати.
И примирений псевдо-героизм.
И псевдо-увеличенность проклятий.
Когда-нибудь, содрав всю кожуру,
И выбравшись из устья горловины,
На сотый раз тебе я не совру…
Сказав «люблю» не ночью воробьиной.
Враги, друзья, мужья с приставкой «экс»,
Всё отойдет, истлеет, разорится.
Я.
Ты.
Наш дом. На завтрак кекс.
И тишина…Парящая, как птица.